— Одним взглядом? — скептически спросил я, с сомнением покосившись на Орестиса.

— Да, я видел это лично. Его сила была настолько огромна, что чуть не разрядила магический щит Великой Арены. Если бы не этот щит, то тогда бы у всех зрителей сердца просто остановились из-за магического эха. Даже я тогда почувствовал, как моё сердце пропустило удар, а я ведь одарённый…

— Да уж, будь с нами один из народа неасилор, то о защите острова можно было бы не переживать, — произнёс Танор, после чего сглотнул ком в горле, ведь каменный панцирь крокодила-черепахи выдержал очередной залп.

— Нет.

— Что нет?

— Он нам не нужен, — уточнил Орестис, а затем схватил копьё у своего раба-оруженосца.

Затем бывший воин арены сделал замах, подождал секунду и метнул своё копьё. Но полетело оно не гигантского монстра, а лишь сбило дикую виверну в небе, что тут же свалилась на землю с пронзённой насквозь шеей.

— Мы справимся сами, — продолжил говорить Орестис, беря следующее копьё и выбирая новую цель.

— У тебя есть план?

— Пока нет, но у меня уверенность в собственных силах и стремление победить любой ценой. Может я и являлся когда-то рабом, но я был не просто рабом, а этиамарием. И мои наставники учили меня только побеждать, а не глядеть назад и сомневаться.

— Ха-ха-ха! — вдруг раздался голос Великого Панциря, который в этот раз явился не только для меня, но и для воинов вблизи. — Он мне нравится, Арис!

Трое суток без перерыва на нас нападали монстры самых различных видов. Тяжелее всего было ночью, когда активизировались самые опасные хищники и магические твари. Но кто бы не приближался к нашему острову, он погибал, не преодолев стен.

Не было никаких эпичных сражений, геройства и подвигов. Происходила просто бойня, методичное истребление врага с использованием до жути простых, но из-за этого ещё более эффективных тактик.

Гигантским тварям мы взрывали колени, пики пронзали тела выводков левиафанов, а метательные снаряды собирались рабами каждое утро, ведь наших, казалось бы, обширных запасов не хватало. Бойня эта вышла весьма кровопролитной.

Хуже всего пришлось порту, но даже там монстры не смогли добиться какого-то успеха. Скоординированная и доведённая до автоматизма работа продемонстрировало превосходство разумных смертных над всем этим зверьём. Фаланги уподобились монолитам, а мобилизация вообще всего населения позволила обойтись меньшей кровью.

Дважды мне приходилось приходить на помощь в центр острова, а также к нашему форту. С мобильным отрядом мы отражали атаки, а я даже почти не пользовался силами демонов. Вернее, Келиксия всё ещё противилась и не хотела подчиняться, Вилия была недостаточно сильна, помощь же Доргафа особо не требовалась. Мы брали противника исключительно тактикой и дисциплиной.

— Последняя тварь, — произнёс я уже на другом конце острова, на четвёртые сутки.

Буря ещё продолжалась, но она значительно ослабла. Поток монстров уменьшился, а из-за обилия трупов даже падальщики порой обходили наш остров стороной. Слишком много крови, вокруг острова появилась своеобразная аура смерти и ужаса. Звери чувствовали угрозу и боялись, ведь здесь живут те, кто уничтожил даже крокодила-черепаху.

— Я ожидал чего-то большего… вызова нашим силам, однако… — с несколько печальным вздохом произнёс Великий Панцирь. — Это всего лишь монстры, глупо было ожидать от них чего большего.

Потери наши были удивительно малыми. Монстры не смогли прорваться ни на одном из участков. Погибло чуть больше двух дюжин мужчин, три женщины и молодой юноша. Некоторые твари были способны летать, а командиры не доглядели и… всё же это война, пусть и с монстрами.

Тяжело раненых было в два раза больше, просто раненых в пять. Но даже эта жертва является малой, все ожидали куда больших потерь. И эти потери были бы, если бы не моя политика. Мои бойцы и свежие пополнения тренировались порой по четырнадцать и более часов в сутки. Это многое нам дало.

