— Значит, так нужно было, — тихо произнёс стоящий рядом с нами капитан корабля. — Где плохо, а где хорошо — не всегда сразу видно.

«Хорошо-плохо»? Какое знакомое словосочетание. Неужели капитан — один из людей канмерта Браира, жреца Хирга Двуликого?

— Если что, то я простой моряк, — загадочно улыбнувшись, объяснил нам капитан, правильно поняв вопросительные взгляды в его сторону. — Простой моряк… Для всех, кроме вас двоих, разумеется. Ещё поговорим — плыть долго.

С первыми лучами солнца мы, подняв паруса, вышли из бухты. За кормой в серой утренней дымке угадывались далёкие силуэты острова мерзости, не догадывающегося, что наступили последние месяцы его обитаемости. Для нас с Красавчиком ЗЛО обрело символ, который уничтожим при первой же возможности!

Несколько дней мы болтаемся по морю, ведя интересные разговоры с капитаном корабля Биглом.

— Слушай, Бигл! — заявил в первый же день Красавчик, осмотрев наше плавсредство. — Ты, конечно, извини, но твоя посудина больше корыто дряхлое напоминает! Всё запущено, никого порядка! Учти! Если ренгафар Венцим увидит, то за такое разгильдяйство с тебя шкуру спустит перед строем и разжалует до матроса!

— Не спустит! — улыбнулся капитан. — Сам его и подбирал. Не хороший же парусник на дно отправлять.

— А вот про это подробнее… — попросил я. — Надеюсь, не с нами топить собираетесь.

— Почти, ри Ликкарт! Хотел с Вами подробнее поговорить вечерком о наших планах, но раз сами завели разговор, то откладывать не буду. Я и моя команда доставляем Вас к берегам Свободного Вертунга, ждём появления настоящего пирата, который должен выгрузить бандитов, тайно проникающих в Гратилию…

— А почему решили, что именно корабль с таким грузом будет? — поинтересовался энфар Сулёма.

— А зачем другим так близко к столице подплывать? Опасно и не прибыльно. Сам знаешь, Красавчик, привычки морских разбойников: поближе к беззащитным деревенькам и торговцам с дорогим товаром, но подальше от флота кангана. Так вот… На глазах у настоящих пиратов ралада ренгафара Ладомолиуса якобы пытается нас захватить и топит эту посудину — поэтому и не следим за её состоянием. Имитируют абордаж и под шумок перекидывают нас к себе. После этого начинается охота за настоящим пиратом. Берём его в клещи несколькими кораблями и тут бандиты поступят по привычной тактике: ближе к берегу сажают судно на мель, а сами на шлюпках удирают, чтобы затеряться на суше от морской погони.

— И, как понимаю, это только начало? — вопрошаю я.

— Для Вас, ри Ликкарт, — кивнул он. — Наше же задание на этом почти заканчивается. Загнав пиратов на землю и дав им высадиться, мы подбрасываем Вас к ним. Якобы вы единственный, кто смог спастись с потопленного у них на глазах корабля. Не верить бандиту Змею причин нет, а лишний опытный боец в Гратилии им не помешает. Вот вместе с ними и окажетесь в столице, полностью став своим среди ублюдков. Дальше уж сами…

— Так чего?! — возмутился Сулёма. — Я ведь должен охранять Финора… Тьфу, морской воды мне в пойло! Ридгана Ладомолиуса, конечно! С ним пойду! А ещё лучше своих ребят тоже прихвачу! Ведь могло же спастись несколько человек с твоего корыта?

— Ага! — ухмыльнулся Бигл. — Ты, Красавчик, себя в зеркало видел? Такую морду в столице сразу опознают, также, как и твоих «крабов» — все люди известные! Это ри Ликкарт на себя не очень похож с этой бородищей и лысиной! К тому же один человек не вызывает опасений. И не волнуйся так — Хирг Двуликий в беде не оставит.

— Хирг? А кто ты, капитан Бигл? Моряк Свободного Вертунга или мерта при храме Двуликого? — спросил я.

— И тот и другой. А почему спрашиваете, Ваше Милосердие?

— Почему? Потому что кажется, что ты на двух стульях усидеть пытаешься — божьем и государственном. Опасное это занятие, не находишь? Что будет, если интересы храма и дворца разойдутся в разные стороны? Кому тогда служить будешь? Какая присяга сильнее окажется?

— Кому? — задумался он. — Вот если случится подобное — тогда решать и стоит. Чего сейчас думать о том, что, надеюсь, никогда не произойдёт? Хирг Двуликий — покровитель моряков, а я моряк! Этого достаточно!

