Я брезгливо сплюнул на пол и злобно посмотрел на этих двоих.

— Миш, а что, если он правду говорит? — засомневалась Нина. — Ты же видел, что монстр сделал с тем мужиком!

Под мужиком, насколько я понимаю, они имели ввиду Германовича, которого я держал про запас в жертву Спарку. Другого человека там точно не было.

— Так этот и приказал монстру убить невиновного, чтоб нас запугать! — возразил Миша.

— Ладно, всё! — я тяжело выдохнул. — Начинайте меня пытать, хоть я и не знаю, что вам это даст. О, я забыл о второй просьбе, пока не начали, но… полагаю, вы хором скажете «так тебе и надо, ссы под себя».

— Правильно думаешь, — кивнул парень.

— Потом убирать придётся, — пожал плечами я.

— Так потерпи, будь мужиком хоть раз!

Я бросил презрительный взгляд на спортсмена, который очень доходчиво говорил: «От кого я, блять, это слышу про мужика? Патлатый феминный хуй!».

Тем временем, Нина обошла меня сзади, стала прицеливаться к пальцам на правой руке.

— Послушай, Нин…

— Заткнись или я прикажу Мише заткнуть тебе рот! — голос девушки дрожал вместе с руками. Уверен, ей никогда в жизни не доводилось пытать человека, даже из чувства мести.

— Только хотел сказать, что после такого ты долго не сможешь нормально спать по ночам, внутри будет глодать мерзкое чувство, — предупредил я.

— Я была заперта в теле с горящей болью и днями напролёт кричала в мыслях до хрипоты, но мучения не прекращались, — Нина горько заплакала, а я почувствовал себя худшим человеком на планете.

— Понимаю. Сломай мне палец на левой руке — я обещаю кричать как следует. У меня низкий болевой порог, тебе особо стараться не придётся. Видела бы ты, как я визжал, когда ногу арбалетным болтом себе прострелил на втором этаже! — я улыбнулся пиздецу из прошлого, о котором сейчас вспомнил с улыбкой.

— Так, это кровь вокруг — твоя?! — удивлённо спросила Нина.

— Угу.

— А Миша сказал, ты тут людей разделывал… — задумалась девушка.

— Чем докажешь, что кровь твоя? Готов поклясться, в этом аду нет лабораторий для экспертизы! — гнул свою линию Миша.

— Это я могу, — воодушевился я. — На правой ноге по центру бедра остался огромный шрам от снаряда. Разрежь мне штанину, убедись!

— Обязательно.

Нина была настроена серьёзно: она подошла к тележке, достала скальпель и подошла ко мне.

— Ты правда будешь его трогать? — скривился Миша. — Вдруг он заразен? Эта его цветная кровь…

— Миш, помолчи, пожалуйста, — нахмурилась Нина. — Он меня всю с головы до ног облапал и облизал — по твоей логике, я уже давно заражена. Вот только признаков никаких от болезни я что-то не вижу. Лучше стереги меня на случай, если наш пленник задумает что-то выкинуть, хорошо?

— Ладно, — нехотя согласился спортсмен и встал в позу замаха с дубиной наперевес. Если честно, он так нелепо смотрелся с этим куском дерева в руках, весь такой жилистый, худенький.

Нина осторожно сделала надрез на моих штанах в указанной области, разодрала ткань и задумчиво уставилась на шрам:

— Слушай, Миш, а ты разбираешься в ранах?

— Немного, а что?

— Да странный он какой-то, — девушка взялась за подбородок в раздумьях. — Очень ровный, без швов, будто наш пленник сам себе его оставил.

— Технически, так и было, — пожал плечами я. — Не надо было устраивать стрельбище в закрытом помещении.

— Нет, я не о том. Ты мог заранее предвидеть наш допрос и подстраховаться, как это сделал с запиской на двери. Откуда нам знать, что ты говоришь правду?

— Никак… — я угрюмо опустил голову.

— Нин, мы пытать его сегодня будем или как? — с явной кровожадностью в голосе поинтересовался спортсмен.

— Я теперь не уверена, Миш. Прости… Помоги ему сходить в туалет и напои водой. Мне надо подумать.

Нина ушла, оставив парня недовольно хватать ртом воздух. Когда он перестал изображать рыбу на суше, он повернулся ко мне и злобно бросил:

— Хуй тебе, а не вода и туалет!

