Я тоже всем сердцем полюбила этот мир, была рада всем новым друзьям, и ощущая прилив новых сил переполнилась восторгом так, что готова была обнять весь этот неповторимый чудесный мир и никогда больше не отпускать. Меня не отпускало ощущение эйфории, я готова была петь и танцевать, смеяться и плакать, кружиться вместе с насекомыми и летать с птицами, настолько меня переполняла радость от каждой секунды пребывания на этой земле. Непередаваемое счастье затмило собой всё, кроме одного — какой-то частью своего сознания я удерживала самый желанный образ, всё время помнила, что где-то там, далеко-далеко тот, к кому всегда стремилось моё сердечко, и ему срочно требуется моя помощь в свете того, что он собирался сделать. Вернее, на этот раз я должна буду ему помешать совершить совершенно глупый поступок. Поэтому, нам нужно было поспешить. Обо всём этом я и сообщила своим спутникам:

— Дорогие мои! Нам нужно отправляться в дорогу, мы потеряли слишком много времени. — Потом обратилась к сыну: — Ты знал, что отец собирается в скором времени передать тебе пост лекса, а затем уйти на перерождение?

— Нет… — Алексаниэль задумчиво всмотрелся в мои глаза, немного помолчал и выдохнул: — … я подозревал…

— Как думаешь, зачем он это делает? — ждала от сына вразумительного ответа.

— Думаю, он решил вновь воссоединиться с тобой…

— Как? — возмущённо выпалила. — Как можно воссоединиться, если он умрёт? Его не будет! — сын задумался.

— Ты была слишком далеко, мам. Отец никогда ничего об этом не говорил, но, я думаю, он всё это время надеялся на встречу с тобой. Он не может ходить в другие миры, и прошло уже слишком много лет… — размышлял сын вслух, как, вдруг, его лицо просияло, словно он решил сложную задачку: — Я понял. Пазл сложился. Это не точно, но скорее всего… Какая в Мидгарде у людей продолжительность жизни?

— Лет семьдесят, — предположила я.

— Вот! — воскликнул сын. — Он думает уйти вместе с тобой!

— Со мной? Куда уйти? — я сначала растерялась, не понимая смысла.

— Не догадываешься? — подбодрил сын.

— Может быть, Алекс думает, что я уже старая и скоро умру? — сын кивнул. — Да? И если в жизни нам не соединиться, то наши души где-то там, — я взглянула в небеса, — смогут найти друг друга?

— Скорее всего так он и думает….

— Ему нужно помешать сделать эту глупость. Нам следует поспешить. У меня на душе неспокойно.

— Не переживай, мам. Ещё ничего не случилось. Отец не объявит о своём решении, пока не узнает о моём возвращении. А, даже, если объявит, и мир, всё-таки, выберет нового лекса, без передачи власти он никуда не денется, особенно теперь, когда его ждёт такой сюрприз.

— Как ты думаешь, почему твой отец до сих пор не явился проверить, кто тут без его дозволения открывает порталы? — задумалась вслух.

— Я тоже об этом подумал. Он должен был почувствовать всплеск силы в определённом месте, когда мы переместились. Разве не так? — заметил Балин со знанием дела.

— Да, он чувствует, когда происходит большой выброс. Но у тебя есть ключ. Портал открытый с его помощью отец не может почувствовать.

— Помнишь, ты говорил, что Алекс ждал с этой стороны, когда произошёл большой выброс силы много лет назад? Это, ведь, я неосознанно пыталась пройти.

— Тогда ключ работал неправильно, мам.

— Хорошо, Анна открыла портал ключом. Но почему Александр не почувствовал её присутствие? Или то, как проходили мы с тобой? — спросил Балин Алексаниэля.

— Если ты не заметил, то мы тоже перешли порталом матери. И всё это время я постоянно держу над всеми нами щиты, дядя Балиэн. Отец не узнает ни о моём возвращении, ни о тебе, и даже приходе мамы, пока не увидит своими глазами, — успокоил сын меня и Балина.

— А… зачем? Щиты? — удивилась я.

— Хочу сделать ему сюрприз, — снова улыбнулся Алексаниэль, — раз ты не отправилась сразу к нему. Кстати, хотел тебя спросить, почему?

— Сама не знаю. Ключ привёл меня именно сюда, — ответила нахмурившись. Самой было удивительно, почему я не перешла сразу к Алексу.

— Значит, ключ, — проговорил он задумчиво. — Здесь начало твоего пути. Наверное, он сделал это, чтобы ты ещё раз его прошла.

