— Он уже давно не мой ученик, — напомнил Шен.

Муану потребовались некоторые усилия, чтобы не начать высказываться по поводу их так называемой «дружбы». Шен почувствовал эту его внутреннюю борьбу, но предпочел сделать вид, что совершенно ни о чем не подозревает.

Вперед вышел Гу Фен.

— Я уполномочен забрать Чи Тау и Чи Лули, — громко заявил он. — По приказу командующего Ю они отправятся с контрольным бюро в столицу. Также государственный преступник Лев Энгли должен отправиться со мной в городской магистрат, где будет взят под стражу до дальнейших указаний.

«Государственный преступник» как раз появился в дверях. От открывающихся перспектив его перекосило, однако, увидев за спиной уполномоченного Шена и Муана, Лев несколько успокоился.

Пока Гу Фен объявлял порядок действий, Ал подскочил к Шену. Заметив на его одежде засохшую кровь, он молча и без причитаний принялся изучать его внимательным взглядом. Шен одарил его искренней улыбкой, и у Ала перехватило дыхание. Справившись с мгновением слабости, а также выяснив, что Шен не собирается умирать или терять сознание от потери крови, Ал с гордостью заявил:

— Твоя одежда как раз подсохла. Я ее постирал.

Шен потрясенно уставился на него. Признаться, у него самого и мысли не возникло, что можно попытаться спасти одежду подобным образом.

— Неужели она выглядит сносно? — недоверчиво шепнул он.

— Более чем, — гордо заявил Ал, словно первая хозяюшка на деревне.

Шен последовал за Алом, чтобы зайти в дом через боковой вход. Тут Лева оттеснила в сторону Чи Лули и, остановившись на крыльце и с вызовом глядя на представителя власти, громко заявила:

— Мы с братом никуда не пойдем, пока не проведем обряд!

Глаза ее были красными от слез.

Не нужно было уточнять, что за обряд они собирались проводить, судя по белым полотнам вокруг. Пусть Гу Фен и не знал, кого именно они потеряли, сама потеря была очевидной. Он задумался, что является приоритетней: незамедлительно выполнить приказ или обеспечить спокойствие детей. Очевидно, он может заставить их повиноваться. И, очевидно, это не лучшая идея.

— У вас есть время до захода солнца, — заявил он, словно подобное с самого начала входило в его планы.

Проскользнув в дом, Шен уточнил у Ала:

— С Лули все в порядке? Что с кинжалом?

Ал скривился так сильно, что Шен, в этот момент переведший взгляд на его лицо, не смог подавить смешок и закашлялся. От Ала не укрылось, что он пытается замаскировать смех кашлем, но его это ничуть не возмутило. Все еще кривясь, он ответил:

— «Красивый дяденька из кинжала» сидит на кухне, комментируя каждое движение девчонки, пока та нарезала лук. Сейчас, полагаю, это безумие продолжится.

Муан, молча следующий за ними, удивленно переспросил:

— Красивый дяденька?

Ал подумывал отвечать только на вопросы Шена, но его так распирало поделиться происходящим, что он даже приемлемо вежливо ответил Муану:

— Мелкая заключила сделку с этим дядькой из кинжала, суть которой мне так никто и не поведал. Теперь эта тварь делает беззаботный вид.

Воображение Шена нарисовало странную картину: Ал, перебирающий на крыльце грибочки, «тварь из кинжала», со всем тщанием объясняющая маленькой девочке, как резать лук, чтобы не пораниться, Лев, напряженно не сводящий с твари, которая чуть не убила его в гробнице, взгляд. И, вероятно, Чи Тау, скорбящий у гроба Лей. Хотя откуда здесь гроб с Лей, ведь ее тело забрала стража?

Ал с энтузиазмом поведал историю о том, как «дядька из кинжала» забрал тело Лей и перенес сюда. Изумительный фарс, Шен даже пожалел, что не увидел.

Его одежда аккуратной стопкой лежала на прикроватной тумбе.

— А где листики? — только сейчас вспомнив о дневнике дяди Шеина, спросил Шен. — Я тут повсюду разложил сохнуть листы из дневника.

Ал на мгновение призадумался, а затем отозвался:

— Их собрал Лев.

— Старейшина Лев, — машинально поправил Шен.

