Пробудился с большим трудом, проспав, по ощущениям, целые сутки. Тело болело пуще прежнего. Я лениво толкнул рукой стеклянную дверь, и, к моему везения, она распахнулась! Быть может, мне это чудилось от голода или удара по голове, но я готов поклясться — собственным носом чувствовал запах свежего кофе! И выпечка с курицей! Живот тут же издал звук, схожий с брачной серенадой синего кита.

Сил, чтобы встать на ноги не осталось, потому я пополз, как таракан на кухню — метр за метром медленно продвигался к желанной цели. Надеяться на остатки еды на столиках не стоило — ещё с вечера персонал Чикен Рибз всё очищает до блеска. Таков регламент.

Давайте, ноги, ползите! Я вас умоляю…

Вот уже и кассы показались…

За ними уже стояли на посту неприветливые молодые люди. Почему-то в голову опять закралась мысль, что надо было сожрать того парня в спортивном костюме и не изводить себя… не важно, как с ним поступить — хоть обглодать всё мясо до костей прямо на месте! Или ещё что придумать… только не эти мучения, какие испытываю в данный момент!

Это просто невыносимо…

Мысли настолько запутались, что я уже имя своё с трудом помнил. Зато окружающих застывших людей я воспринимал исключительно как ресурс — тепло, еда и прочее… а что прочее? Не знаю…

Но ничего… Я проделал этот путь! Осталось немного потерпеть…

Не сломался же до этого, а сейчас вообще плёвое дело — жалкую дверь на кухню распахнуть! А там меня ждёт заветная курица! И кофе! Сколько захочу!

Я вожделенно положил ладонь на дверцу, но вдруг снова потерял сознание.

Стойкий запах жареной курицы пробился ко мне в нос, заставляя прийти в чувство. Я открыл сухие усталые глаза, издал жалкий хрип дворового алкаша — всё ещё живой.

Дверь давно была открыта, оставалось совершить над собой финальное усилие. Лотки с замороженной курицей располагались ко мне ближе всего, потому я пополз к ним, а не к готовой еде, до которой ой как далеко! При помощи стула я смог подняться на трясущиеся ноги, что существенно упростило задачу.

Первый попавшийся лоток с куриными крыльями я схватил мёртвой хваткой — как яростная бабка в магазине, которая увидела сахар или гречку по скидке.

Не отдам! Убью за него! Не подходите ко мне!

Едва упаковка поддалась — я разорвал зубами полиэтилен, а потом стал безумно вгрызаться в полу-мороженную курицу. Уже плевать и на вкус, и на возможные последствия. Ел всё вместе: с кожей, костями, хрящами и даже кусочками плёнки.

Правду говорят: когда человек находится на грани — он способен на многое ради выживания!

Сейчас я испытывал чувство победы и превосходства. Оно было сравнимо с тем, когда едешь один в пустом автобусе, будто твой личный водитель доставляет твоё уставшее тело до дома. Или, сидя в пустом кинотеатре — как если бы кино показывали только ради тебя.

Меня со всех сторон окружала еда, которая, к тому же, никогда не испортится. Я это успел выяснить, когда «разморозил» себе десяток готовых курочек гриль в прок. Еда, прошедшая хорошую термическую обработку, с приличным количеством специй долго не портится и в реальном мире, а в остановленном времени — вообще никогда. Стоит отметить, что сохранялось тепло от духовки и полный спектр запахов. Готовая курица застряла во времени, что не могло не радовать. Ненавистный Чикен Рибз вдруг превратился в мою крепость, где я мог не бояться за свою жизнь. Назвал бы это место домом, да язык не повернётся сказать подобную глупость.

Всё было замечательно, пока не начались первые серьёзные проблемы: острая нехватка воды, необходимость в сменной одежде и по-хорошему надо срочно найти удобное место для сна. Довольно быстро понял, что вода из крана более не течёт, сколько за трубы не держись. Судя по всему, я возвращал в норму отдельные сегменты водопровода: когда они становились как прежде — напор воды в трубах быстро терял свою силу и оставался в ловушке остановленного времени вокруг «стоячей воды».

