Шен вовсе не был удивлен. Если бы подобный ошейник было легко снять — его существование теряло бы смысл.

— Вероятно, снять его может лишь тот, кто активировал, — добавил Муан.

— Что насчет смерти этого человека? — спокойным тоном уточнил Шен. — Тогда ошейник снимется?

Муан вгляделся в его лицо, но то вообще не выражало гнева или досады. Скорее, спокойное любопытство, словно он интересуется, активируется ли заклинание, если порвать талисман, а не сжечь.

— Я понятия не имею, — честно отозвался мечник, на всякий случай продолжая оставаться настороже.

— Ради спасения своей жалкой шкуры старейшина Рэн нас предал! Предал орден! — зло выкрикнул Ал.

Его слова гулким эхом отразились от тонущих во тьме стен. Это сразу напомнило всем, в какое положение они угодили. Ал опустил голову и уткнулся взглядом в руки Шена, лежащие на коленях. Левая все еще сжимала кинжал.

— Почему ты все еще держишь этот кинжал?

— У него нет ножен, — невпопад ответил Шен, переведя на тот взгляд.

— Что стало с тем демоном? — уточнил Ал. — Он просто исчез, когда ты приказал ему? Как такое возможно?

Шен все еще смотрел на кинжал, когда Лев глубоко вздохнул и, открыв глаза, произнес:

— Все это не имеет значения, не так ли? Мы здесь застряли.

Старейшина пика Черного лотоса встрепенулся, переведя на него взгляд.

— Как ты, старина? — Шен поднялся на ноги, чуть покачнувшись.

— А сам-то как? — наблюдая за ним, со смешком уточнил Лев. — Как ты мог так нелепо попасться? — он указал пальцем на черный артефакт, плотно охватывающий его шею.

— Рэн меня подловил, — недовольно буркнул Шен, проведя пальцами по холодной поверхности ошейника. Наощупь походило на нефрит. Только вот нефрит можно было разбить, а эту штуку — нет.

«Столько сокровищ погребено под толщами земли. Из всех Ер выбрал самый бесполезный артефакт», — с досадой подумал он так, чтобы Муан услышал.

— Без разницы, — отмахнулся Лев, — в любом случае, путь на поверхность для нас отрезан. Рэна покарает разве что провидение. А мы здесь застряли. И даже тоску залить нечем.

— Тебе продырявили живот, а не голову. Откуда столько пессимизма?

Лев возмущенно воззрился на Шена.

— В сложившейся ситуации я могу быть настолько пессимистичным, насколько вообще способен! Или же у тебя есть план, как нам выбраться? Только не предлагай прокопать тоннель! Судя по тому, как долго мы спускались, копать нам не менее трех лет, а преставлюсь я куда раньше!

Шен снисходительно улыбнулся, окинул взглядом окружающее пространство и изрек:

— У меня на самом деле есть план.

Три пары глаз уставились на хозяина Проклятого пика.

— Признаться, я чуть-чуть даже удивлен: вы все переплюнули меня в авантюризме, забравшись так глубоко без всяких запасных вариантов. — Он снова замолчал.

— Может, скажешь уже?! — разозлился Лев.

— Старейшина Муан, мы с тобой уже перемещались этим способом. Ал, ты тоже это видел.

Муан покосился на Ала, словно ища подсказку. Лицо парня приняло еще более глупое выражение, чем, по ощущениям, его собственное, что воодушевило старейшину пика Славы и он даже осмелился предположить:

— Печать перемещения?

Шен расплылся в улыбке, словно сообразительность Муана являлась его личной заслугой.

— Именно!

«Я думал, она работает только на Северную гору и обратно», — мысленно добавил Муан.

— Я тоже это видел, — заметил Лев. — Когда старейшина Муан исчез в печати.

— Это она и есть, — подтвердил Шен. — И она все еще начертана в черном замке. Пусть я не знаю, как переместиться в незнакомое место или как привязать новое место к печати, я могу начертить печать, которая переместит нас в ту самую замковую печать.

Муан смотрел на него, постепенно хмурясь.

— Ты с самого начала это продумал?

— На всякий случай я держал в уме такую возможность, — согласился Шен.

Старейшина пика Славы помрачнел еще сильнее.

— Мы столько раз рисковали своими жизнями, ты рисковал своей жизнью. Ради чего? Я думал, мы ищем усыпальницу, чтобы найти выход. И все это время ты знал, что мы можем выбраться в любой момент?!

