Её гронх о чём-то предупреждает меня, но мне уже всё равно, все демоны из души рвутся к ней, к той кого признали своей госпожой. Иду следом, Далли словно почувствовав, что что-то изменилось, выпрямляется, забыв про глубокую чашу, в которую набирала воду, и оборачивается. Обхватываю ладонями её талию.

– Ты не игрушка, ты драгоценность, ради которой я готов развязать любую войну! Сразиться с любым соперником! Ты та, ради обладания которой, решишься на всё. – Не говорю, а рычу я, зверея в считанные секунды.

Больше не сдерживая себя, впиваюсь в такие манящие губы, пью её вскрик и пьянею в момент. Мир скрывается за пеленой страсти и желания, сжимаю её тело, дурманящее своей близостью...

И чувствую дикую боль. Каменею, боюсь от неожиданности сжать Далли так, что причиню ей боль. Она тоже почувствовала моё напряжение, осторожно и медленно выглядывает из-за моего плеча, смотрит и начинает смеяться.

Её гронх, поняв, что я на него не реагирую, укусил меня. Вцепился клыками в задницу и пару раз рванул. Кровь заливает ногу, а я, хоть и сжал зубы, отвести взгляд от Далли не могу. Она присела на выступающий корень дерева, потому что стоять не могла, и смеялась.

Громко, звонко и искренне. А я замер. Её глаза наливались синью! Гронх, чувствуя состояние хозяйки, с недоумением на морде посмотрел на неё, потом с сомнением на вторую сторону моего зада.

– Даже и не думай! – процедил я гронху.

– Оман... Берс, – сквозь смех пытается произнести Ираидала. – Боюсь, вам придётся возвращаться в столицу морем. Как же вы теперь в седло... С такой... Травмой!

И снова заливается до слёз.

Оман Берс Марид Нави.

– Пойдём в дом, – утирает слёзы, выступившие от смеха, Ираидала. – Я помогу тебе лечь и схожу за Рагни. Сама я могу сделать только компресс, ну или промыть рану.

– Нет, никаких Рагни. Не стоит беспокоиться. У бессмертных есть штатный лекарь. Он привык справляться с любыми ранениями, даже от зубов гронха. – Ухмыльнулся я. – Правда, не думаю, что он сталкивался с ранениями в таких местах.

– Давай хоть провожу, а то всех встречных будешь пугать окровавленным... Окровавленными штанами. – И хоть в её голосе ещё звучит смех, глаза снова становятся зелёными.

Медленно и с трудом, но я добрался до военного городка бессмертных почти на границах с Карнаком. Как мне объяснила по дороге Ираидала, там первоначально размещался тот самый лагерь, в котором она и дети жили, пока не построили их дом.

Я старался не подавать виду, что боль в разорванной мышце становится сильнее, только обмануть Ираидалу всё равно не получилось. Тревожное напряжение отражалось в её глазах, и разговор почти превратился в щебетание. А когда она увидела спешащего к нам на встречу лекаря, которого видимо, известили бессмертные, она не скрываясь, облегчённо выдохнула.

– Это где ж вы так неаккуратно присели? – с каким-то даже восхищением поинтересовался лекарь, нанося обезболивающую кашицу из своих трав. – Придётся зашивать. Швов пятнадцать точно будет.

– Я не думал, что прежде, чем поцеловать собственную лари, я должен спрашивать разрешения! – отшутился я, принимая попытки лекаря отвлечь меня от его действий.

– Ну, если у лари имеется гронх, то разрешение не помешает, или стоит прикрывать тылы. – Говорит он.

– Не ожидал от такого благородного полудемона подлого нападения со спины! – повернул голову в сторону Шторма.

Тот поднял свою лобастую башку с мощных лап и посмотрел на меня с таким недоуменным выражением, мол, сам-то понимаешь, что несёшь?

Швов пришлось накладывать восемнадцать. И стало понятно, что в ближайшие две недели сесть в седло мне не удастся.

– Если так... То у нас послезавтра отходят несколько кораблей с товаром. Их будут сопровождать военные корабли. Может, тебе отправиться с ними? – тут же предложила Ираидала.

– Чтоб через месяц возвращаться обратно? – приподнимаюсь я.