На четвёртый или пятый день плавания ближе к обеду Бигл, зайдя в мою каюту, оповестил:

— Готовьтесь, ри Ликкарт! Корабли Ветрунга идут на сближение, скоро начнётся игрушечный абордаж. Да помогут всем боги!

Где-то через час к нам пришвартовался сам флагман моего отца! Как только я очутился на борту, Венцим, подбежав, крепко обнял меня.

— Сын! Жив! Верил в тебя! Через Браира вести постоянно поступали о твоих подвигах, но пока сейчас не обнял, не верил этому обманщику до конца!

— Здаров, Батя! — назвал я его морским прозвищем. — Дома… Это такое счастье! Как мама, Сарния? Часто думал обо всех вас!

— Нормально, Ликк! За них не переживай! Эти лисицы хитрые потихонечку дворец под себя подминают и ждут не дождутся, чтобы зацеловать тебя! Ох и устроим пирушку, когда всё закончится! Но, — неожиданно посерьёзнел отец, — до этого ещё далеко, и война не выиграна! Слушай, Ликк, внимательно — времени мало и два раза слова повторять не получится. Начинаем загонять пиратов к Зелёному мысу и, потрепав немного, даём высадиться. Ты же прямо сейчас прыгаешь в лодку и мои «крабы» доставляют тебя на место. Попадёшь в город — попытайся связаться либо с людьми Браира, либо присмера Жанира. К нам домой и к безопасникам не суйся. Как и чего делать — не мне тебя учить!

— Понял… Жди дома с победой, отец, и сам сильно не рискуй!

— Риск у Ладомолиусов в крови! Давай, сынок! Пора!

Я ещё раз обнял Венцима и уселся в шлюпку, в которой разместилось на вёслах шестеро моряков, а на руле восседал сам Красавчик.

— Что, Резаный, — подмигнул я ему, назвав орландским прозвищем, — опять «контрабанду» повезёшь? Смотрю, понравилось!

— А чего ж не повезти, Ваше Милосердие! Опыт теперь имею! Да и вместе отчаливали — вместе и причалить стоит! Довела звезда до родного порта!

После непродолжительного плавания наша шлюпка уткнулась носом в песок рядом со скальным уступом, слегка уходящим в море.

— Вот и всё… — грустно сказал Сулёма. — Значит так, ри Ликкарт. Сейчас подниметесь наверх и с утёса смотрите в оба глаза, где пираты швартоваться будут. Потом идёте им наперерез и знакомитесь… Эх! С Вами бы пойти, но приказ!

— Всё правильно, Красавчик. Не переживай! И вот ещё… Видок у меня больно приличный! Шибани-ка пару раз, чтобы морда припухла, а то ведь не поверят, что целёхонький…

Договорить не успел — пару крепких ударов валят с ног.

— Так пойдёт? — интересуется он. — Не перестарался?

— Да нет… — трогаю я быстро заплывающий глаз. — Теперь в столице с такой перекошенной мордой даже мать родная не узнает! Щас одежду порву, в морской воде искупаюсь и в песке вываляюсь — совсем готов буду.

Довольно мотнув головой, Красавчик пошёл было в сторону лодки, но внезапно остановился, повернулся и, вытянувшись по стойке смирно, громко отчеканил:

— Ваше Милосердие, ридган Ликкарт Ладомолиус! Служить под Вашим командованием было честью для меня! Нужна помощь — только позовите! Вы ж теперь наш! «Краб»!

— Для меня тоже честь, энфар Сулёма! — не менее искренне ответил я. — И… Если ты, после всего этого бардака не найдёшь меня в Гратилии, чтобы «обмыть» победу, то я сам отыщу твою прекрасную физиономию, начищу её как следует, а потом уже обязательно напою тебя и вторую абордажную команду! У меня перед вами должок за спасённую жизнь! Так что не стесняйся!

— Есть не стесняться! — разулыбался Красавчик.

— Тогда вали, дружище! Не мешай мне пиратов обижать!

Оставшись один, быстро привёл свою одежду в неподобающий вид, резво поднялся на небольшую скалу и стал наблюдать конец морского сражения. Эскадра отца обложила пиратский корабль грамотно, и тот, спасаясь от погони, уже выбросился на мель метрах в трёхстах от берега. Естественно, флот Вертунга не стал повторять за ним самоубийственный манёвр. Под обстрелом вертунгских пушек пираты, кто на лодках, кто вплавь пытались достигнуть суши справа от меня. Отлично! Пока всё по плану!