Развернулся и ушёл за Ниной. Сука.

Вы не подумайте, я и под себя схожу, если припрёт, но сейчас проблема посерьёзней — пора валить от этих двух! Я буду рад в качестве глубочайшего покаяния принять любое наказание от Нины, но только не в присутствии этого патлатого дебила!

Тянуть время, пытаться достучаться до них — не имеет смысла. Как только я останусь один на один со спортсменом, он явно сделает со мной что-то ужасное. Причин такого поведения ровно три: он явно не обременён интеллектом — раз. Хочет угодить самочке — это два. Три — я его единственный конкурент на молодое горячее тело.

Быть может, на вид Михаилу и за двадцать, но его поведение и поступки выдают в нём незавершённый агрессивный пубертат. Возможно, любителя аниме, что ещё хуже, на мой взгляд. Или оба варианта одновременно, но тогда мне безоговорочный пиздец. Я не желаю проверять, если ли у него любимый тайтл или голос разума внутри волосатой башки.

Как бы это пафосно или приторно не прозвучало, но моя жизнь сейчас в приоритете: умру я — погибнут и они. Отсутствие цветных вен на пробуждённом гареме пастыря намекает мне, что таких людей не ждёт ничего хорошего в остановленном времени. Без моих путешествий по округе у них быстро закончатся продукты и предметы быта, а дальше — голодная смерть. Может, что похуже… я же не знаю, что случается с людьми, которые остались одни без отмеченных пришельцем «счастливчиков».

Пора валить отсюда.

Начал активнее шевелить руками, растягивая скотч всё сильнее. Впервые в жизни рад тому, что в нашем городе продают настолько дерьмовые товары. Всего ничего потребовалось, чтобы скинуть с себя толстый моток пластика, подкожный жир оказался сильнее дешёвого клея. Так, руки свободны, осталось скинуть с себя «паутину» спайдер-мена с конским хвостом — это оказалось ещё проще, нежели возня со скотчем.

На всякий случай замер и прислушался — людей поблизости нет, куда-то снова свалили. В прошлый раз, когда они притихли, это закончилось попыткой меня истязать. Если б не заболтал Нину, щас сидел бы с переломанными пальцами и, в очередной раз, вызванным Спарком. Им невдомёк, что существует лимит на кровопускание. Откуда им знать?

Хм… лимит…

Понимаю, сейчас не время о таком думать, но вспомнил один важный момент, который проясняет мою ситуацию: пастырь ведь превратился на моих глазах в засохший живой труп — после чего? Как же я раньше этого не понял! Ну да, всё сходится: заложник времени вынужден терять цветную кровь, по его душу приходит Спарк, повторяет маршрут своей жертвы шаг за шагом, чтобы коснуться. После касания с последующим мучительным процессом превращения, жертва очнётся внутри круга с летающими людьми, полностью истощённая. Сразу после этого, цветные нити в небе скидывают на бедолагу частичку себя, превращают человека в Спарка, чтобы он или она отправлялись к другим заложникам времени по аналогичному принципу.

Если я правильно понял, то каждый из нас (людей с цветными венами) находится в своей версии остановленного времени. Это некая альтернативная версия одной и той же локации. Помню, когда подсел на чтение, вычитал интересную теорию: каждую секунду наш мир раскладывается на бесчисленное количество новых версий себя в мультивселенной. Миров может быть бесчисленное множество с минимальными отличиями, которые обычный человек никогда не увидит. Иначе, я не могу объяснить происходящее… голова закипает и после более-менее внятных объяснений, а тут такое!

Что из этого следует? Пока я не соприкоснусь со Спарком, участь дряхлой мумии меня не ожидает. Вывод: надо быть в постоянном движении, как можно реже пускать себе кровь, избегать натоптанного маршрута. Кажется, пришло время покинуть Фазан навсегда — оставаться тут слишком опасно, я ж гулял тут всеми возможными тропами, спал, где придётся. Восстановить хронологию событий моих перемещений я не в состоянии, с памятью моей что-то стало…

Но прежде, чем уйти отсюда навсегда, у меня осталось важное дело. Разумеется, я не могу бросить этих двоих (возможно, и третьего человека) на произвол судьбы. Они тут долго не протянут, а Нине я задолжал — не могу уйти просто так! И так поступил с ней максимально мерзко… бросать её с этим хвостатым додиком — будет последним гвоздём в крышку гроба моего самоуважения.