– Не слушай никого! Ты прекрасный мальчик и был бы прекрасным сыном. По крайней мере, я бы обрадовалась, если бы у меня был ещё один и такой как ты. – Прошептала я мальчишке, который наконец-то улыбнулся.

– Так забирайте, лари!– рассмеялся он. – Всё равно никому не нужен.

– Договоришься, сейчас и вправду заберу! Будешь мой особенный сын. Потому что самый хитрый! – обняла его так крепко, как только смогла.

Вроде день прошёл, как обычно, но видимо из-за утреннего разговора было муторно на душе. Эмоции не хотели укладываться и гнали вперёд, требуя какого-то действия. Вот ведь зараза! Почти весь день всё было хорошо.

Даже немного успокоилась, сообразив, что Ираидала пришлась не ко двору только потому, что сначала искренне говорила о чём думала, а потом уже соображала, стоило это вообще говорить или нет. Я кстати не лучше и продолжила славную традицию. Так что разговор хоть и был неприятным, но многое расставил по своим местам. А главное прояснил ситуацию с Марсом.

Неясное чувство тревоги не хотело покидать. Мне не сиделось и не спалось. Решила, что раз весь день было спокойно, а я весь день была с детьми, то вот к ним и надо идти. Мои комнаты располагались, чуть ли не на другом конце гарема, но уже за первым поворотом мне послышался гомон голосов и выкрики.

Моя тревога взметнулась словно цунами. Не оглядываясь на служанок, я побежала к детским комнатам. Впервые я столкнулась с толпой в коридоре перед детской частью гарема. Орущей в панике толпой, которую еле сдерживали перекрывшие коридор евнухи. Из коридора тянуло дымом, и мелькали языки пламени. Пожар в детских!

Это понимание ледяным холодом обдало с ног до головы. Я не стала кидаться на евнухов с криком и требованиями пропустить меня, как это делала Анаис. Не начала орать, чтобы спасли наследников, майриме с этим отлично справлялась сама. Я с разбегу нырнула между широко расставленных для упора ног евнуха. Поймать меня не успели, и я со всех сил побежала к детским.

Насколько я помнила, сначала шла комната Марса, потом Малис, а самую крайнюю, угловую, занял Барлик.

– Дети! Марс, Барлик, Малис! – я кричала, не обращая внимания на дым, что лез в глаза.

Вот уже и двери комнаты Марса. И они завязаны, то есть ручки с обратной стороны стянуты тканью, ребёнок при всём желании не мог бы выбраться. У меня при себе ничего не было, поэтому я схватила металлический штырь, которым прижимали ковры к полу, и со всей силой ударила им по ручкам двери. Металл уже был горячим, но я постаралась не думать об этом, заблокировать знания об угарном газе, о том, что в пожаре большинство жертв погибают именно от него.

Понадобилось несколько ударов, пока одна из ручек не поддалась. Бросив своё орудие, я ворвалась в комнату. Марс лежал на полу рядом с дверью, я подхватила его под подмышки и потащила в коридор. Он даже, кажется, пришёл в себя, потому что смотрел на меня сонными глазами и улыбался.

– Значит, мама. – Пробурчал он непонятно к чему, заплетающимся языком.

В коридоре пока ещё было относительно безопасно. Я оставила его в стороне от его комнаты и помчалась дальше. Ещё Малис и Барлик. Увидев завязанные дверные ручки и у второй комнаты, я уже не удивилась. Но я знала, что с этим делать. Мне казалось, что от страха за детей у меня сил прибавилось в разы. Я практически не чувствовала веса тяжёлой железной палки.

Малис свернулась калачиком на кровати. Видно она уже спала, когда начался пожар, да и на моё счастье в комнате было открыто окно. Странно думать так, находясь посреди пожара, но пока Пламя, которому здесь поклонялись, оберегало детей. Я отнесла Малис к старшему брату. Марс, кажется уже приходил в себя, потому что тряс головой и смотрел на меня более осмысленно.

Мне оставалось только вытащить Барлика. А потом я задам массу вопросов. И чхать я хотела на человечность и всё остальное. Я лично вобью пятки в позвоночник тому, кто задумал и осуществил это покушение. А это явно не случайность. При случайности ручки двери не завязывают.

