С помощью Дедка Бородача взобравшись на дерево, Индеец уже собирался разрубить змею топором, но в это мгновение другая змея, свесившись с ветки, так больно ужалила его в руку, что Индеец с криком упал на землю, причём едва не задел лезвием оказавшегося внизу Микробика. Тот едва успел отскочить в сторону, но при этом невольно ударил ту змею, что держала Дика и Матросика. Гадина закачалась из стороны в сторону, зашипела, отпустила свою добычу и в одно мгновение свернулась на ветке. Дик и Матросик оказались на свободе, но ненадолго: не успели они опомниться, как из-под дерева выползла еще одна огромная змея и, широко открыв пасть, проглотила обоих малюток.

Знайка… навёл объектив фотоаппарата на одну из змей…

Индеец уже собирался разрубить змею топором…

Живот у неё сразу раздулся, двигаться стало трудно. И в это время Мик, зарядив револьвер, прицелился в змею, надеясь, что ему удастся спасти товарищей, но гадина, не дожидаясь выстрела, быстро подползла к нему и проглотила, точно так же как проглотила Дика и Матросика. Уже в пасти змеи Мик все же изловчился выстрелить, но пуля попала в сумку Лима-малютки, который ловил рыбу на берегу моря, но услышал крики товарищей и как раз прибежал.

Теперь живот у змеи стал таким огромным, что она совсем не могла двигаться.

– Пожалуй, успею её сфотографировать, – произнёс Знайка, направляя фотоаппарат на змею, лежавшую на земле без признаков жизни.

Пока он делал снимок, отовсюду сбегались эльфы, кто с саблей, кто с ножом, кто с топором.

Уже в пасти змеи Мик… изловчился выстрелить…

Вдруг из самого живота змеи раздался выстрел…

– Теперь-то уж я точно отрублю ей голову, – проговорил Индеец, поднимая топор.

Вдруг из самого живота змеи раздался выстрел, а затем послышались весёлые крики:

– Ура! Мы спасены!

Оказалось, что Мик и в животе змеи не растерялся и выстрелил из револьвера, пробив в её коже отверстие.

В один миг подбежавшие эльфы помогли выползти товарищам, причём совершенно целым и невредимым.

Всё это я видел издалека.

Долго-долго сидели мы все после этого и обсуждали происшествие, пока разговор не прервал японец Коки, один из самых рослых лесных малюток:

– Братцы, у кого есть желание переправиться через реку по канату? Ну, кто смелый?

Все четверо лесных человечков… стали перебираться… на другой берег…

– Я, – заявил китаец Чи Качи.

– И я! – воскликнул Рустик.

– Я тоже! – добавил Матросик.

Коки, как и все японцы, очень ловкий малый. Тотчас же перекинув канат на другой берег, он зацепил его конец за большое дерево и предложил всем, кто пожелает, идти за ним.

Все четверо лесных человечков, качаясь из стороны в сторону, стали перебираться по канату на другой берег, а достигнув цели, в один голос закричали «ура!» и стали звать за собой других.

– Ну что, попробуем? – предложил Всезнайка.

– А что, и попробуем, – приняли вызов Заячья Губа, Знайка, Скок, Карапузик и Дедок Бородач.

Но не прошли они по канату и нескольких шагов, как Всезнайка поскользнулся и едва не упал в воду. Другие тоже потеряли равновесие: Заячья Губа подпрыгнул, Знайка, тащивший фотоаппарат, ухватился за канат свободной рукой, Скок опустился на колени, причём своей длинной саблей чуть не убил Карапузика, ударив по носу. Кое-как все они наконец добрались до берега.

– Не перейти ли и нам? – предложил Индеец доктору и мне.

– Конечно! – согласился Тюбик-Мазь и обратился ко мне: – А ты как думаешь, Мурзилка? Или боишься?

– Я никогда и ничего не боюсь! – отрезал я.

– Не хорохорься, Мурзилка, – засмеялся Индеец, – это действительно страшно.

Но я малютка очень ловкий и, конечно, ничуть не испугался.

– Слушай, Мурзилка, ты лучше останься, не ходи, – предложил доктор Тюбик-Мазь. – По лицу вижу, что боишься…

– Нет, не боюсь, – повторил я, – и вас тоже прошу за меня не бояться.

– Тогда идём, – сказал Индеец и первый ступил на канат.

Заячья Губа подпрыгнул…

За ним последовали Тюбик-Мазь и Лим, как всегда, с удочкой да к тому же с уловом. Я ступил на канат последним, но не успел сделать и шагу, как он начал качаться во все стороны. Удержаться стоя было очень трудно, и я недолго думая уселся верхом. Канат закачался ещё сильнее, и Тюбик-Мазь по моему примеру тоже сел. А Лим же, словно настоящий акробат, ловко балансировал на канате, то поднимая, то опуская удочку. Точно так же Индеец, качаясь из стороны в сторону, старался удержать равновесие, двигая рукой, в которой был зажат топор.

Вдруг лезвие топора случайно ударило по канату, он затрещал и лопнул, а мы, все четверо, очутились в воде, не успев даже вскрикнуть…

Кто был рад этому приключению, так это рыбы – улов Лима: они весело плюхнулись в воду, и только мы их и видели.

Едва мы перебрались на другой берег реки, как поднялся страшный ураган: кого-то подкидывало в воздух, других, напротив, валило на землю. Деревья гнулись от сильного ветра, и вокруг стоял такой грохот и гул, что никто не мог расслышать, как я кричал:

– Держите меня, держите Мурзилку, а то упаду в яму!

Индеец, качаясь из стороны в сторону, старался удержать равновесие…

…лезвие топора… ударило по канату, он затрещал и лопнул, а мы, все четверо, очутились в воде…

И действительно, не прошло и минуты, как ветер опрокинул нас с Дедком Бородачом в глубокую яму.

Но я всё-таки оказался молодцом: поняв, что того и гляди с меня собьёт ветром шляпу и вырвет из руки трость, я быстро снял шляпу с головы, крепко схватил одной рукой, а другой рукой всё это время придерживал трость. И так, со шляпой в одной руке и с тростью – в другой, я летел вниз. На лету у меня упал монокль, так что я даже не видел, куда падаю.

Приземлился я на дно ямы вниз головой, но, как ловкий гимнаст, тотчас перекувыркнулся и вскочил на ноги. Только порыв ветра опять меня свалил, и тогда я улёгся и стал спокойно ждать, пока ветер утихнет.

Лежать пришлось долго. Ветер продолжал бушевать: то стихал, то опять поднимался с пронзительным воем.

Во рву было очень темно, но я всё-таки разглядел, что кто-то копошится рядом, и решив: «Наверное, змея!» – взвился на ноги.

Тут раздался страшный писк, и кто-то схватил меня за ступню.

Не успел я и вскрикнуть от испуга, как пискливый голосок произнес:

– Ах, это нога Мурзилки: я узнаю её по острому кончику штиблета, – наверно, и сам он где-нибудь поблизости.

– Здесь я, здесь! И нога моя собственная! – воскликнул я. – Но вас не узнаю. Кто вы?

– Я Дедок Бородач, а со мной Микробик, – ответил тот же голосок.

В это время опять поднялся ветер, да такой сильный, что нас троих подбросило вверх, к самому краю, но всё-таки мы сумели удержаться.