Здесь не то, что не было Теона… Я болталась в прозрачно голубой воде, и в какое бы направление я не смотрела, она не кончалась. Здесь не было вообще ничего. Ни надо мной, ни под.

Инстинктивно перебирая ногами и руками, чтобы не пойти ко дну, я этого самого дна не видела.

Растерянная, я совершенно не знала, что теперь делать. Даже люка, через который я сюда попала — не было, а только бесконечная голубая толща воды над головой.

Легкие начали гореть, мне срочно нужно было сделать вдох. Паникуя, я торопливо осмотрелась по сторонам, разрываясь между всеми направлениями сразу.

Решив плыть вверх, я гребла со всех сил, как только могла, и ничего.

Жжение в груди, тем временем, становилось все сильнее, и я знала, что рано или поздно организм заставит меня сделать вдох. Ощутимо зажала себе нос и рот, будто это поможет.

Не помогло.

С мыслью о том, что у меня даже не было времени подвести итоги своей жизни, вспомнить лучшие моменты, сделать хоть что-то из того, что люди делают перед смертью, я, помимо воли сделала вдох…

И ничего не произошло. Никакой боли, дискомфорта. Или, может, ядовитый миррор уже меня прикончил?

Выдох. Еще один вдох. Прислушиваясь к ощущениям, на всякий случай ущипнула себя побольнее, и пришла к однозначному выводу, что я все еще жива.

А раз жива и все еще могу «дышать»…

— Теон, — произнесла, вслушиваясь издает ли мой голос звук. Оказалось, что издает. — Теон! — уже звонче крикнула я.

Ответа от мотта не последовало, а вот миррор начал стремительно меняться. Вверху появился яркий диск, напоминающий солнце, а голых ног теперь касались длинные волнистые водоросли, будто я плаваю в самом обычном море.

Стоп, я же не разувалась. И тем более не раздевалась, только вот на мне не было вообще ничего. Все именно так, как объяснял Теон, не зря он сам каждый раз снимал с себя одежду.

Хрупкая нормальность этого места начала стремительно развеиваться. Цепкие водоросли уже дотягивались до колен, и это мне не нравилось. Перебирая ногами, я попыталась отплыть как можно выше, но каждый раз смотря в низ я видела как зеленые ленты оплетают ноги все плотнее.

— Пустите, — почему-то крикнула я и принялась обрывать их руками.

Высвободив правую ногу, переключилась на левую, но скоро поняла, что не справляюсь, и чем бы не была эта гадость — на каждом запястье у меня тоже уже было по прочной зелёной ленте.

Я со всей силы дернулась, пытаясь освободиться, но чем больше я противилась, тем прочнее становились водоросли. Теперь они стремительно оплетали шею, глаза, и пока они не закрыли мне рот окончательно, я решила позвать.

— Те-он! — отрывисто крикнула, как тут же цепкая зеленая пелена полностью накрыла мое лицо.

Сопротивляясь до последнего, я отшвыривала лоснящиеся водоросли, рвала их. Те, что сжимали рот, раскусывала зубами. И несмотря на все усилия, тонула я с такой скоростью, будто падаю с высоты.

Стоило мне оказаться на дне, ленты исчезли с глаз и тела, освобождая. Я мгновенно присела, а потом и подпрыгнула, все еще стряхивая с себя уже не существующие плотоядные растения.

Вокруг снова было пусто. Я стояла на безграничной песчаной равнине, окруженная водой. Никаких следов того, что здесь когда-либо произрастали водоросли.

— Теон! — крикнула я. Потом еще раз, и еще. — Где же ты? — севшим голосом произнесла напоследок.

По ощущениям я провела здесь больше времени, чем было дозволено. И раз я все еще жива, и даже, каким-то образом дышу…

То мотт должен быть в порядке.

Должен и точка!

Пальцы ног тем временем заносило мягким, и, я очень надеялась, что безобидным, песком. Пошевелила стопой и почувствовала что-то плоское и холодное.

Отскочила, и в ямке оставленной собственной ногой увидела свечение. Подгоняемый течением песок открывал то, на чем я еще недавное стояла. И это нечто было фрагментом то ли стекла, то ли камня, размером где-то с четыре моих ладони.

