Что остаётся мне? Закрытая дверь, в которую не стоит ломиться, тем более, уже не так и хочется. Объяснить своё настоящее перерождение не могу, а выпрашивать побитой собакой милостей не стану. Буду просто служить стране. Эканганда же… Мне жёстко и грязновато указали место! Её право, только и я имею право не согласиться с ним. Унижаться или злиться не собираюсь. Как она написала в той записке? «Пора заканчивать нашу войну». Будем считать, что закончена… Армии разошлись и забыли друг о друге, чтобы не проливать лишнюю кровь, вспоминая былые обиды. В таком противостоянии победителей нет.

За этими мыслями не заметил, как приехали в какой-то захолустный храм. Какому богу он принадлежит? Да тут особо и думать нечего, если сюда нас доставил канмерта Хирга Двуликого. За всё время пребывания в Синцерии я так ни разу и не удосужился посетить храмы — особой религиозности в себе не чувствовал, и то одно, то другое постоянно отвлекали от экскурсий. Плохой из меня «турыст» получился — даже фотоаппарата нет, а в этом деревенском святилище он явно бы пригодился. Первое, что бросилось в глаза, как вошёл — хаотичность. Ни одного прямого угла и законченной линии! Даже окна и те имеют каждое разные длины сторон, скособоченно примостившись около крыши с неровным потолком. Чувствую, как у самого скособочивает мозги.

Посреди зала стоит статуя самого Хирга Двуликого… Несколько раз с любопытством обошёл вокруг него. Занимательная композиция: два, глядящих в противоположные стороны, «сиамских близнеца», имеющих общие спину и затылок. Одна ипостась Хирга представляет улыбающегося толстяка, рукой сжимающего за лезвие кинжал, а вторая — похожего, но измождённого, с выпирающими рёбрами, грустного мужчину, обхватившего ладонями бутылку вина. Необычный бог своей несуразностью и скрытым смыслом притягивает и отталкивает одновременно. Хорошо — плохо, плохо — хорошо…

— Что? Нравится тебе мой господин? — говорит слегка захмелевший Браир. — О чём задумался, племянничек?

— О заднице… — отвечаю первое, что взбрело на ум. — Все говорят «задница Хирга», а получается, что нет её у Двуликого, раз до ног всё сросшееся. Как испражняется своим не менее «хирговым дерьмом»? Если никак, тогда понятно, почему с ума сошёл — столько веков не иметь возможности нормально потужиться даже боги не выдержат.

— Ахаха! — зашёлся в хохоте канмерта. — Какое ценное наблюдение, ранее не приходившее мне в голову! Спасибо! Поразмыслю, и обязательно в своей речи перед поклоняющимися упомяну! Но сейчас другие делишки важны. Пойдём-ка в мои покои.

— А где отец?

— Позже… Не всё и всем слышать стоит. Успеешь ещё обнять папочку.

Мы спустились по узкой лестнице в берлогу Браира. Хотя про берлогу это я со зла — всё обставлено не хуже, чем во дворце, и поражает роскошью, так не вяжущуюся с внешним видом канмерта.

— Любопытно, небось, узнать, как ты здесь очутился? — говорит он, садясь в высокое кресло и закидывая ноги на изумительной красоты стол. — Не отвечай! Знаю, что не терпится!

Давай, начну по порядку. Первое — ты не Ликкарт Ладомолиус, хоть тело то же! Обмануть служителя Бога Обмана редко у кого получается. Кто ты такой на самом деле — мне плевать! Главное, что в Игре! Я давно наблюдал за прошлым Ликком. Особенно пристально с того самого момента, как он связался с приспешниками Несуществующего. Как понимаешь, эта участь не минула и тебя. Особенно всё стало интересно, когда сестра Литария явилась недавно, рассказала о твоём участии в дворцовых заговорах и попросила помощи.

Я в восхищении! Ликкарт! Ты достоин быть среди служителей Двуликого — так выстроил свой обман, что готов уступить место канмерта тебе! Но не уступлю… Ты глуп, раз Ирисия сумела легко одурачить.

Мои послушники постоянно отслеживали каждое твоё перемещение. Просчитать, чем закончится последняя поездка во дворец влюблённого идиота, было несложно. Когда мне доложили, что служебная карета телохранителей эканганды выехала в неурочное время, то, взяв Венцима, ринулся на поиски. Благо, они особо не скрывались до самой рыночной площади. На ней тебя обнаружить не удалось — уже сбежал. Мы же стали прочёсывать ближайшие улицы, и вот ты с нами.