Я лишь сумел собрать в кастрюлю замерзший в воздухе поток жидкости в открытом кране: пришлось пожертвовать частью воды у слива, чтобы просунуть под остальной поток кастрюлю (в остановленном времени даже жидкость имела свою твёрдость и ощутимое сопротивление), а потом стоять как голодный коршун около раковины в ожидании, когда, наконец, оживёт живительная влага. Бутылок с водой или напитками оказалось не так много, как хотелось: тридцать маленьких банок холодного чая, десять бутылок противной на вкус минералки с газом, пятьдесят коробочек с соком по триста тридцать миллилитров, восемь недопитых стаканов кофе у сотрудников в подсобке и грязная вода в ведре для мытья пола.

Была ещё вода в рабочем туалете… Но знаете, что? Мне кажется, я всякой дряни наглотался на две жизни вперёд! Довольно крайностей.

Я почему-то надеялся, что воды и пищи хватит надолго, однако с моим ненасытным аппетитом, сравнимым с жертвами блокады Ленинграда, продукты уходили влёт. По моим подсчётам, с таким активным потреблением калорий, я смог полностью поправить здоровье только через пару дней. Отъедался курицей, пил вдоволь. Самым логичным решением станет временно затянуть поясок потуже и взять себя в руки.

Со сном у меня отдельный сорт мазохизма: спал на импровизированной кровати из соединённых вместе столиков, на которые накидал одежду сотрудников кафе. Какая им разница теперь? Голыми стоять или одетыми? В отличие от меня, эти ребята холод не чувствовали.

Был один примечательный момент, когда я снимал униформу с молодой официантки: я оставил её только в обуви и нижнем белье. Раздевая молодую девушку, чётко ощущал приятный запах женского тела. Так-то последние годы был нейтрален к сексу: есть — хорошо! Нету — да и похуй! А тут попал в странную ситуацию, пережил бурю разных эмоций и чего-то даже заскучал по близости с противоположным полом.

Я рассматривал тело официантки около часа, испытывал уйму противоречивых эмоций: с одной стороны, мне страсть как хотелось её трахнуть и плевать было на возможные последствия. Лишь частичка морали и здравого рассудка внутри меня постоянно предостерегала от аморального шага. Всего одна мысль останавливала от, по сути, изнасилования. Я начал задаваться логичным вопросом: что будет, если время возобновит свой ход? Уж хер с ним, что нажрал в кафешке тысяч на шестьдесят, плевать на изгаженный пол в торговом центре и кладовке…

С этими косяками, в крайнем случае, расплачусь. Разумеется, получу выговор от этой овцы Алины и её тупорылого дяди. В крайнем случае, уволят и будут правы. Другое дело, если бы я начал жрать людей или кого-то насиловать. Тут уже всё — точка невозврата. Если не в психушку, то в колонию строгого режима точно загремлю. Я ведь даже следы за собой почистить не смогу, так как наследил по всему торговому центру своими «продуктами жизнедеятельности». Любой, пускай самый херовый, следователь — в лёгкую сложит два плюс два и выйдет на меня.

Нет, рисковать я не стану! И так тяжело, а потом ещё последствия разгребать!

Прошло ещё два дня. Приблизительно… считать время в голове и ставить черточки-пометки о каждом прошедшем часе довольно сложно, когда ты один, нет будильника и средств контроля за временем. Вот проснулся я сегодня — сколько спал? Как посчитать? Я не знаю… Устал за «день», лёг спать — день прошёл. Подобие порядка я соблюдал, чтобы не сойти с ума.

Сегодня в перерывах между прокладыванием маршрута на территорию гипермаркета питался очень скромно. Девушку-официантку не тронул…

Ну, почти не тронул…

Каюсь, грешен: либидо взяло надо мной верх, я полностью обнажил её тело, чтобы в любой момент иметь возможность всласть подрочить. Так я смог на время отвлечься от дурных мыслей и снять нарастающее нервное напряжение. У меня и досуга как такового не было… продвижение вглубь торгового центра, да низменные инстинкты… жалкое зрелище, я понимаю.

Путь к супермаркету занял больше времени, чем я планировал — около недели. И это только до главного входа! Вдалеке за стеклом виднелись на полках заветные припасы.