Сначала я оглох, от слишком сильного сжатия черепа, потом почувствовал, как глаза с жуткой болью выдавливаются из орбит и ослеп. Единственное, что у меня оставалось — это чувство, как стальная балка вдавливает мои руки в живот, как когти режут её, но не могут преодолеть слишком твёрдую кость, мои пальцы скользят по мокрой от пота коже, но не могут ухватиться, и мне не хватает сил освободиться.

«О, братик, похоже ты потерял лучшую треть мозга»

«Ты не предал меня»

«Я прошла через это трижды ради тебя!»

Галлюцинации умирающего мозга показывали мне Эрику, надменную, заплаканную, сильную и горделивую.

«Не вини себя. Мы обязаны были попробовать»

Эти слова она сказала перед тем, как впала в кому. А сейчас умираю я. И опять по своей вине. Из последних сил я переключился на магическое зрение — ему не нужны глаза, и понял, что почти полностью срезал мясо с кости варвара. Вместе со зрением вернулась способность ясно мыслить, хоть кости черепа и вдавливались в мозги всё глубже. Странно, что он не раздавил мой череп как перезревшую ягоду. Я немного покрутил руку, и она выскользнула из захвата. Голем не нуждался в дополнительных приказах, и начал действовать быстрее, чем мой сдавленный мозг осознал свою удачу. Когти проткнули руку варвара, хватка ослабла, а сам гигант настолько потускнел, что стал серым.

Внезапно я почувствовал себя ещё лучше, боль ушла, вернулось зрение и слух. Как будто и не было никакого боя, да и с кем? От варвара осталась только кучка пепла и кость, которую я держал в руке, и та вскоре просыпалась сквозь пальцы. Я почесал шею и стёр с неё собственную свернувшуюся кровь. Стряхнул такую же коросту с плеч, и с сожалением посмотрел на жирные капли, упавшие на пол. Надеюсь, это были не самые важные кусочки мозгов. А в прошлый раз у меня на регенерацию после таких повреждений ушло несколько суток…

Времени на размышления не было. Нам нужно зарядить главное орудие трижды, отбить все попытки абордажа, и сделать это прежде, чем Ингвар упадёт без сил. Я подобрал хроноклинок и спустился вниз. Ситуация за время моего отсутствия изменилась в худшую сторону. Пять абордажников были снаряжены и организованы гораздо лучше, чем предыдущая группа. В дополнение к обсидиановым мечам они носили одноручные арбалеты с одним зарядом, а перевязи с болтами они сняли и связали ими свои пояса. Теперь никакие иллюзии не могли разделить их, и устроив засаду на одного, приходилось вступать в бой со всеми, а это означало верную смерть для команды корабля.

Модификанты Грозных не сдавались. Нападая из засад, они пытались уязвить варварских магов электрохлыстами, а также энергетическими щитами в паре с когтями, окутанными молниями. Я видел, как двое напали на хвост цепочки абордажников, и пусть один модификант успел ударить всего один раз, поймав арбалетный болт, его товарищ так отхлестал двух варваров хлыстами, что они загорелись. Не то, чтобы магам был страшен огонь, но теперь им было не за что привязываться, а потому, когда в дело вступили модификанты со щитами, им удалось оттеснить этих двух варваров, а одного отбросить прямо на Шина, который быстро превратил голову врага в кровавое месево.

Снаружи дела шли ещё хуже. Отброшенные Ингваром летуны снова сгруппировались и пошли на нас. Ясуо бросил им на перехват последних своих пехотинцев, а сам полетел к кораблю, как будто собрался помочь нам отбить абордаж. Встав на самой большой горе трупов, он обнажил катану, и надрезал ей свою ладонь. Поднялся сильный ветер, и тяжёлые кровяные капли полетели над полем боя, закручиваясь в красные вихри, втягивая в себя всё больше пролитой крови, крови союзников и врагов.

Там, где проходили эти вихри, мёртвые поднимались и шли в атаку на последних варваров на поле боя. Мертвецы успевали сделать не больше одного удара, но Ясуо поднимал всё больше и больше трупов. Многие мертвецы всё ещё сжимали оружие, которым сражались при жизни, а варвары сами являлись живым оружием. На какой-то момент враги полностью скрылись под горой трупов, и у меня снова появилась надежда, но потом, в яркой вспышке взрыва, все они разлетелись или сгорели, а вихри затихли.

