– Простите нас отец, мы рады, что вы решили посетить нас. – Продолжил Барлик. – В Карнаке не сложно достойно разместить гостей. Без лишней роскоши, но в тепле и уюте. Я попрошу проводить вас в гостевые дома, выберете любой из тех, что вам понравятся. Но мама действительно отправилась в столицу почти сразу после нападения на Карнак, ещё и морем, которое плохо переносит, и сразу обратная дорога. Уверен, вы поймёте, что ей нужен отдых и домашний покой.

Мой младшенький очень уверенно провёл черту. У них есть дом, место их семьи, в которую меня не включают. И сейчас Барлик встал на защиту границ этого дома и интересов своей матери. Воин.

Зря, очень зря Карл Димарий раньше времени разбудил этого львёнка. Похоже, что в битве за Карнак начал коваться клинок, который раз и навсегда положит конец нападкам Димарии на наши границы.

А вот Малис мягко и как-то мечтательно улыбалась, но при этом взгляд у неё был совсем не мечтательный, и не детский. Так смотрят, когда ищут слабые места в твоей защите.

– Отец, вас беспокоит рана? Может прислать к вам лекарей? А то вы даже поворачиваетесь так, чтобы не беспокоить бок. – Всё с той же улыбкой, подтвердила она мои выводы.

А к моей крепости оказывается не так-то легко подобраться.

– Пошли брат, у меня здесь огромный дом, в котором я живу один. Все веселее будет. – Положил мне мокрую руку на плечо Файрид. – Аргес, может, поговорим? После того как прочтёшь письмо отца?

Файрид потянул меня за собой в противоположную сторону от той, куда направилась Ираидала с детьми. Заодно, по пути он мне многое рассказывал о том, что успело здесь измениться за то время, что этими землями управляют дети.

– Вот видишь такие строения, напоминающие пряники? – показал он мне на дома непонятно из чего построенные. – Это Ираидала придумала. Глина и деревянные бруски. А получается быстро, красиво и тепло, а для большей надёжности залили всё местной смолой из земляных разломов.

– Ираидала? – удивился я. – Откуда она могла такое увидеть?

– А кто знает? Может что-то такое всплыло в памяти. Как умение ездить верхом или владение клинком. – Огорошил меня брат.

– Каким образом выяснилось, что Ираидала владеет клинком? – решив, что во время нападения она вынуждена была встать на стены с бойцами, я потерял контроль над собой и схватил брата за ворот.

– Тихо! – осадил меня брат. – Твоя лари занимается вместе с детьми. И их наставник, мастер Азуф, уверен, что Ираидала обучалась владению клинком, причём обеими руками. Она действительно иногда на памяти тела делает такое, что по-другому, это не объяснить. Случайно такие приёмы не получаются.

– Что ещё говорит мастер? Ещё какие-то воспоминания о прошлом у Ираидалы были? – заинтересовался я.

– Нет. Да ей и некогда вспоминать было. Я, почему обратил твоё внимание на эти дома, все они построены после того, как сюда приехали лари и твои наследники. Верфи, мастерские, крепостные стены и стрелковые галереи, обе оборонительные башни, набережная. Это всё появилось здесь за год. И вот такие дома, если видишь, то знай. Их построили уже когда Геликарнак стал оманлиром. – Объясняет брат.

А я начинаю оглядываться. И понимаю, что если убрать всё то, что перечислил брат, здесь останется...

– Тут что был сплошной пустырь? – уточняю я.

– Почему? Ещё развалины были. И старые дома. Понадёжней, чем в шатающихся кварталах, но лет через десять-двадцать и они начали бы рушиться на головы своих хозяев. – Не скрывал Файрид. – И чтобы всё было как сейчас, лари и наследники работали наравне с простыми жителями. Так что думай, прежде чем что-то сказать, если посчитаешь эти дома слишком простыми и скромными. Проходи, у меня здесь две свободные комнаты, выбирай любую.

– А Ираидала где живёт? – задал я главный вопрос.

Оман Берс Марид Нави.