— Зачем тебе это, Браир? И зачем привлёк Венцима? — поинтересовался я.

— Не мне — Двуликому! Тени допустили ошибку, придумав своего Гиргопа Бесцветного и приплетая к истории его рождения Хирга, которому такое совсем не понравилось! Бесцветные полудурки забыли, что мой бог не только бог обмана и безумия, но и мести, которая обязательно состоится. Поверь, прощать не намерены! В отличие от всех этих заносчивых канганчиков, мы не спешим, потихоньку плетя сеть, в которую попадутся все святотатцы. Ты же нам пригодишься. Есть планы, где и твоему папаше отведено место.

— А если об этом узнает присмер Жанир? Верховный слуга Даркана Вершителя может и по шее надавать!

— Знает он… Поддерживает, кстати, во многом. Пусть и неохотно, но понимая нужность. Про тебя же расскажу Жаниру позже — когда время придёт.

— И что я должен сделать?

— Всё зависит от вашего разговора с Венцимом. Извини, но про твою «двуЛИККость» я ему поведал. Вот и посмотрим, что от вас останется после разговорчика, а уж дальше буду решать, — ухмыльнулся разукрашенным ртом Браир. — Очень интересно подсмотреть и подслушать, но не стану. Люблю неожиданности! Иди к нему наверх, а то ренгафар уже, наверное, у кареты весь издёргался, эспаду свою в ножнах теребя! Но ты не бойся — зарубить не должен! Я-то разбираюсь в подобном!

Выйдя из храма, подошёл к отцу, замершему памятником около кареты. Встал напротив него и посмотрел в глаза. Он тоже пристально разглядывает, не отводя в сторону взгляда.

— Ну вот как-то так… — первым нарушил молчание я, разведя в сторону руки.

— Да… Дела… — в унисон отвечает он.

— Извините, ренгафар Ладомолиус. В мыслях не было Вас обманывать… Обстоятельства.

— Непреодолимые?

— Может, и преодолимые, но выхода другого не видел.

— Понятно… Матери не говори — разобьёшь сердце.

— Она в курсе.

— А Сарния?

— Нет.

— Ладно! С ними потом разберусь! Что тебе, сын, Браир наплёл?

— Сын?! — встрепенулся я. — Вы не…

— Не ошибся? — перебил Венцим. — Нет! В тебе кровь Ладомолиусов — значит, Ладомолиус, медузу мне в вино! Пока сюда ехали, свиного пятака не обнаружил и в морду заехать не хотелось. Ну а то, что душа… Подумал тут, поразмышлял, дожидаясь… Лучше эта, чем того прошлого. Нравится! Так что нечего сопли распускать и отношения выяснять! Не подведи, Ликкарт! Чувствую, дел впереди много!

Отец протянул руку. Я пожал его крепкую ладонь, ощущая, как сила и спокойная уверенность ренгафара передаётся мне через неё. И ещё я понял, что сдохну, но никогда не подведу не только отца, но и весь НАШ род!

Ренгафар Венцим Ладомолиус был… Теперь был спокоен. Узнав, что сын не совсем сын, а некто, владеющий его телом, вначале взбесился, с трудом подавляя желание зарубить Хиргова Браира, с лёгкой издёвкой выдавшего ему эту информацию с указанием на все несуразности поддельного сына и с собственными выводами.

Но опытный военачальник не стал сразу бросаться в битву, для начала попытавшись понять расстановку во вражеском лагере. Всю дорогу до Храма Двуликого Венцим изучал самозванца, которого скоро настигнет кара. И чем больше смотрел, тем больше понимал, что перед ним — не враг, а очень уставший человек, у которого из оружия нет ничего, кроме собственной души, пусть и выдающей себя за душу Ликкарта.

Вспомнились разговоры, купание в бассейне после его освобождения из тюрьмы, то, как преображалась на глазах Сарния, когда речь заходила о брате. Да чего уж там говорить! Даже с женой теперь всё стало, будто впервые… С такими страстями немудрено, если ещё один Ладомолиус на свет «вылупится»! Как этот самозванец появился — так и началось.

Что это? Боги, по словам сумасшедшего братца Литарии, с нами забавляются или не хватало правильного фрагмента мозаики в их семье, потихонечку расползающейся в разные стороны? Сложно всё, но решать надо быстро — события несутся вскачь, и особо раздумывать нет смысла.