Шен удивленно приподнял брови.

— Мы искали твоих родителей, разве нет?

Муан поперхнулся воздухом.

— К тому же, мы обещали призраку помочь Сун Ло. Моя печать была запасным путем для нас двоих. Я бы не смог переместить столько человек одновременно, а рассчитывать, что я смогу вернуться за еще одной партией, было бы слишком самонадеянным. Даже мы вчетвером рискуем, пытаясь одновременно переместиться. Да что там, я ведь вообще не уверен, что получится. Это всего лишь хороший шанс.

— Вот как, Шен? — уязвленно проговорил Лев. — Ты пошел в гробницу, зная, что сможешь сбежать. Я же шел за тобой, доверившись тебе.

— Я разве тебя бросил?! — обернувшись к нему, воскликнул Шен. Такой выговор его порядком разозлил. — Я просил тебя не идти дальше! Просил вернуться с Лунгом! И что? Ты пошел из-за своей прихоти! Будешь меня корить, что у меня оказался запасной план, а у тебя — нет? Кори свою глупость!

Лев отвернулся, уставившись на плачущую Нефритовую деву. Контраргументов у него не было, и все равно подобный тон и холодная расчетливость уязвляли.

— Мог бы рассказать нам заранее, — все же буркнул Лев.

Шен криво усмехнулся и покачал головой.

— Вы не понимаете, да? Не понимаете, как сильно мы сейчас будем рисковать, воплощая этот план! Готовы доверить мне свои жизни? Что, если я ошибусь в расчетах? Что, если просто начерчу лишнюю черту?

Все молча смотрели на него. Будто бы немного пристыженно, и вместе с тем согласно.

Шен медленно обвел их взглядом, от одного к другому, задержавшись на Муане.

— Ладно, — подняв руки вверх, со смешком произнес он. — Умрем все вместе. Как раз четверка.

— Ты мог бы не нагнетать? — предложил Лев. — От нас что-то требуется?

— От тебя только требуется, чтобы ты последил за своим здоровьем! — все еще раздраженно огрызнулся Шен.

Все продолжали молча взирать на него. Шен выдохнул и смирился.

— Ладно, освободите пространство, — махнул рукой он.

Пока Муан и Ал помогали старейшине Леву подняться и отойти поближе к стене, Шен осмотрелся по сторонам и, не найдя лучшей альтернативы, достал из ножен меч и принялся чертить сложную печать.

— Ал, посвети, — через некоторое время скомандовал он.

Ал подошел поближе и зажег пламя на ладони. Свет ярко вспыхнул, прогоняя все тени.

Кости первой Нефритовой девы и факел, лежащие в центре, стали мешать, и Шен аккуратно переместил их к стене. Чувствовал он себя скверно, все тело подрагивало, будто одни эти простые движения были чрезмерной для него нагрузкой. Конечно, все дело в проклятом ошейнике, сдерживающим духовную энергию. Без ее обычной циркуляции в организме, разве тело смогло бы выдержать все те нагрузки, что довелось испытать в гробнице? Шен чертил печать и думал о том, что быть простым человеком невероятно сложно. Он и забыл, как это тяжко. К хорошему быстро привыкаешь. Гнида этот Ер. Он ведь не был серьезен, когда грозился оставить его в гробнице. Ну… почти. Может, какая-то его злорадная часть и наслаждалась процессом, но это все равно была лишь игра. Что ж… Никто не засвидетельствует в его пользу, что Шен на самом деле не сделал бы этого. Ер поверил, что сделал бы. Вот результат. Он оказался решительнее Шена.

И Шен даже был бы рад этим все и закончить — разойтись и больше не встречаться, однако ошейник все еще на нем, а значит — ему нужен Ер, чтобы снять его.

Меч взрезал лишнюю линию на земле, и Шен принялся поспешно затаптывать ее. Он все еще чувствовал свое мерцающее ядро и энергию, текущую по меридианам. Но слабо, как будто стремительный поток превратился в тонкий ручей. Но он все еще может зачерпнуть из этого ручья.

На то, чтобы начертить печать, ушло не меньше часа. Все это время в помещении царила подавляющая тишина — каждый думал о своем. Наконец, Шен завершил последнюю линию и отошел на пару шагов, критически оглядывая результат.