Опасливо склонившись над неожиданной находкой, всмотрелась вглубь стекляшки, где виднелось движение. Там, всеми оттенками серого цвета клубился дымок, а потом проявилась картинка.

Словно оживший портрет, на котором были люди! Я прищурилась, всматриваясь.

На секунду мне показалось, что там я, но нет. Это была незнакомая мне девушка, совсем молодая, даже юная. За густыми ресницами блестели голубые глаза, на носу и щеках красовались светлые веснушки. Она много говорила и улыбалась, демонстрируя ровные жемчужные зубы. Стройная, в невесомом белом платье, она подставляла себя косым солнечным лучам, что пробивались между каменными колоннами, и переговаривалась с мужчиной, которого я толком не могла разглядеть. В глаза бросался только его красный плащ.

В ушах раздался легкий, заразительный девичий смех, и я рывком обернулась, пытаясь увидеть источник. Но он мог быть только один. Повернулась обратно к камню, но там остался только серый клубящийся дым, под стеклянной крышкой.

— Жуть какая, — присыпала его песком и отошла, от греха подальше, тут же наступая на еще один точно такой же камень.

«Я всегда так рада тебя видеть!» — восклицал радостный голос той же самой девушки.

Я, что действительно могу все это слышать? И видеть?!

Подводное течение принялось разгонять песок с камня, будто кто-то, или что-то хотело показать мне отрывки чужой жизни.

«У меня для вас подарок. Они подойдут к тону вашей безупречной кожи.» — приятный мужской голос заставил заинтересовал меня, потому что казался знакомым.

«Великолепно!» — воскликнула девушка, но в этот раз выглядела она иначе. Взрослее и более женственно. Держа осанку, она демонстрировала явно округлившуюся грудь, затянутую плотной тканью платья на одно плечо. Волосы были собраны в причудливую конструкцию, украшенную мелкими косами и лентами.

«Помоги мне их надеть!» — потребовала она, и прежде, чем стеклянная поверхность погасла и стала дымом, я увидела, как на два тонких запястья опустились золотые браслеты с выгравированными символами.

«Что ты со мной сделал?!» — крик, душераздирающий и отчаянный раздался из-за спины.

И снова в паре шагов от себя я видела занесенный песком сюжет.

Та же красавица с ожившей картинки выглядела плохо. Бледные дрожащие губы, красные от слез глаза, растрёпанные волосы, которые никто давно не расчесывал. Она сидела на стуле с высокой спинкой, расписанной золотом. Не знай я лучше, предположила бы, что это трон. Тонкие пальцы со сбитыми косточками дрожали, выдавая насколько ей было плохо.

«Подойди! Ты все еще мой слуга!» — потребовала она от мужчины, что стоял перед ней приклонив колено. Одет во все красное, он смотрел в пол, и казалось не слушал женских криков. Бордовая накидка расстелилась за его спиной кровавой лужей, на шее, пальцах и даже в ушах мужчины красовались золотые украшения. Так много, что это выглядело нелепо. Только назвать нелепым его — язык не поднимался. От одной его позы исходила опасность, казалось, что он вот-вот набросится на женщину.

«Подойди и посмотри, во что ты меня превратил! Трус!»

Картинка исчезла. И прямо у меня под ногами появилась еще одна. С нее я смахнула песок сама, потому что увиденное заставило сердце сжаться.

Девушка, или правильнее сказать уже женщина, больше ничего не говорила. Сидя на полу совершенно обнаженной, она держала в руках большие острые ножницы. Глядя вперёд стеклянным взглядом, она доставала из-за спины пряди волос и обстригала их настолько коротко, насколько это было возможно.

Она мычала и покачивалась. Вправо, влево. Веперед, назад. Усыпанная волосами и каплями крови.

Ножницы были настолько острыми, что она себя ранила, но не обращала внимания и продолжала резать.

На секунду она остановилась, будто кто-то ее отвлек, посмотрела через плечо и поднялась. Не выпуская ножницы из рук, подошла к стене, на которой висел портрет. Похоже, он принадлежал ей.

Я так хотела рассмотреть его, но не успела. Замахнувшись, женщина распорола его, беспощадно изничтожая хаотичными ударами. Она даже попыталась сорвать его со стены, но у нее не вышло, видимо портрет был хорошо закреплен.