Мёртвых уже готовили к погребению в храме. Часть раненых поднимается на ноги Сильваром и его зельями, за жизни тяжело раненых ещё борются, а город выстоял и уже начал уборку территорий. Сломанные наконечники копий, сбор снарядов и конечно же разделка монстров. Прочные панцири, чешуя, клыки и внутренние органы — всё это стоит денег. И чем сильнее магический дар монстра, тем дороже стоят его останки.

— Срань Этия… — протянул Орестис, глядя на мёртвого крокодила-черепаху. — Сколько же здесь мяса. Интересно оно уже начало гнить? Давно же валяется.

— Мясо магических тварей портится не так быстро. Кроме того… — На голову монстра, пользуясь верёвкой с крюком, забирался и Килос. — Он ещё жив. Слышишь? Сердце бьётся. Просто тварь в коме. Значит свежий.

— Шашлык…

— Нет, Орестис, его есть нельзя. Монстр магический, в его мясе и крови очень высокая концентрация магической энергии. У тебя печень или почки откажут.

И Килос не преувеличивал, а я этому не удивился. Если уж печень белого медведя способна отправить человека на тот свет, то уж кусочек громадины, кости которой прочнее титана… наверняка он не съедобен.

Впрочем, зато другие монстры пошли на засолку. Прямо на поле боя мы сооружали коптильни, пополняя запасы провизии и кушая мясо каждый день. Все этому радовались, всё же мясо здесь едят редко, как правило после таких вот бурь. Однако радость продолжалась до первого похода в туалет, потому что мясо — это хорошо, а про клетчатку забывать не стоит.

На пятый день Адик отправился в полис Тохос, брать кредит и заключать торговые соглашения. Также он должен будет передать от меня послание заместителю Элора Маториана и советникам полиса. Жест доброй воли и подарок, клык крокодила-черепахи. К слову, сам Элор Маториан продолжает блокаду полиса Саламандры. Весело, наверное, им там пришлось во время бури.

И да, несмотря на натянутые отношения с Элором, я всё же желал с ним дружить. Потому что вопрос существования острова Аймы пока что зависит исключительно от желаний архонта Тохоса. То есть Великого Архонта Тохоса, ведь у Элора имелись имперские амбиции.

Так что подарок является добрым жестом, а взятие кредита также намекает на наше желание сотрудничества. Сам же кредит нужен на ряд проектов по развитию нашего острова. Конечно, имелась вероятность, что нас просто пошлют, потому что давать кредиты пограничным островам, которые могут сгинуть в следующей буре… не принято. Но, с другой стороны, мы послали самого Адика. Так что шансы меня устраивали.

А там уже приблизился день похорон. Эдем место тесное, так что в этом мире как правило пользуются кремацией. Немногие могут себе позволит аренду места на кладбище. Также и наших павших друзей, родных и сограждан предавали огню. Меня же пригласили зачитать речь, что я и сделал.

— Скорбите, но не убивайтесь, ведь они отдали свои жизни ради нашего острова. Так не тратьте сил на слёзы, тратьте их на оправдание этой жертвы, — закончил я свою речь, после чего загорелись костры.

Речь получилась не очень убедительной, особенно для тех, кто потерял близких. И всё же им предстоит научиться жить по-новому. А тем, кто будет рядом нужно будет объяснить, что павшие отдали свои жизни за то, чтобы все продолжали жить, а не упивались горечью. Будет тяжело, но такая она жизнь.

Сразу после речи я отправился в храм, где проконтролировал излечение раненых, убедился что всего хватает, а затем уже нашёл настоятеля. Старший священник в белой рясе, с босыми ногами, он стоял на коленях перед статуей посвящённой Этию. Никто не знал точно как выглядел Творец, вернее… никто не знал точно сколько у него обликов.

В этом храме статуя Творца представляла собой мужчину в тунике. Мужчина этот был сделан из белого мрамора, красотой своей он затмевал всё и вся, а лучезарная улыбка внушала радость каждому смотрящему. Правая рука его держала горсть винограда, а в левой находилось вино.

Творцов, как я понял, существует великое множество. Точного количества не назовёт никто, разве что оно всегда чётное. И всегда Творцы спорили друг с другом, если кто-то поддерживал одну идею, то столько же были против. Если находился тот, кто был за активные действия, то были и те, кто предпочитал бездействие. Одни создавали миры, но столько же Творцов хотели их уничтожить.