И в тот момент, когда Шен раздумывал, сможет ли дедушка Шэнь с одного укуса отгрызть его руку, «дедуля» положил голову на его бедро. Шен замер, постаравшись не дышать. Они просидели так какое-то время. Тигр вновь поднял голову и взглянул на Шена, казалось, осуждающе. Тот сделал робкий вдох. Тигр вновь положил голову на его колено.

На сей раз, ощущая, как сердце замирает в груди, Шен легонько опустил сверху руку. Ничего не случилось. Тогда он провел пальцами вдоль пушистой морды. Тигр прикрыл глаза.

Шен очнулся минут через десять, осознав, что с упоением и прикладывая довольно много усилий чешет холку дедушки Шэня. Сам дедуля вытянулся, прикрыв глаза и положив передние лапы на Шеновы колени. Он вытягивал и прятал когти.

«Ты где?» — мысленно уточнил Муан. Когда Шен быстро ретировался из «повстанческого лагеря», Муан остался там вместе с Алом, помогая наладить «оборону».

«Э… Я…» — этот простой вопрос застал Шена врасплох. Так и подмывало ответить: «Я тут кошечку глажу», но Шен все же сдержался и поведал более сдержанное: «Я сижу у реки».

«Подойди в лагерь — обед готов».

Шен скосил глаза на свои колени. Определенно он не мог позволить себе подойти в лагерь прямо сейчас.

«Скоро буду».

Словно почувствовав что-то, тигр резко дернулся (у Шена чуть сердце в пятки не ушло) и, сев, оглянулся, настороженно подняв уши. Шен обернулся вслед за ним и вгляделся в густой лес.

— Дедуля, — шепнул он, — там кто-то есть?

Дедуля не ответил, вместо этого встав и направившись прочь. Шен тоже поднялся и нерешительно посмотрел на него. Тигр обернулся, словно бы зовя его за собой.

«Я немного прогуляюсь по окрестностям», — быстро приняв решение, сообщил Шен Муану.

«Не отходи далеко!» — почти потребовал тот.

Шен пошел вслед за тигром, чей хвост почти что скрылся за кустом. Он на самом деле не до конца отдавал себе отчет в том, зачем это делает. Просто казалось, что дедушка Шэнь зовет его, и он не выглядел враждебным, поэтому любопытство возобладало над благоразумием (впрочем, как обычно).

Они беззвучно шли по устью горного ручья, превратившемуся в глубокую ложбину. Приходилось пригибаться, избегая низко нависающих кустов, и перелазить через нагромождения поваленных деревьев. Спустя десяток минут Шен вслед за тигром вышел на большой плоский валун. Справа от валуна ручей расширялся и срывался в пропасть. С левой стороны за валуном была широкая каменистая площадка. Чтобы добраться туда, нужно было перепрыгнуть небольшую трещину, по которой тек и срывался в пропасть другой поток. Место было живописное, но привлекло внимание Шена вовсе не это.

На противоположной стороне площадки стоял Ер.

Трудно было поверить в такую удачу!

Заметив движение, Ер резко развернулся и не сразу узнал в человеке, стоящем на плоском камне, Шена.

— Эй, старейшина Рэн, немедленно иди сюда! — воскликнул тот, и все сомнения отпали.

— Сам иди сюда! — в тон ему отозвался Ер.

Оба они при этом остались стоять на месте, не спуская друг с друга глаз.

Тигр легко спрыгнул с камня, перепрыгнув трещину, и ощерился, встав перед Ером. Это напугало обоих: и Ера, и Шена. Хотя, в то время как Ер беспокоился за свою жизнь, Шен опасался за тигра.

— Дедушка Шэнь, не лезь в это дерьмо, а то еще испачкаешь свой чудесный мех, — попросил Шен. Звук срывающейся со склона воды заглушил его негромкий голос.

— Убери свою зверюгу, Шен! — закричал Ер.

— Это не моя зверюга! — удивленно воскликнул тот. — Ты что, спятил?

Из-за этих голословных обвинений на мгновение показалось, что настоящий Рэн вернулся. Шен смотрел на него, и ему показалось, будто нечто просвистело мимо, так быстро, что он не разобрал. Только он подумал, что ему почудилось, но другая стрела ударила в плечо Ера, сбивая его с ног. Он оказался на самом краю пропасти, чудом не свалившись вниз.

Тигр, вспугнутый стрелами, метнулся к Шену и скрылся за деревьями в той стороне, откуда они пришли. Ер подвывал, схватившись за пострадавшую руку. Другая стрела должна была пробить его глупую голову. Но прежде, чем Шен успел что-либо сделать, рядом с Ером оказался человек в черных одеяниях с белым черепом на спине. Он играючи отбил стрелу и рывком поставил Ера на ноги.