Он подошел к одежде и взял ее в руки. Она, конечно, не превратилась чудесным образом из потрепанной в новую, но выглядела чистой и приятно пахла.

«Интересно, — прикинул Шен, — Аннис обладает подобными умениями? Учитывая, чья она дочь, то, скорее всего, нет. Если бы Ал все же выбрал ее — они бы стали идеальным дополнением друг друга».

Несмотря на все отрицания и Ала, и Аннис, Шен все же не мог полностью отказаться от мысли, что в конечном итоге главному герою и главной героине суждено быть вместе.

— Вы так и будете стоять здесь? — не выдержал Шен, обернувшись к Алу и Муану.

Те слаженно вздрогнули и столь же слаженно поспешили покинуть помещение, столкнувшись в дверях плечами. Ал до последнего не желал проигрывать этот бой, поэтому, когда они все же выскочили за дверь, Шен был уверен, что «битва» продолжилась в соседней комнате.

Он без спешки переоделся, ощущая удовлетворение и уверенность от облачения в свои привычные багряные одежды. За неимением зеркала он вытянул руки вперед, поглядел на бледные кисти, и улыбка сошла с его лица. Перед глазами вновь возникла кровь, запачкавшая его руки, и весь его багряный наряд показался насмешкой. Вместо того, чтобы бежать от напоминания о содеянном, он словно обтекал кровью с головы до ног.

Он на самом деле убийца. Бессмысленно рядиться в белое.

Тряхнув головой, Шен вышел из комнаты, предвкушая занимательное зрелище на кухне.

Глава 206. Воздушное погребение

Шен зашел на кухню и остановился, оценивая обстановку. Все и так замерли, словно подвергшись проклятью оцепенения, так что он стал гармоничным дополнением общей картины.

Центральными персонажами сцены были Муан и существо из кинжала. Прославленный мечник направил на того острие меча, кинжальный «страж усыпальницы» же с уморительно-невинным выражением лица сидел за столом рядом с полной миской лука. При этом, конечно, едкий аромат совсем не выедал его глаза. Ал замер чуть сбоку от Муана, настороженно поглядывая на обоих, но не обнажая меча. В дверях, ведущих на улицу, застыла, руки в боки, Чи Лули, и грозно смотрела на «дяденьку из кинжала». Тот перехватил ее взгляд и сделал еще более невинное выражение лица.

Шен на мгновение малодушно подумал, что тут и без него разберутся, но усилием воли все же заставил выступить себя вперед.

— Сынок, лук будешь? — оглядываясь на миску, радушно предложил дяденька.

— Я. Тебе. Не. Сынок, — раздельно, сквозь зубы и очень зло проговорил Муан.

Бывший страж усыпальницы с недоумением уставился на него.

— Но ты ведь сам сказал, что я — твой отец!

— Ты не Муан Хэн!

— Разве?

Шен поспешил вмешаться, пока прославленный мечник еще был способен себя контролировать. Очевидно, это не могло продлиться долго, если бы диалог продолжился в том же духе.

— Я знаю, кто он! — подняв руки вверх и разведя в стороны, словно озаряя всех светом знаний, воскликнул Шен.

Муан перевел на него все еще разъяренный взгляд.

— Объясни.

Шен посмотрел на существо, выглядящее как покойный отец старейшины пика Славы. То с интересом поглядело на него. Как Шен и предполагал, оно было заинтересовано в ответе не меньше, чем сам Муан.

— Раньше я не сталкивался с такой сущностью, но, полагаю, это — дух кинжала, — без драматических пауз поведал Шен и, не давая Муану усомниться в своей версии, стал приводить аргументы: — Полагаю, этот кинжал принадлежал Муан Хэну. Могу только догадываться, сколько ему лет, но, по-видимому, не меньше ста. Как ты знаешь, старые вещи, имеющие большую ценность для хозяев или несущие особые воспоминания, могут воплотиться в духов. Должно быть, к тому времени, как твой отец взял этот кинжал с собой в гробницу, он уже был на стадии превращения. Муан Хэн использовал его в усыпальнице принца и оставил там. Думаю, кинжал напитался чужеродной ему негативной энергией, и его сознание помутилось. Проще говоря — он свихнулся и вообразил, что он и есть Муан Хэн, ведь именно этот образ запечатлелся в нем последним.