Ясуо упал, но его тут же подхватил Маркус, подъехавший с ротой пока мертвецы пытались отомстить за свою смерть. На ногах осталось всего трое варваров. Маркус сделал несколько выстрелов вместе с ротой, но этого не хватило. Варвары продолжали стоять. Я видел лица Рейтар в этот момент. Стрелки из плазменных пушек улыбались обугленными губами, регенерация уже не справлялась с жаром орудий, вся их магия уходила на перезарядку пушек. Они всё ещё стреляли, и ни один из них не надеялся пережить этот бой.

Маркус колебался. Он дал ещё несколько очередей, и только когда варвары побежали на них отдал последний приказ, который я прочитал по его губам:

— Стоять на смерть!

Сам он развернулся и поехал к корме флагмана, эвакуируя себя и Ясуо.

Шин тем временем связал боем оставшихся четырёх абордажников. Он не жалел союзных модификантов, две его странные девушки, почти не узнаваемые без килограммов нефритового пирсинга, лупили обгорелого мага, умело уворачиваясь от его клинка, а сам Шин наносил удары то одному, то другому варвару, подставляя под ответные удары бойцов из корабельной команды. Долго это продолжаться не могло, и пусть большая часть защитников носили щиты, отбрасывающие нападающего при контакте.

Модификантки Ньянга растерзали своего противника, и сам Шин убил ещё одного, его голова просто взорвалась, не выдержав удара мага. Команда отбросила оставшихся двух варваров, и они разделились, понимая, что проиграли. Шин отправил всех за одним, а сам погнался за другим. Его охватил азарт, который и стоил ему жизни. Легко догнав убегающего, он сломал ему ногу и впечатал в стальную переборку так мощно, что она прогнулась. Безоговорочная победа, вот только варвар успел перезарядить свой арбалет на бегу. Выстрел в упор, и костяной болт с зазубренным оперением скрылся в объёмном животе Ньянга. Из последних сил он проломил врагу голову, а потом рухнул на него. Глаза Шина закрылись.

Все, кроме Ингвара потеряли из виду рыцаря в чёрно-фиолетовых доспехах, и очень зря. Он держал его на линии стрельбы главного орудия корабля, а Грозный вовсю мчался к нам. Машина перестала даже отстреливаться. Корабль перезарядился, и мы тут же выстрелили. Рыцарь знал, что уклониться от молнии невозможно, а потому принял разряд грудью, но вместо того, чтобы снова несколько минут барахтаться в расплавленной земле, создал портал прямо у себя под ногами. Он упал, и оказался прямо под маской корабля. Ингвар медленно двигался вперёд, и не успел среагировать на телепортацию. Движки ударили по рыцарю и отбросили его вперёд. Кажется, он ещё и перекатился, чтобы отлететь туда, куда ему нужно.

В лобовое стекло несущегося к кораблю танка!

В полёте рыцарь выставил вперёд меч, не оставляя машине шанса на спасение. Стекло осыпалось внутрь, а Грозный попытался то ли затормозить, то ли отбить импульсом двигателей летящее в него тело, из-за чего машина резко остановилась, клюнула носом землю. Сам Кирилл вывалился наружу, и тут же вскочил на ноги, переходя в боевую форму. Следом упал рыцарь, всё ещё не оправившийся от попадания и удара гравитационного поля.

Грозный начал жарить его непрерывными потоками молний, срывающихся с пальцев, а тот попытался закрыться мечом. Кирилл пинком выбил оружие из ослабшей руки, и сильно ударил стоящего на четвереньках врага кулаком по затылку. Атаку магией он при этом не прекратил, так что у рыцаря посыпались искры из глаз, буквально.

Но он не рухнул. А следующий удар перехватил, оттолкнул Грозного от себя и посмотрел на него кроваво красными глазами с едва заметными чёрными точками зрачков. Кирилл встал в стойку из «самбо». Мимика у его лица в боевой форме отсутствовала, так что он имел самый героический вид. Броня рыцаря отрастила лезвия и на второй перчатке. Я ни разу не видел, чтобы он бегал, до этого момента. Такие мелочи как вес доспехов или жёсткость сочленений явно не могли ему помешать, он просто считал пробежки ниже своего достоинства. Но сейчас он нёсся с такой скоростью, что мне было сложно за ним уследить.