Ко мне уже бежали солдаты, чтобы спросить, что делать прямо сейчас. Также будет собран совет, где мы обсудим нашу стратегию поведения в такой ситуации. Ведь, судя по всему, нашим соседям досталось куда больше.

И пусть своих проблем у нас хватает, но спасти от голодной и холодной смерти этих бедолаг нам под силу. Нельзя же бросать их на произвол судьбы. А если мы не поможем, то кто тогда? Полисам же плевать, они кроме своей войны ничего больше не видят.

— Тренировки гребцов уже дают о себе знать, — хмуро произнёс Танор, следя за непривязанными и не скованными ошейниками рабами.

Многие осуждали моё решение по улучшению команд гребцов. Сначала я отказался сковывать шеи этих рабов железом, затем дал им возможность покинуть уничтоженное судно, а теперь ещё и начал тренировки с обещанием свободы одному из лучшей команды. Денег на большее достать тяжело, ведь свобода в Эдеме либо завоёвывается, либо покупается. Я не могу их освободить, хоть они и моё имущество. Вернее могу, но такие поступки приравниваются к терроризму и караются порой смерть и кое-чем похуже.

И подобное являлось традицией, которую чтили не только всякие богатеи-лариосы, но и простые смертные. Имелись прецеденты, когда целые команды гребцов вырезали экипаж и захватывали корабли. После этого они становились пиратами и уплывали к границе мира, где их тяжело ловить из-за аномалии Этия.

Пространственная аномалия выпускает монстров, но если попытаться войти в неё в Эдеме, то тебя просто растворит на атомы. Пираты это знали, однако рисковали и заходили вглубь аномалий, а вот военные… военные не могли идти на такие риски. Ведь пиратов много, а тренировка солдата Эдема обходится в приличное количество монет. Если все будут рисковать и заходить вглубь, то пиратов может и перебьют, но солдат куда больше поляжет.

И всё же несмотря на все риски я протянул руку этим бедолагам. У меня же была открыта школа гребцов, где эти рабы тренировались. Вместе с этим качество управлением галер выросло, как и лояльность рабов. Кроме того, теперь у них была надежда.

— Однажды ты обожжёшься. Раб подобен волку, который может укусить тебя за руку в любой момент, — не менее хмуро и сурово произнёс и Великий Панцирь, который тоже ненавидел рабство, однако оставался суровым реалистом.

Я тоже отдавал себе отчёт в действиях. Однако разве эти риски могут оправдать жестокость? Для кого-то наверняка могут, но не для меня. Я не буду приковывать рабов к галерам только потому, что они когда-то могут взбунтоваться.

Тем временем наш флот подплыл к очередному острову. Много беженцев приплывало на наш остров, однако не у всех была такая возможность. Поэтому пока совет острова обсуждал стратегический план и собственные возможности, я недолго думая собрал своих бойцов и начал оплывать соседние острова. И с каждым днём мой ужас и ужас моей команды становился всё сильнее.

Огромное количество останков, сожжённые города и один раз мы видели, как места домов заняли улья каких-то плотоядных насекомых. К последнему острову мы даже не стали подплывать, потому что там точно не было выживших, а сражаться с роем… это было опасно. Пусть военные разбираются.

Десятки островов были уничтожены. Но порой мы находили выживших, бедолаг, забившихся в самые глубокие норы и чудом переживших бурю. Это был катастрофа, никто не мог вспомнить, когда пограничные острова столь обильно умывались кровью. А ведь ещё продолжалась и война. С такими темпами пограничные острова станут не только пограничными, но ещё и безжизненными.

— Флот Эдема на горизонте! — раздался голос крылатого зверолюда, чем-то напоминающего гарпий.

Я перевёл взгляд на наш флаг, на котором красовалась богиня Айма. Мы не пираты и военных бояться смысла нет. Так что мы продолжили движение, пока военные корабли изучали нас издалека. В какой-то момент с их судов вылетели виверны и одна из них села прямо на нашей галере.

— Офицер Герандиус, пятый пограничный флот Эдема, кто такие?

— Граждане острова Аймы, — произнёс я, тут же доставая из подсумка свиток и протягивая его офицеру.

