Одна проблема — имя никак не придумывалось. Что-то подходящее щен игнорировал, ни в какую не желая отзываться, а дебильные названия, типа Цветок, я даже не озвучивал, чтобы не оскорблять нового друга. Была хулиганская идея назвать его Присмер или Канган, но быстро её отбросил. А здорово было бы! Идёшь по Гратилии и орёшь: «Канган! К ноге! Сидеть! Хороший мальчик…» или «Фу, Присмер! Плюй дохлую мышь! Дома тебя не кормят?!» Повеселился б на славу, глядя на вытянутые лица прохожих, но недолго — вмиг опять тюремные нары пролёживать отправился бы за неуважение к властям и богам.

Развязка пришла сама собой. Пусть характер у хвостатого и был достаточно незлобивый, но энергии хватало на несколько электростанций. Затихал он только ночью, доверчиво прижавшись к моему боку под одеялом. Да! Заботливо постеленную лежанку, этот прохиндей даже не замечал, прочно обосновавшись на кровати. Как отказать грустному, несчастному щеночку, с укором глядящему на бессердечного хозяина-эгоиста, не пускающего к себе? Да никак! Вот и спим теперь в обнимочку! Он — раскинувшись по всей кровати, а я с краешку, боясь повернуться и раздавить мальца… «Царь природы», блин!

Особенно он любил обувь. После первых испорченных сапог, я на ночь новую пару всегда ставил на стол. Знаю, что не очень культурно, но со стула питомец легко их стаскивал, непонятно каким образом. Пытался проследить — бесполезно! Хитрожопая скотинка словно чувствовал и ждал подходящего момента, когда отвернусь!

Сегодня утром, выйдя из ванной, застаю интересную картину в виде глядящего в потолок туго обтянутого штанами зада Болтуна. Сам он, стоя на четвереньках, смотрит под диван.

— Отдай, подлец! — ругается на кого-то Патлок. — По-хорошему говорю, а то сейчас найду палку и выгребу тебя от тендова!

— Что случилось? — спрашиваю у него.

— Да, Ваш Милсердие! Что тут ещё может случиться с этим извергом?! Сапог украл! Пришёл я, стал быть, к Вам. Сел, дожидаюсь окончания омовения… Сапоги снял, чтобы немного отдых ногам дать, а щенок Ваш хвать один и под диван затащил! Погрызёт ведь! Сапоги почти ненадёванные! Хорошие сапоги-то!

Я тоже встал на колени и заглянул в широкую щель между диваном и полом. Действительно! Сидит, ворюга, с сапогом в зубах. Интересно, а как мы выглядим с его стороны? Наверное, не очень! Два больших, но неуклюжих бестолковых человека, скрививших рожи и смотрящих в щель на гордого пса.

— Отдай! Фу! — пытаюсь приказать как можно строже, включив весь свой хозяйский авторитет.

Никакой реакции! Только порычал немного, теребя голенище, по-бандитски щурясь одним глазом.

— Слышь, пират сухопутный! Отдай дяде Патлоку сапог. Я тебе потом другой куплю… — начинаю малодушно уговаривать строптивца.

На слове «пират» щенок замер и уже с интересом посмотрел в мою сторону. Опа! Слово понравилось, что ли? Начинаю проверять догадку.

— Пират… Пиратушка… Сюда… Ко мне, Пират…

Стук о дно дивана виляющим хвостом и собакевич резвенько вылезает, к радости Болтуна, тут же схватившего свою обувь. Но пёс на сапог внимания больше не обращает, а смотрит на меня, как бы спрашивая: «Ты чего это, хозяин? Правда меня так назвал?»

— Правда! — отвечаю ему вслух. — Имя теперь это твоё! Пират! Согласен?

Судя по тому, как он кинулся облизывать моё лицо, возражений не будет. Вот и славно! Имя есть!

— Правильно! — согласился Болтун, натягивая сапог на ногу. — Настоящий Пират! Ещё тот разбойник! Хорошо, что хоть вещь не попортил! Знаете, ри Ликкарт, с каким трудом мне эти сапоги достались? Шесть рундин своей очереди на пошив у мастера Дубира ждал. Берёт недёшево и ждать долго, но наденешь — сымать не хочется!

— Вот и не снимай! Особенно у меня! Тут и так окон нет, а ещё и ты свои «потники» проветривать вздумал!

— Так больше и не буду, Ваш Милсердие! При Пирате — особенно! Надо ему игрушку купить! Пусть её грызёт! На рынке такие сыщутся.