— Моего пути? — удивилась, когда сын показал мне ровную дорожку, выложенную неярким твёрдым покрытием, которая была скрыта в высокой траве.

— Эта дорога так и называется — путь Ании.

— Это замечательно! Этот путь приведёт меня прямо к Алексу. Что же вы стоите? Нам пора отправляться, и следует поспешить, — сказала я и ступила на твёрдое покрытие. Травы, в которых дорожка пряталась, внезапно отклонились в стороны, открывая её нашим глазам. Прямая, абсолютно ровная тропа уходила вдаль.

Я двинулась вперёд. Сын догнал и пошёл рядом. На тропе можно было свободно идти вдвоём, поэтому Балин шёл позади нас. Под нашими ногами было твёрдое слегка пружинящее покрытие, по которому идти было легко. А мои ходовые кроссовки способствовали хорошей прогулке.

— Почему здесь проложена эта дорога? — поинтересовалась у сына.

— Никто не знает, мам. Мир сам проложил её по твоим следам, потому что именно ты здесь прошла.

— Хм… — задумалась, продолжая движение. — Да я практически и не шла своими ногами. У меня совсем не было сил. Почти весь путь я проехала на руках у твоего отца, — проговорила и, взглянув на сына, улыбнулась. Обернулась на Балина — его лицо было задумчивым.

— Это не важно, мама. Вы вместе его прошли. И доказали свою преданность друг другу. Знаешь, теперь в мире существует похожее испытание для влюблённых, и каждая пара считает своими долгом его пройти.

— Что за испытание? — поинтересовался Балин.

— Пройти путём Ании, чтобы проникнуться историей моих мамы и отца, проверить свои чувства и преданность друг другу, — обернувшись к Балину, ответил Алексаниэль.

— Мне кажется, что это испытание всего лишь формальность или оно стало данью моде в большей степени, — предположила я. — Смотри, по тропе довольно легко идти, покрытие твёрдое, температура воздуха комфортная, монстры не нападают, и скорее всего не трудно найти воду, или можно запастись ею заранее.

— О, ты ошибаешься, мам! — засмеялся Алексаниэль. — Это нам сейчас легко идти, потому что ты сказала, что нам надо поспешить. Путь подстроился под твои требования. Для влюблённых же это то ещё испытание. Конечно, не смертельное, такого исхода никто не допустит, но всё остальное: пекло, пыльная буря, жажда, голод, отсутствие сил, опасность — всё присутствует.

— И как оно проходит, это испытание? — настороженно спросила.

— Пара вступает на путь взявшись за руки и объявляет, что они хотели бы пройти испытание любви и преданности. Силы девушки тут же отключаются до человеческих, силы парня будут постепенно таять при прохождении ключевых точек до полного выгорания. С самого начала покрытие пути превращается в обычный сыпучий песок, в котором увязают ноги. На пути становится очень жарко, и естественно, воды нет нигде, кроме оазиса.

— И парню приходится в пути сражаться с монстрами?

— Нет. Монстров сейчас нет, мам. Просто его силы постепенно тают при прохождении ключевых точек, подпитки нет. И когда они почти на исходе, им предстоит пройти скалу и башню, что сложнее всего.

— Ясно. Сколько по времени занимает прохождение пути?

— Три стандартных дня, как и было у вас с отцом.

— А если влюблённым невмоготу его пройти, в процессе можно отказаться от прохождения?

— Конечно. Для этого, всего лишь, нужно сойти с тропы.

— И как, сходят? — спросил хмуро Балин.

— Бывает всякое. Совместные трудности хорошо проверяют чувства. Никто ни от чего не застрахован, но никто никого и не заставляет. Пары сами решают проходить ли им испытание или нет.

— И многие ли решаются? — снова Балин.

— Все, дядя. Прохождение стало чем-то вроде традиции.

— Традиции это хорошо, — сказала на ходу. — Пройти сложный путь с любимым и убедиться в его преданности? Этого хотела бы каждая девушка. Но это очень сложно! Наверное девушки этого мира думают, что раз обыкновенная человеческая девушка смогла, то они тоже смогут? Но практически всё зависит не от неё, а от её возлюбленного, готов ли он терпеть её нытьё, её слабость и то, что она на некоторое время станет некрасивой. Спутанные волосы, слезящиеся глаза, ожоги… — услышав тяжёлый вздох позади, прикусила язык. Заметив это, сын усмехнулся: