Обеих девушек даже уговаривать не пришлось — как ветром сдуло! Я же развернулся к маме и, поклонившись, продолжил:

— Спасибо тебе за заступничество! Понимаю, чем оно вызвано — виной, что родила калеку, но всё равно приятно.

— Не поняла… Какого калеку? О ком это ты, сын?

— О себе! А как ещё назвать человека, у которого нет ушей, чтобы услышать своё имя, нет мозгов, чтобы понять оскорбления и напрочь отсутствует язык, чтобы ответить на них. Видимо, отец в ночь моего зачатия выпил слишком много вина, и Хирг Двуликий испортил твоего сына ещё в утробе. Теперь приходится ходить и подтирать за мной лужицы, как за маленьким щенком, везде писающим… Тяжкая тебе доля досталась.

— Браво! — захлопала в ладоши Литария. — Всё ждала, как выкручиваться будешь!

— Теперь я не понял… Это что, ты мне проверку устроила?!

— И её тоже. Справился превосходно. Твой отец, когда я вошла в дом Ладомолиусов, так не смог. Знаешь, как мы с его матушкой, пусть посмертие её будет светлым, первое время собачились, пока общий язык не нашли? А он сбегал, пуская всё на волю богов.

— Да, Ликк, — подтвердил отец. — Тогда я окончательно понял, что хочу стать моряком, появляясь в семье как можно реже. На войне и то приятнее было! После твоего рождения они очень сблизились, но прошло почти два года. Врагу этого кошмара не пожелаешь!

— Ну, сынок явно не в тебя пошёл. Думаю, продолжи мы нашу беседу, то досталось бы обеим, чтобы никому обидно не было! — рассмеялась мать. — Посмотрим, что будет дальше, Ликкарт. Я хоть на Ирисию и зла сейчас за этот гонор, только она неплоха… Совсем неплоха, пусть и неопытна! И ещё… Краски, конечно, сгустила, но не очень сильно. Репутация твоей возлюбленной сейчас низка среди жён далеко не последних людей столицы, имеющих доступ к информации. Имей в виду: с этим, если захочешь и дальше пытаться с ней иметь дела, тоже придётся мириться. Но не будем загадывать так далеко…

Девушки явились где-то через час. Ирисия сухо попрощалась со всеми, за исключением меня, и укатила во дворец, а мы приступили к допросу Сарнии.

— О чём говорила с экангандой? — сразу спросила мать.

— Ни о чём. Она молча гуляла, потом обосновалась в беседке у пруда, где Ликк любит с Патлоком втихаря пьянствовать, и долго сидела, задумчиво глядя на воду. Потом встала, вздохнула и сказала, что ей на сегодня хватит. Очень грустная была. Мам… Мне жаль её.

— Мне тоже жаль, но иногда стоит не потакать, давая возможность привыкнуть к образу обиженной жертвы, а пнуть, чтобы собралась и кроме соплей характер с мозгами включила. Сильный поднимется во весь рост, слабый же духом всё равно найдёт другую причину встать на колени. И Ладомолиусов, и Звейнициллов не раз с ног сбивали, но мы от этого становились лишь крепче. Думаю, что Ирисия — достойная дочь своего отца в этом вопросе. На нашу голову…

Лишь на третьем приезде эканганды мне было дозволено сопровождать её на прогулке. Идём среди деревьев на расстоянии нескольких метров и делаем вид, что каждый сам по себе, украдкой с интересом косясь друг на друга… Во всяком случае, я именно так и делаю, пару раз поймав на себе настороженный взгляд девушки. Роща почти закончилась и, сократив расстояние, обнимаю Ирисию.

— Руки убери! — пытается она оттолкнуть меня.

— Чуть позже. Сейчас выйдем на открытое пространство, где из-за забора нас будет хорошо видно. Изобрази, пожалуйста, подобие довольного лица, чтобы Тени могли порадоваться, если наблюдают за нами.

— Поняла. Но только недолго — сделали пару сотен шагов, покрасовались и снова в рощу. Боюсь, стошнить может от твоего близкого присутствия.

— Только не на мой костюм.

— Именно на него и получится — уверена. Так что в твоих интересах, чтобы спектакль не затягивался.

Пройдя где-то половину пути, остановился и развернул Ирисию к себе лицом.

— Что на этот раз? — обречённо вздохнула она.

— Небольшой приступ нежности, — тихо отвечаю ей. — Сделай вид, что, то ли приятные слова на ушко шепчешь, то ли целуешь в щёку. Издалека непонятно будет.

— Скотина… — с удовольствием говорит она мне на ухо, обжигая своим горячим дыханием.

Несмотря на смысл сказанного, по венам прокатилась огненная волна. Захотелось крепко обнять любимую и зацеловать. С трудом сдержал желание и утихомирил сильно бьющееся сердце. Взгляд зацепился за что-то, шевелящееся в траве. Отлично! Ты-то мне, родимая, сейчас в самый раз!

— Змея! — с неменьшим удовольствием отвечаю девушке.

— Что? Да как ты смеешь?! Я — эканганда, не забывай…

— Рядом с нами змея… Здоровенная, — показываю мимикой ей за спину.

Ирисия соизволила медленно повернуть голову и вдруг с визгом заскочила на меня, словно на телеграфный столб. Йессс! Ожидания оправдались!

— Не волнуйтесь, эка. Держитесь крепче за шею, чтобы не упасть — постараюсь отнести Вас на приличное от неё расстояние, — говорю, как можно тревожнее, поддерживая правильную атмосферу.

Тут же меня чуть не придушили нежные женские ручки, не желающие идти своими эканганскими ножками по опасной траве. Донёс ценный груз до самой рощи, млея от наслаждения. Пусть хоть так прижму её к себе! Получу потом, конечно, очередного «скотину», но оно того стоит!

Опускаю на землю и отхожу на шаг назад, не желая случайно попасть под оплеуху.

— Что? Всё? — немного разочарованно, как мне показалось, произнесла Ирисия.

— Да. Змея далеко, подсмотреть за нами теперь Тени не смогут, так что можешь расслабиться и снова начинать меня честно игнорировать.

— Кошмарное место! И много у вас тут таких тварей? Всегда их боялась!

— Практически нет и все неядовитые.

— Хм… Почему раньше не сказал?

— Чтобы выглядело натурально. Сами бы Вы, Ваше Повелительство, не согласились такого «коня оседлать», а бесцветные теперь поверят, что у нас всё страстнее страстного, раз с рук моих не сходишь… Только скинуть бы веса кое-кому — еле допёр. Хотя… Мне нравятся пухленькие! — ехидно добавляю, давая возможность девушке войти в привычное воинствующее состояние.

— Ах, ты ж! Если сам хиляк, не могущий пронести и пары шагов, то…

Да… Видимо, во дворце не только бальным танцам учат! Несколько минут виртуозно ругалась, почти не повторяясь! Какие образные, красочные эпитеты в мой адрес — некоторые стоит взять к себе в словарь. Часть из них, правда, слышал от кангана Звейницилла, что ещё раз доказывает, чья дочь Ирисия. Но даже в этом искреннем гневе она обворожительна мила! Как горят каким-то неземным светом её злые бирюзовые глазки! И голос, несмотря на все словечки, бурлящим ручейком журчит… Слушал бы и слушал! Хотелось бы другое, конечно, но тут особо выбирать не приходится — лишь бы не молчала, замкнувшись в себе.

Сильный удар маленького кулачка в грудь заставил выйти из созерцательного состояния.

— Ты меня слышишь, скотина?! Гляделки свои бесстыжие закатил к небу и облака считаешь!

— Да, эканганда. Вы остановились на неподтёртой Хирговой заднице вместо головы, до этого пожелали лежать разложившимся крабом в брюхе пьянчужки, а перед крабом…

— Не повторяй! Поняла, что тебя не прошибёшь! Ладно… Хоть сама расслабилась. Куда идём теперь? Времени ещё мало нагуляли. Только никаких открытых пространств, объятий и змей!

Я привёл её в беседку у пруда. Сели на скамейку и молча стали смотреть на тихую гладь воды.

— Хорошее место… — неожиданно сказала Ирисия. — Успокаивает. Меня сюда Сарния приводила.

— Да. Сам недавно его открыл, раньше считая эту беседку идиотской, бесполезной постройкой. А теперь частенько прихожу. Сидишь вот так и думаешь, с собой честно внутри разговариваешь.

— Как вода в пруду ещё не протухла от твоих грязных мыслишек!

— Если свежая, то, значит, не такие они уж и паршивые. Ирисия… Давай здесь не будем ругаться и выяснять отношения? Пусть это место будет чистым от плохого. Выйдем за его пределы — хоть на голове стой.

— Согласна. Встречаться нам ещё долго и отдыхать где-то надо от тебя… Странный ты, Ликк… Мало похож на того прошлого. Это совсем не значит, что прощу когда-нибудь, но здесь считай себя в безопасности.