Совет Патлока оказался как нельзя кстати. Принесённый им к вечеру десяток разномастных игрушек пришёлся Пирату по вкусу. Особенно большая кожаная крыса на верёвочке. Мы с Болтуном по очереди таскали её по полу, а щенок, рыча, догонял и нападал на «страшного зверя»! Боевой пёс растёт, хоть и маленький ещё!

С этого дня мои сапоги переместились со стола обратно к кровати, да и воздух в помещении стал свежее. Видать, раньше не справлялась хиленькая вентиляция с «мощью» патлоковых носков.

Да… Мы дрессируем животных, не замечая, что и они нас дрессируют тоже!

— Пират, сидеть! Сидеть, кому говорят! — командирским голосом пытаюсь дрессировать непослушного пса.

Да скорее я команду исполню, чем этот игривый обжора! И что самое интересное: если видит в моей руке кусочек чего-нибудь вкусненького, то с самым ответственным и серьёзным видом выполняет команду, а если пусто — плевать с высокой колокольни! Тащит кожаного Крыса и требовательно тявкает смешным голоском: «Хватит ерундой заниматься! Пойдём играть, хозяин!». Как ни стараюсь, но обычно в дуэли взглядов выигрывает «Его Пиратское Высочество», и Крыс на верёвочке скользит по полированному паркету под довольный рык щенка. Вроде и всё делаю по книжке ри Соггерта, но пока результатов не видать.

— Сидеть, Пират!

Открывается дверь и входит Патло… Ан нет! Сам присмер Жанир собственной персоной! Давно его не было видно. Если пришёл — не просто так. Значит, что-то намечается.

Щенок обнюхал незнакомого человека, обошёл вокруг него и вопросительно уставился на меня, как бы спрашивая: «Покусать, хозяин, или пусть живёт?».

— Фу, Пират! Свои! Сидеть!

К моему несказанному удивлению, он безропотно подходит и усаживается рядом, не спуская глаз с Жанира.

— Ого! — смеётся тот. — Славный защитник! Смотрю, уже команды понимает?

— Не поверите, Ваше Безгрешие, бьюсь целыми днями, а тут впервые сам послушался!

— Значит, умный пёс! Понимает где игра, а где служба! И привыкай называть меня либо дядюшка Жанир, либо просто по имени. Завтра домой, и не стоит удивлять родственников чрезмерной вежливостью — ты ею никогда не отличался.

— Завтра?! Не послезавтра? По моим подсчётам…

— В тюрьме зарубки делать надо или узелки по дням завязывать, чтобы не сбиться. А так — безвременье полное. Это ты ещё мало отсидел, а кто год или больше — те совсем путаться начинают. Это тоже вид наказания — мается человек в глухих стенах и не понимает, сколько лет осталось. То ему кажется, что пересидел, а потом, что только начал и впереди ещё долгие дни взаперти. Так что, завтра!

Утром прибудет карета Ладомолиусов — на этом заключение закончится и начнётся служба во благо Свободного Вертунга. Патлок — твой слуга и телохранитель, приставленный мной по доброте душевной, чтобы уберечь непутёвого от всяких опасностей. Уже не тюремщик, заметь! На самом деле ничего с ним не поменяется — это для родителей.

Теперь по отцу и матери… Был у нас серьёзный с ними разговор. У нас — это у меня и Советника Безопасности Мельвириуса в присутствии самого кангана. Слушай внимательно! По нашей версии, ты давно уже работаешь на страну, пытаясь внедриться к Теням Бесцветного — отсюда и все твои преступления со скандалами. Суд Вершителя тоже был — вали на него, если дыры в памяти появляются. Родители счастливы! Отец Венцим даже прослезился слегка!

— А сестра? Сарния?

— Нет, Ликк! Она ничего не знает и знать не должна! Хорошая девочка, но может в сердцах сболтнуть лишнего, да и твоё похабное поведение с ней сложно объяснить интересами Вертунга. Тут сам разгребай за предшественником.

— Как отнеслось семейство к возможной опасности со стороны Бесцветных?

— Спокойно. Четвёртый по знатности род постоянно находится под прицелом у врагов и завистников, так что Ладомолиусам не привыкать. Более того! Если что-то интересное нащупаешь, а со мной или Соггертом не будет возможности безопасно связаться, то смело привлекай родителей к делу… Особенно мать Литарию — Венцим слишком резок бывает и способен на необдуманные поступки.