Комната Барлика встретила меня огнём. Я словно шагнула в огромный костер. Глаза жгло неимоверно, слёзы текли непрерывным потоком от разъедающего дыма. Я даже не увидела, почувствовала сына. Пламя уже подобралось к нему со всех сторон.

Первые язычки пламени вспыхнули на одежде. От гибели моего ребенка отделяли секунды. Я кинулась к нему. Из горла вырвался нечеловеческий крик. Я дёрнула Барлика на себя и собственными руками начала тушить на нём одежду, не обращая внимания на боль от расцветающих на руках ожогов.

Мне на секунду показалось, что у меня руки загорелись, потому что по коже пробежал какой-то отблеск, но тут же выкинула это из головы. Затушить пламя на одежде и вытащить детей отсюда. Вот и вся моя цель, задача важнее которой ничего нет. И совершенно не важно, чего мне это будет стоить. Главное справиться с огнём.

Языки пламени побежали по рукам, но как-то странно. Линиями, покрывающие мои руки, словно какой-то вязью и впитывающими в себя пламя со всей комнаты. От этих побегов вверх поднялись тонкие струйки дыма, вмиг превратившиеся в сотни цветочных стебельков, на которых раскрылись цветы с остроконечными лепестками. Я сидела на пепелище с телом покрытым огненными татуировками-вязью.

Видимо я или надышалась угарным газом, либо боль от ожогов вызвала такой эффект. Но галлюцинациями, какими красивыми они бы не были, я наслаждаться буду потом, а пока надо вытащить детей отсюда. Я осторожно перевернула Барлика. Ожогов на самом мальчике вроде не было, и он дышал. Я попыталась встать, но тело не слушалось.

– Мама? – раздался голос Марса от порога.

Мальчишку шатало, словно он был сильно пьян, глаза были какими-то мутными, но он упорно шёл ко мне.

– Всё хорошо, маленький. Всё хорошо. Я сейчас встану, я смогу, и мы пойдём отсюда. – Не знаю кому из нас эти слова сейчас были нужнее.

– В вас... У тебя пробудилось пламя. – Отблески моих татуировок засияли отражением в черных глазах Марса.

– Что? – испугалась я.

– Вы дочь огня! – восхищение пробивалось в голосе Марса.

– Как красиво! – прохрипела, словно была сильно простужена, дочь.

Я опустила взгляд и наткнулась на глаза сына, в которых удивление смешивалось с детским восхищением.

– Нет! Только не это! Меня отправят на отбор, или оман заставит выбрать его. В любом случае меня могут закрыть в каком-нибудь каменном мешке, чтоб я, не приведи пламя, не усилила другой род. И вас не подпустят. Я больше никогда вас не увижу... – у меня начиналась тихая истерика.

– Тихо! – схватил меня за руки Марс, и я зашипела от боли. – Прости! Не надо переживать. Если ты не хочешь, мы никому не скажем. Это будет наша тайна. Семейная! А вязь пробуждения держится не больше минуты и быстро проходит. Никто ничего не поймёт. Здесь же больше никого, никто не рискнул жизнью, чтобы нас вытащить.

Барлик и Малис согласно кивнули. Словно соглашаясь со словами Марса, вязь на моём теле стала утихать. Вскоре, кроме покраснения и ожогов, никаких других следов на коже не осталось. Я еле-еле встала и, подхватив Барлика, которому досталось больше остальных, повела детей на выход. В комнатах Малис и Марса пламя уже бесновалось, но в коридор не рвалось, словно где-то была невидимая черта, через которую огонь не мог переметнуться.

– Это потому что ты с нами. – Объяснил мне Марс, кивнув на мои руки, где раньше была вязь.

За нашими спинами раздался треск. Стоило нам пройти мимо, как огонь из комнаты Малис вырвался в коридор, отрезая дорогу обратно и как будто подгоняя. Когда мы появились из-за поворота коридора, картина почти не изменилась. Секундная тишина нарушилась топотом сапог. Прибежали запыхавшиеся мужчины, окончательно оттеснившие женщин в сторону. При себе у них были крюки и ведра с водой.

– Ираидала! Девочка! – взвыла майриме.

– От чего начался пожар? – с ходу задал вопрос Таргос, у которого весь лоб блестел от пота. – Мы только узнали.