Идея оказаться на территории Ираидалы, там, где она чувствует себя спокойно и защищённой, казалась легко выполнимой. Ровно до того момента, пока я не начал её превращать в жизнь. Уже через несколько дней пребывания в Карнаке. я понял, что мало просто приехать, нужно ещё и влиться в обыденную жизнь собственной лари. И самое главное, суметь перестать быть высокопоставленным гостем, требующим особого внимания и отвлекающим от важных дел.

Спросив меня утром следующего после приезда дня о планах, Файрид меня внимательно выслушал.

– То есть, ты собираешься помогать лари и наследникам? – уточнил он.

– Слушай, не стоит меня считать слепым, глухим и безмозглым идиотом. Ираидала тебя волнует не только, как мать моих наследников. И это заметно, Файрид. Но я её не отдам, даже брату. – Расставил все точки я. – Не надо вызнавать о моих планах в отношении моей семьи какими-то окольными путями. Всё четко и ясно. Я хочу, чтобы авторитетом и примером для подражания для своих детей был я, а не их дяди, какими бы ответственными они там не были. Я сам хочу учить их бою на клинках и рукопашке, разбирать с ними схемы сражений. Я для своих детях оман. А Ираидала мать. И мне достаточно было нескольких минут, чтобы почувствовать разницу. Что же касается самой Ираидалы, она моя! Моя женщина, моя лари, мать моих детей!

– Ты прав. И не прав одновременно. Я не знаю, что тебе сказать. – Прислонился к косяку и сложил руки на груди Файрид. – Сначала я хотел только выяснить, что же на самом деле произошло в твоём дворце. Я даже не собирался тратить много времени на всё это. Но когда при первой встрече мне указали на дорогу обратно, а потом не воспользовались любезно предоставленными и готовыми выслушивать любые жалобы ушами, проснулось любопытство, сменившееся удивлением. А позднее и восхищением. Её упорство, сила духа и ум, удивительный для её лет, привлекают, как огонь в ночи. Тем более, что никак не ожидаешь, глядя на этот оранжерейный цветочек, столкнуться с таким характером. Проведя рядом с ней столько времени, я привык считать себя её другом. Про себя зная, что я для них ещё и родственник, и защитник. Я стоял рядом с Марсом во время битвы за Карнак, я сопровождал обоз на рубежи до столицы. И не позволял запереть её с детьми во дворце в столице. Это здесь она могла вести себя так, как считала нужным и правильным. А императорский дворец... Он уже стал клеткой для одной лари. А вот в тот момент, когда она узнала, что я не просто мастер бессмертных, а ещё и твой брат, один из наследников императора, что-то произошло. В тот момент от разочарования и обиды в её глазах, мне самому было больно, словно я потерял что-то очень и очень важное в своей жизни. И я пока не могу объяснить, что за чувства у меня к твоей лари.

– Я не отдам её. – Предупредил я брата. – Так что лучше для нас обоих, чтобы твои чувства к Ираидале остались дружескими или родственными.

– И ты решил, что если начнёшь учить её и детей управлять оманлиром, то вернёшь её обратно себе? – усмехнулся Файрид.

– Я не начну учить, я начну помогать. В отличие от тебя братец, я получил свой оманлир ещё даже ходить не научившись. Так что может на что и пригожусь собственным детям и жене. – Отошёл я от темы чувств брата к Ираидале.

– Ты опять? Следи за своими словами. Ты понимаешь, что привлекаешь к Ираидале ненужное внимание? – взвился он. – Вспомни судьбу северных князей! Кир Северный тоже именовал свою пару женой. Напомнить, чем это закончилось для него и его семьи?

– Его предали! А что конкретно там произошло, так никто и не знает. – Ответил я, но внутренне согласился с братом, что не стоит дразнить шакалов.

В то утро я не знал, как смешно я выглядел, уверенный в том, что моя помощь может иметь здесь какой-то вес. Походив полдня за лари, я как-то незаметно впрягся в её дела и заботы. Ираидала не только указывала, она засучала рукава и сама делала.

Неделю спустя я поймал себя на том, что к вечеру устаю так, что едва доползаю до кровати. Я так не выкладывался даже на рубежах.

Но во всём этом был огромный плюс. За это время я смог преодолеть некий барьер. Моя лари сама пригласила меня на ужин в свой дом. Я признал очерченные ею и детьми границы и не пересекал их, ожидая того момента, когда они сами решат, что я не несу угрозы для них.