— Арис Максимус, архонт, — произнёс офицер и удовлетворённо кивнул, после чего вернул мне свиток. — С какой целью плаваете здесь?

— Ищем выживших после бури.

— Да ну? Неужели у кого-то из архонтов этих проклятых земель ещё осталась совесть? — усмехнулся офицер, разглядывая спасённых смертных, которые прятались за спинами моих бойцов, ведь взгляд у виверны был очень голодный. — Впрочем, прошу меня простить за такие слова. Просто местные архонты как правило плевать хотели на других. Они никогда не помогают пограничным войскам, а их интересы ограничиваются их островами. Такие независимые, ладно они были бы ещё и сильными, но… сами видите, что произошло. Самый проблемный участок наших границ, разве что на божественных лугах ещё хуже… но там и понятно почему.

— Делаем что можем.

— А почему рабы не в кандалах?

— Они связаны верёвками. Всё как требует закон.

— Узлы какие-то хлипкие, они же в любой момент вырваться могут. Осторожнее с этим.

И с этими словами офицер потянул поводья и виверна взлетела. Он мог и докопаться до условий содержания рабов, однако делать этого не стал. Всё же и сами военные сейчас разгребают последствия бури. Времени мало, есть куда более приоритетные цели.

Неделю мы плавали круглые сутки, а затем уже я отдал приказ Иламу, который повёл большую часть флота обратно. Я же взял с собой три корабля и поплыл в сторону острова пепла. Мне нужно было передать последнюю вещь Аларио и вместе с тем исполнить данное ему обещание.

И вспомнив это я снова взглянул на свои руки. Расплавленные наручи до сих пор находились на локтях, которые порой кровоточили. Гнев Келиксии не угасал, а её строптивый нрав стал нашим камнем преткновением.

— Твоя упертость тоже сыграла свою роль, — тут же заметила Вилия.

И замечание её было вполне резонное, только вот хозяин здесь я. Я главный, я принимаю решение, а эти демоны должны только подчиняться. Вариант с равными отношениями, тем более с Келиксией, уже не рассматривается. Впрочем, так даже лучше. Метод кнута и пряника мне нравится больше.

И с Вилией этот метод вполне работает. Доргаф хоть и молчит, но силой он делится и против меня не идёт, значит его тоже всё устраивает. Просто горделивый он, никогда в жизни явно не признает моего превосходства. Но в поступках демонстрируется его покорность. А вот Келиксия…

— Она поехавшая и безумная сука, — метко вставила свои пять медяков Вилия, чем вызвала появление пламени вокруг наручей.

Только вот пробиться через эти наручи и через мою волю, плюс волю Великого Панциря Келиксия не могла. Это уже было очевидно всем, но она продолжала биться головой о стену.

— Её можно как-то подчинить? Тотально задоминировать над ней? — поинтересовался я у Вилии, сжимая и разжимая кулаки, попутно через магическое зрение наблюдая за движением энергии в венах.

— Да, можно.

— Как?

— Не знаю, — ответила Вилия и воплотилась рядом, чтобы прогуляться по кораблику и пострелять глазками в сторону горячих и тяжело дышавших широкоплечих мужчин на вёслах. — Но опытные демонологи как-то это делают. Печати всякие накладывают, артефакты используют, после чего демон превращает в куклу. Это существенно ослабляет потенциал демона, ведь убивает его инициативу, но зато демонолог получает полный контроль. Однако если ошибиться в рунах, забыть обновить печать, то можно очень сильно поплатиться за такое. Демоны жестоки со всеми, однако с теми, кто их пленил… о-о-о, ты даже не представляешь, что демон может сделать со смертным. Но я могу сводить тебя в преисподнюю и показать собственную коллекцию наглецов, посмевших когда-то пленить меня.

— Прочь, мне ещё нужна энергия, — спокойно произнёс я и легко двинул молотом.

Вилия тут же исчезла, а наши галеры вонзились носами в пепел острова. Недавнее извержение изменило ландшафт, однако в целом остров оставался тем же. Количество останков также меня поражало, а из главной крепости, расположенной в жерле вулкана, доносились взрывы. Поэтому я и развоплотил демоницу, чтобы та не жрала мою энергию, ману или хар, называйте, как хотите, всё одно и то же, просто в разных культурах используются разные термины.