– Я и дети выезжаем как, и планировалось, через неделю. Мы выполняем все наши договорённости, оман! – сразу же появился официальный тон в её голосе. – Надеюсь, что и с возвращением в Геликарнак проблем не возникнет!

Я хотел ей сказать, что если она через три месяца захочет вернуться, мы вернёмся сюда, но не стал. Настроение у Ираидалы заметно испортилось, а в такие моменты любые намеки на её принадлежность мне, выводили её из себя.

В итоге я уступил. Отступил, чтобы сохранить уже достигнутые преимущества.

К моменту возвращения в столицу, я уже хоть и прихрамывал, но спокойно передвигался. Пока отлеживался в каюте, пришёл к неожиданному выводу, что даже лучше, что я вернусь раньше, у меня будет почти две недели на то, чтобы всё подготовить к приезду лари и наследников.

Именно в дороге меня осенило, что, а возвращаться собственно куда? Детские комнаты не восстановлены ещё после пожара, жить как раньше в комнате Далли? Да я ей самой этого не позволю. Мало того, что эта комната почти на территории слуг, что само по себе уже намек на неуважение к моей женщине! Так там и условия такие, что слуги лучше живут!

Поселить Ираидалу в своих покоях идея, конечно, хорошая, но пока рано. Не готова она, не хочет, обижена. И это для меня такой шаг просто демонстрация моего отношения и значимости Ираидалы для меня. Для неё это принуждение, давление и попытка лишить свободы. Значит в любом случае, ей нужны отдельные покои, но близко от меня.

Эти условия я и озвучил смотрителю гарема, уж он-то знать, где и какие покои, должен лучше всех.

– По расположению лучше всего подходят покои, которые расположены сразу под Вашими, господин. – Ответил, ненадолго задумавшись, смотритель. – Но они давно не жилые и их нужно отделывать заново. Там пять комнат, так что можно разместить и лари, и детей, если они пожелают жить вместе, как это было после пожара. А служанки госпожи в общей комнате. Но они могут не подойти из-за соседства.

– А что не так с соседством? – напрягся я, вспоминая расположение покоев.

– В том-то и дело, что никакого. От остальных покоев верхнего гарема они отделены парадной дворцовой лестницей, напротив зал славы рода Марид Нави, хранилище казны и лестница к вашим покоям. – Перечислял смотритель. – А дальше по коридору купальни и проход в угловую башню. Там два верхних этажа это дворцовая библиотека, а нижние это прачечные и гладильные. А между ними обширные покои, в которых до того, как был построен новый дворец на горе, жил император. Они закрыты печатью, но насколько я слышал, там даже напольные плиты переломаны. То есть, получится, что вы поселили лари и наследников отдельно ото всех и чуть ли не в хранилище казны!

– Отлично! Даже специально я лучше бы не придумал. Печать с покоев я сниму, посмотрим, что там за бедствие пронеслось. Покои там должны быть не маленькие, из нескольких комнат, и находятся рядом с теми, где будет жить лари Ираидала. Я правильно понимаю? – уточнил на всякий случай.

– Да, господин. Даже балконы расположены рядом, между перилами метра полтора всего. Башня, в которой расположены те покои, выступает вперёд, и из-за этого стены образуют внутренний угол. Вот на одной стороне этого угла балкон покоев лари, а на другой балкон тех покоев, о которых мы говорим. – Подробно описал мне смотритель.

Я задумался, времени остается не так, чтобы много. За две недели могут и не успеть всё сразу.

– Значит, ремонтируете и те покои, и покои лари. Но нужно начать с тех, где поселятся по возвращению госпожа Ираидала и наследники. А сейчас пойдём, откроем покои в башне. – Направился я по коридору в башню.

– А из бывших покоев лари снова сделать кабинет счетовода или можно отдать под бельевую? – спросил смотритель на ходу.

– А там был кабинет? – пытался я ухватить мысль, мелькнувшую в голове.

– Да, там раньше сидел счетовод, отвечающий за подсчёт расходов гарема, потом его перевели в казначейство, а в комнату поселили госпожу Ираидалу, после того, как она перестала кормить наследников. Говорят, лари понравился вид из окна. – Охотно вспомнил, всё что знал, смотритель.