— Да. Не доверяй и проверяй, как любит говорить мой брат, — Ника повторила любимую фразу Михара и посмотрела в глаза жениха. — Я не разрываю помолвку, но окончательное решение приму только после того, как ты объяснишь мне свои мотивы, Арнан.

— Не глупи, сестрёнка, останься хотя бы до утра, — попытался уговорить её Динстон, поднявшись с кресла и шагнув вперёд. — Не стоит гулять ночью по улицам Рилантии.

— По Мисолье я уже гуляла, чем Саранте хуже? — пожала плечами девушка, заметив про себя, что этот жест уже стал привычным для неё.

— Эй, а как же я? Ника! — Эрнард бросился к девушке, ухватил её за руки и умоляюще скривил лицо.

— Эрнард, ты уж прости, но мне плевать, — жёстко оборвала его стенания Моника, убрала руки бывшего босса и отступила к дверям. — Всё именно так, как ты и хотел: ты в самой гуще событий, великий и ужасный Динстон Гордиан рядом, тебе ничего не грозит, и ты точно не пропустишь ничего интересного, — она улыбнулась, но улыбка выглядела жалко. — Какое тебе дело до бывшей помощницы?

— Но мы не должны разделяться! — Эрн снова ухватил девушку за руки, потянул на себя и тотчас же отстранился, когда Ника вынула из-за пояса шпагу и наставила её в грудь бывшего босса. — И ты должна помочь найти Тарита…

— Кому помочь? Ты с Таритом знаком от силы пару месяцев, — холодно проговорила она, хлёстко взмахнула шпагой и убрала её на место. — А уж если за дело взялся Динстон Гордиан, то никаких сомнений не может быть, — губы девушки скривились, точь-в-точь как у Татии несколько минут назад. — Справитесь.

Ника кивнула своему новому учителю, открыла дверь и вышла в ночной Саранте, не оглянувшись и не увидев, как напряглись оставшиеся в гостиной шикарного особняка друзья и близкие ей люди. Не увидела она и того, как Арнан вдруг резко подскочил с дивана и сжав кулаки набросился на бывшего военного советника короля Кадарии. Как катались по мягким шёлковым коврам два мужчины, в сердцах которых горела любовь к несчастной девушке, вынужденной уйти среди ночи в опасный и незнакомый город. И конечно не увидела она, как Татия Кревено выхватила из кармана странный артефакт и бросила его в дерущихся мужчин.

Было ли Монике страшно? Ещё как! До зубовного скрежета и дрожи в усталом теле, до сжатых кулаков и стиснутых челюстей. Она шагала за наёмником, пытаясь изобразить смелость и решимость, но весь вид девушки кричал о слабости, страхе и неуверенности. Из неё будто вынули стержень, отняли всё то, что составляло её натуру и личность. Всего за несколько дней Ника превратилась из дочери посла в простую девушку, которой не на кого рассчитывать кроме себя.

Разве не об этом она мечтала? Разве не представляла себе такую жизнь, стоя на открытой галерее гостиницы «Мельхиор»? Разве не для этого бежала на улицу контрабандистов и фальшивомонетчиков? Вот она — та свобода, которой хотелось сильнее всего, но радости от сбывшейся мечты Моника совершенно не ощущала. Скорее уж наоборот — страх и раскаяние в том, что когда-то такие мечты вообще существовали.

— Помнишь того представителя департамента по контролю над магами, Тилио Партано? — спросил вдруг Кайдо у девушки, не повернув голову в её сторону.

— А? Помню, конечно, мы же с ним всего несколько часов назад беседовали, — Ника огляделась и поняла, что давно перестала следить за дорогой. Куда бы ни вёл её наставник, она не сумеет вернуться даже если очень захочет.

— Он перевёртыш, заметила? — негромко уточнил наёмник, замедлив шаг.

— Сложно не заметить, как он облизывался на Татию и Эрнарда, — скривилась Моника, вспомнив алчный взгляд инора Партано.

— Я в столице почти десять лет не был, — продолжил Кайдо, подхватив Нику за локоть и склонив к ней голову. — И вот тебе загадка: отчего же этот Тилио такой не сдержанный?

— Власть развращает и позволяет думать, что ты всесилен, — повторила девушка слова Иге.

— Тем, кто у власти, давно надоело играть во всесильность, — отмахнулся наёмник и ускорил шаг. — Они наслаждаются жизнью, носят красивую дорогую одежду и вкушают изысканные яства.