— Я ведь просил тебя не теряться, старейшина, — спокойным тоном произнес он.

— Я ранен! Ранен! — вопил Ер, словно умирает.

Шен, наблюдающий за сценой со стороны, подумал о том, что Ер мог бы не орать так сильно после того, как ему довелось получить меч в спину от Админа. Тогда должно было быть гораздо больнее, чем какая-то стрела.

— Почему в нас стреляют?! Что происходит?! — плаксиво кричал Ер.

— Нападение.

— Эй, я отдам деньги! Не убивайте!

Мужчина, удерживающий Ера за здоровое плечо, почувствовав чужое присутствие, резко обернулся и вперил в Шена взгляд. Шен пока не определился, как поступить. Хотелось мирно откланяться и вернуться к спокойствию заводи и почесыванию дедули Шэня за ушком, но что-то ему подсказывало, что это уже невозможно.

Стрелы продолжали свистеть в воздухе, и Ер спрятался за спину своего спасителя. Словно в замедленном сне Шен наблюдал потрясающую картину: Ер, пытаясь как можно лучше уместиться за спиной мужчины, поскальзывается, его нога вместе с камнями срывается в пропасть, и он, пытаясь спастись, хватается за одежду мужчины. Тот резко оборачивается, выхватывая его из пропасти и толкает в бок. Одновременно с этим в грудь его врезается стрела, и сам человек летит в пропасть.

На все произошедшее ушло меньше двух секунд. Шен так и остался стоять на камне, потрясенно взирая на пустое пространство. Затем он перевел взгляд на Ера: тот распластался на земле, прикрыв голову, и Шен даже не был уверен, что он понял, что произошло.

Как бы он ни желал оставить Ера самого разгребать свои проблемы, этот раздражающий тип все еще был ему нужен. Шен сделал шаг вперед, намереваясь утащить Ера с траектории стрельбы, но неожиданно почувствовал, как кровь поднимается к горлу. Он закашлялся, и она потекла по подбородку. Словно во сне он посмотрел на свои ладони, запачканные собственной кровью. На то ведь не было никаких причин. Он не был ранен — он бы не мог пропустить подобного. Его голова закружилась. Он оступился, неловко взмахнул руками и полетел в пропасть.

Глава 199. Лесной дух, в чьих волосах запутались листья

Шен не терял сознание. Ветер просвистел в ушах, в то время как глаза видели лишь небо. Затем — шелест листьев и треск ветвей, и боль. Он умудрился только закрыть руками лицо и немного сгруппироваться. Так неловко, хуже, чем ученик пика Таящегося ветра. Если бы не ограничивающий ошейник, эти ветки не принесли бы ему никакого вреда, да и само падение не казалось бы таким пугающим.

Он провалился сквозь ветви в высокие кусты, смял их своим телом и прокатился вниз со склона. На мгновение вновь оказавшись в свободном падении, он успел было с ужасом подумать, что его ждет не менее захватывающий полет, но на сей раз земля через секунду встретила его распростертыми объятиями. Шен плашмя упал на влажную, рыхлую землю, покрытую прошлогодней листвой, и затих. Несколько веток упали вслед за ним, одна несильно стукнула его по макушке. Вслед за ветками опустились листья.

После всей той уймы звуков, звенящих в ушах Шена во время падения, когда все закончилось, место показалось очень тихим. Это ощущение было обманчивым, и вскоре Шен смог уловить шелест ветвей высоко над головой, легкий скрип старых деревьев на ветру и мягкое журчание воды неподалеку.

Несмотря на обстоятельства, Шен не мог отделаться от мысли, как же ему повезло: ни одна ветка не пробила его тело, и он не упал на острые камни. Он оперся на подрагивающие руки и сел. Голова все еще слегка кружилась из-за произошедшего, и Шен чувствовал тошноту. Кроме этого, его шея болела из-за удара о ветку, и грудь, и руки, и… несмотря на это, он бы сказал, что чувствует себя сносно, учитывая, что недавно плевался собственной кровью. Эта кровь до сих пор стояла во рту. Кажется, из-за нее он чувствовал тошноту. И вместе с тем, насколько мог судить, подобное должно было свидетельствовать о серьезных внутренних повреждениях, но он не ощущал этого. Все было хорошо с ним, пока это просто не произошло. Его тело исторгало из себя кровь и ослабело, и вместе с тем было странное ощущение, словно происходящее никак не связано с ним напрямую. Словно это было что-то извне.