После столь длинной речи, наполненной одними лишь домыслами, на кухне воцарилась полная тишина. В этой тишине в голове Шена так неожиданно раздался возглас Системы, что он вздрогнул.

[Поздравляем! +20 баллов к неземной дедукции главного героя Шена!]

«Я прав?!» — восторженно воскликнул он.

[Это было очень близко! Вы ошиблись лишь в одной незначительной детали!]

Возможно, это был не совсем честный прием, но Шену очень нравилось пользоваться методом «у меня нет доказательств, но, если Система подтверждает догадки, — значит, все правда». В суде, конечно, такой номер не прошел бы, но просто на каждый день очень удобно.

— И как ты до этого додумался? — недоверчиво произнес Муан.

Шен пожал плечами и ответил:

— Все из-за его странной энергетики, — он указал на дух кинжала. — Я встречал много разных духов, но энергия этого отличалась от энергии обычных духов. К тому же, ты помнишь, что Волчара — меч, созданный из души. Это же существо было привязано к кинжалу, но при этом могло появляться отдельно, так что и этот вариант не подходил. Можно было решить, что это призрак, привязавшийся к предмету, однако он не являлся Муан Хэном, и вместе с тем выглядел как он. Так я и додумался до духа кинжала.

Пока Муан переваривал цепочку его размышлений, сам предмет обсуждения склонил голову на бок и негромко произнес:

— Теперь, когда ты сказал, я вспомнил.

— Так я прав?

— По большей части. Только я принадлежал ни ему, а ей.

На несколько секунд воцарилось молчание.

Муан спрятал меч в ножны, отвернулся и вышел во внутренний двор. Шен проводил его тревожным взглядом, но пока был вынужден остаться.

— Что за сделку вы заключили с Чи Лули?

Девочка, все это время внимательно слушающая его повествование, подобралась и гордо вздернула нос.

— Он выполняет мои просьбы, а я за это ношу его с собой!

На несколько секунд Шен опешил, а затем немного печально улыбнулся. Он уже успел позабыть, что у духов другая логика. Он опасался каких-то ужасов, а все оказалось так просто. Однако не стоило терять бдительности, этот дух все же был не совсем «в себе».

— Погоди, — настороженно обернулся он к духу кинжала. — Зачем тогда ты пытался напасть на нас в усыпальнице? И что тебе было нужно от меня?

Дух кинжала пожал плечами, словно считал вопросы Шена довольно глупыми, но все же соизволил ответить:

— Тогда я полагал, что моей задачей является защита усыпальницы. Я провел там много времени. Однако в моих воспоминаниях был мир с голубым потолком и большим обилием освещения. Я хотел отправиться сюда, но не мог отойти от кинжала. Когда я увидел тебя, то решил, что могу попытаться съесть тебя и стать сильнее. Не получилось.

— Ты полагал, что, съев меня, сможешь уйти подальше от кинжала?

— Ну а вдруг?

Шен вздохнул.

— Ну а сейчас, я надеюсь, ты не думаешь так же?

— Полагаю, гораздо удобнее будет, если кто-то постоянно будет носить меня с собой. Когда я очутился на поверхности, я всем это предлагал, но согласился только этот человек, — дух кинжала указал колечком лука на Лули. — Люди такие странные, — доверительно поведал он Шену под конец, словно не приписывая его к категории оных.

Шен решил не заострять на этом внимания. Он с сомнением перевел взгляд с духа кинжала на Лули и обратно. Мог ли он быть уверен, что этот дух не навредит ей? С другой стороны, скоро Лули с братом отправятся в полную интриг столицу к неким незнакомым родственникам, и такой защитник, как дух кинжала, ей не помешает. Однако, раз уж первоначально этот кинжал принадлежал матери Муана, не следует ли вернуть его ему или Эре?

И почему он снова ввязался все это решать? Разве кто-то назначал его главным?

(Разве что Система, назвав главным героем, но он не собирается трезвонить об этом направо и налево.)

Решив повременить с окончательными решениями, Шен вышел во внутренний двор за Муаном.

Это был странный гроб.

Шен впервые видел нечто подобное. Вручную вытесанный из цельного ствола дерева, впопыхах. Лей, лежащая внутри, казалась заснувшей дриадой.