Монике пришлось поторопиться, чтобы Кайдо не потащил её за собой волоком — мужчина до сих пор сжимал её локоть, будто боялся, что она сбежит. Наёмник вёл девушку узкими безлюдными переулками, над которыми почти сходились мрачные в темноте дома. Казалось, что их крыши вот-вот сомкнутся и полностью закроют полоску неба, видневшуюся над ними. Ника вытянула руку и коснулась стены из шершавого камня или скорее песчаника и вздохнула. Вот она разница между лощёным центром и окраинами.

Здесь, в Рилантии, это несоответствие ещё больше бросалось в глаза: после просторных бульваров, лепнины и позолоты, такие переулки казались темнее и грязнее, чем они есть на самом деле. В Кадарии даже в провинциальных городах вроде Лодвара градоправители хотя бы пытались делать видимость, что не зря получают свои золотые. Пусть там и были трущобы, но им было далеко до закоулков Саранте. Монике казалось, что эти улочки давят на неё, что они вот-вот сойдутся в тупике и проглотят её.

— Так к чему ты про представителя департамента спросил? — обратилась она к Кайдо, не выдержав давления этих мрачных серых стен.

— Не выглядит он тем, у кого в руках власти много, — тут же отозвался наёмник, словно только и ждал вопроса. — Даже наоборот, будто выслужиться пытается, пыжится, жилы рвёт, а всё — чтобы показать, что хоть на что-то да годится.

— Мало ли таких? — пожала плечами Ника, сжав рукой ворот плаща — ветра здесь не было, да и зима почти не ощущалась, но какой-то холодок пробежал по спине и открытой шее. — В стране, где каждый второй перевёртыш, сложно всем у кормушки равное место занять.

— Мельчают они, перевёртыши эти. Что-то с сырой магией не так, раз уже магов своими питомцами делают, — хмуро проговорил Кайдо, несколько раз обернувшись, будто опасался, что за ними кто-то следует. — И с бизарами не так что-то. Метка твоя защитить должна была, даже перевёртыши должны бы в ужасе отшатываться, а тебя под белы рученьки да в кандалы и в управление.

— А, я поняла! — воскликнула девушка с облегчением.— –Ты и правда из-за метки меня в ученики взял! Только думал не о Таккедо Стенели, а о том, что я неприкосновенна буду.

— Быстро учишься, молодец, — буркнул наёмник и прибавил шагу, буквально таща Нику за собой.

— Так ты хотел, чтобы я свою помеченную ауру в глаза перевёртышам тыкала, пока ты за мой счёт свои делишки проворачиваешь? — спросила она на бегу. — Неужели всё так просто⁈

— А тебе посложнее задачка нужна? — недовольно спросил мужчина, и снова обернулся. — Так подумай, отчего твоему братцу пришлось клятвы молчания брать, чтобы о тебе и Рилантии ни слова не ляпнули, — он помотал головой, словно хотел сбросить наваждение или морок. — И подумай ещё, почему после выброса сырой магии ты даже не пошатнулась. Почему перевёртыши не селятся на окраинах, только в столице? Сюда разве что отголоски от разломов приходят, было бы логичнее селиться там, где сырая магия сочиться, а не крохи собирать.

— Так я не перевёртыш. И даже не маг, — недоумённо пожала плечами Моника, а потом поняла, что слышит шаги Кайдо — впервые за всё время она действительно слышит топот его ног. — Так, аномалия в мире магии — таких десятки, а то и сотни, если не тысячи.

— Таких, да не таких, — поморщился мужчина, в который раз поглядев себе за спину.

— Куда мы идём? — с тревогой спросила девушка. Ей отчего-то стало страшно — если уж всегда осторожный Кайдо перестал контролировать своё дыхание и сменил мягкую, пружинящую и абсолютно бесшумную походку на бег — что-то явно идёт не так.

— В тайное место, — коротко бросил он запыхавшимся голосом. — Для своих только.

— А вам обязательно надо квартиры и дома держать в трущобах? — невольно уточнила Ника, сморщив нос от вони.

— Так ты плащик-то фибулой застегни у ворота, чтобы трилистник всегда на виду был, и иди себе спокойно хоть в королевскую опочивальню, хоть в ночлежку или притон, — ответил ей Кайдо, а затем резко оттолкнул от себя. — Ага, нагнал-таки нас, в сторону!