Шен смотрел, как Чи Тау и Лули молча попеременно подходят к гробу и кладут внутрь разные мелочи: лепешки с луком и грибами, сверток одежды, бусины, плетеную игрушку. На закате гроб закрыли, и теперь он был почти не отличим от цельного ствола дерева. Дух кинжала в одиночку взвалил его себе на плечо и пошел вслед за Лули, показывающей ему путь. За гробом шел Чи Тау, а следом потянулись остальные. Процессия покинула пределы селения практически в полном молчании. За Шеном все так же следовал призрак магистрата, что сейчас показалось тому несколько ироничным. Судя по его перекошенной физиономии, магистрат Жоу осознавал, что происходит и на чьих похоронах он присутствует, и тоже не был рад такой насмешке судьбы.

«Ты хочешь забрать кинжал у Лули?» — мысленно спросил Шен.

Он уже задавал этот вопрос, но тогда Муан ничего не ответил. Сейчас прославленный мечник нахмуренно смотрел на духа, несущего гроб, и маленькую девочку, мелькающую перед ним.

«Не знаю, — честно признался он. — Этот кинжал принадлежал маме, я мне бы хотелось, чтобы он остался у нас. С другой стороны, если этого духа никак нельзя заставить не вылезать из кинжала, то я не знаю, что с ним делать».

Хоть Шену и не казалось это хорошей идеей, чтобы быть до конца честным, он вынужден был уточнить:

«Если подобрать к кинжалу ножны — можно запечатать его внутри».

Муан ответил через мгновение:

«Это кажется слишком жестоким… — он замолчал, казалось, с удивлением, а затем неловко усмехнулся и продолжил: — Не думал, что когда-нибудь задумаюсь о чувствах духа. Вообще-то, до встречи с тобой, я не одобрял общение людей со всякого рода духами. Если бы я услышал о подобном ранее, моя реакция была бы однозначной — девочку нужно спасать».

Он надолго замолчал, и Шен подтолкнул его к продолжению размышлений:

«А сейчас?»

«Сейчас я… не столь неприклонен».

Солнце, висящее над городом за их спинами, казалось неестественно-огромным. Верхушки деревьев впереди пылали под его прощальными лучами. Сверкнув последним кровавым лучом, солнце опустилось за крыши, и лес, яркий мгновение назад, почернел. Небо все еще разрывалось красками, но теперь оттенки сделались выразительнее. Плоское облако, нависшее над лесом, приобрело зловещий насыщенно-фиолетовый цвет, перекликаясь с темными до черноты кронами. В воздухе разливалась вечерняя свежесть, смешанная с ароматом цветов и трав.

Шен на ощупь нашел ладонь Муана и сжал в своей. Он шел, запрокинув голову глядя в небо, и со стороны могло показаться, что схватился за старейшину пика Славы просто чтобы не упасть.

Но никому из них двоих не нужно было пояснять, что на самом деле значит этот жест.

Муана никто никогда не поддерживал. Когда родителей не стало, другие люди время от времени предпринимали попытки, но тогда он казался себе слишком взрослым и самостоятельным, чтобы принимать чужую помощь и сочувствие. Когда же он вырос, на деле став взрослым и самостоятельным, другие начали искать поддержки в нем. Шен все чаще пробивал его защиту, за которой оказалось скрыто много такого, чего Муан о себе и не знал.

Шен же продолжал весело трясти их руками, не подозревая каким трепетным и интимным жестом всегда казалось Муану переплетение пальцев. Или подозревая? Чего Муан никак не мог в нем разгадать, так это где кончается его невинность и начинается осознанное искушение.

Процессия вошла в лес. Солнце уже почти село за горизонт, и в лесу было сумрачно. Внимание Шена привлек странный скрип. Он привык к тому, как на ветру могут тихо поскрипывать деревья, но этот характер скрипа отличался. Словно нечто тяжелое раскачивается на ветру. Шен поднял взгляд и потрясенно замер. К одной из верхних веток раскидистого дерева в вертикальном положении был привязан гроб. Трение веревки о ствол и создавало скрип.

— Э? — глупо спросил Шен. — Что это?

Муан и Ал, идущие рядом с ним, подняли глаза на висящий гроб. Шен обернулся к ним, ожидая увидеть на лицах сходное со своим недоумение, но они остались почти бесстрастными.