— Да, ваши зловонные повозки это что-то запредельное! Просто какой-то отдельный вид насилия над обонянием человека!

— Почему же сразу насилия? — решила поддержать его стиль общения. — Они помогают нам передвигаться из одного места в другое, что экономит много времени. Ради этого неприятный запах можно и потерпеть.

— Согласен, но только не человеку, который этого запаха никогда в своей жизни не ощущал, — охотно продолжил парень, а дальше меня просто вынесло: — Признаться, вначале моего здесь пребывания меня очень удивило такое огромное количество неодушевлённых монстров. Вашим магам приходится использовать чудовищно много сил, чтобы создавать такие артефакты. Поначалу мне было непонятно, откуда вы получаете энергию, чтобы заряжать повозки. Все ваши накопители опустошены, но затем я сообразил, что её получают из крови земли, как и все организмы в этом мире получает энергию от поглощения других существ.

Услышав подобную речь, я открыла рот от удивления и застыла в ступоре, хлопая ресницами. «Неодушевлённые монстры? Маги? Кровь земли? Это что ещё за трэш! Так, Аня, хватит тупить!»

— Очень интересно рассуждаешь… — задумчиво произнесла. — Позже подробнее расскажешь о том, кто кого поглощает. И каких магов ты имел ввиду. Сейчас мне хотелось бы всё-таки выяснить, почему ты сбежал и взял из машины птицу?

— Я не сбегал! — посмотрел он на меня как на умалишённую, ведь, очевидно же было, что он просто ушёл, ведь он выздоровел, и только я одна этого не понимала. — Я больше не нуждался в целителе, тем более, тебе совсем не до меня было — ты принимала новую жизнь. Я видел, как бережно ты это делала. Сколько сил это тебе стоило. Ты выложилась по полной, чтобы всё прошло гладко, и у тебя всё отлично получилось!

— Спасибо, но это не совсем моя заслуга, — из-за похвалы я внезапно стушевалось. — Всё прошло хорошо, потому что роженица была адекватная, и оба — мама и ребёнок, здоровые и сильные. Поэтому всё шло, как по учебнику. — даже не знаю, почему я всё это стала рассказывать абсолютно незнакомому парню. Возможно, до сих пор меня не отпускал восторг от произошедшего, и мне хотелось им поделиться. Всё-таки не каждый день у тебя на руках рожает близкая подруга, и ты первая принимаешь ее ребёнка, заставляешь его дышать, слышишь первый его крик.

— Не-е-ет! — протянул «псих». — Не так! Вся повозка была просто пропитана аурой твоей силы! Всё прошло идеально, потому что ты этого захотела.

Закусив губу, я смотрела на парня, и внезапно он мне показался смутно знакомым. Даже родным… Этот наклон головы, прищур глаз, изгиб бровей… Где-то я это всё уже видела. Вдруг, я я испугалась этой мысли. Что это со мной? Похвала дала толчок симпатии? Но так же нельзя поддаваться на различные манипуляции! Тем более странных пациентов! Любых пациентов! Надо было прекращать этот лестный разговор.

— Ты так радовалась этой новорожденной малышке! У тебя есть свои дети? — вопрос резанул по больному, снова разбудив в душе тоску.

— Есть. Сын. Ему три года, — отрывисто ответила и нахмурилась, — но я никогда не видела его! — пациент сузил глаза, но ничего не ответил, и я отвела взгляд в сторону. «Да, моему мальчику уже три. Он уже совсем большой и умеет быстро бегать. Наверное, любит кататься на трёхколёсном велосипеде и, конечно, очень много болтает, спрашивая обо всём на свете. Мой дорогой малыш! Я, ведь, даже не знаю, как тебя зовут!» Боль острыми когтями вонзилась в сердце.

— Почему ты задумалась? — вдруг прервал мои невидимые страдания парень, и его взгляд стал таким пронзительным, притягивающим. И у меня появилось непреодолимое желание именно с ним, незнакомым парнем, поделиться своей болью, рассказать, что со мной случилось. Открыть, наконец, эту тайну хоть кому-нибудь! А этот парень казался таким располагающим к себе! Я знала его всего несколько часов, а чувствовала, что он уже совсем мне родной. Да кто он такой? Почему мне хотелось открыться ему? Я тряхнула головой и решила: «Нет, Аня, нет! У тебя есть друг. Вот ему всё и расскажешь. Да, это должен быть Балин. Я должна облегчить свою душу. А ему придётся выслушать — он обещал во всём поддерживать меня. Кстати, где его до сих пор носит?» — парень всё так же вопросительно с вежливым интересом смотрел в глаза. «Какие же удивительные у него радужки! Прямо так и затягивают в свою морскую глубину!»

— Я всё-таки никак не могу понять, как ты умудрился уйти так, что тебя никто не видел, да ещё и прихватить птичку? — спокойно ответила на его вопрос, внимательно к нему присматриваясь. Просто неимоверных сил стоило говорить так, словно меня ничего не тревожило, и не было внезапного порыва открыться незнакомцу.

— А-а-а, ты об этом, — парень как будто стушевался и отвёл свой взгляд. Он что думал, что я сейчас выложу ему всё как на духу? — Я просто ушёл, чтобы не мешать. А ты, наверное, скучала по мне? — вдруг задал он провокационный вопрос.

— Конечно! — скептически выдала я, — так скучала, что везде искала тебя. Хорошо, ушёл, так ушёл, но можешь мне ответить, птицу-то ты зачем забрал?

— До чего же ты въедливая! Хорошо, я не смог помешать этой прекрасной птице, когда она столкнулась с повозкой, и она очень сильно пострадала. А твой хмурый служитель хотел сделать из неё чучело, и я решил её спасти.

— Какая теперь разница? Она же мертва! Ты хотел спасти труп? Может ты хотел её похоронить?

— Она не мертва! Твоя сила исцелила её. — у меня в голове прозвучало:«Что за бред?», а пациент воодушевлённо продолжал: — Птица всего лишь спит! Ей необходимо много сил на восстановление. А ещё еда. Да, ей нужна еда! У тебя случайно нет мышки? — снова огорошил. Да, как это у него получалось? «Пфф! Нет ли у меня мышки! Да я постоянно таскаю с собой мышей в кармане!»

— Нет, мышки у меня нет, — со смехом ответила. Казалось, он издевался надо мной. Сначала каким-то образом расположил к себе, а теперь взялся подшучивать.

— Жаль, — так искренне огорчённо ответил, что мне тут же захотелось броситься на поиски мышки, а затем вместе с незнакомцем покормить мёртвого филина. Как он умудрялся так манипулировать мной?

— Ты серьёзно собираешься покормить труп птицы? — упёрла руки в бока, не понимая, издевается ли он надо мной, или на самом деле уверен в том, что говорит.

— Почему труп? Ты мне не веришь? Так убедись сама, что птица жива и здорова. Всплеск твоей силы был таким сильным, что хватило и мне, и твоей роженице, и даже птице. Она, кстати, сейчас просто спит.

— Хорошо, — сказала, пропустив мимо ушей слова о силе, — но, если я обнаружу, что она мертва, утром мы её похороним в саду, — в ответ на эти слова парень скептически поджал губы и хмыкнул.

Я обошла пациента и подошла к кушетке с другой стороны, где лежала тушка филина, наклонилась над ней, приглядываясь к дохлой птице. Даже если бы мне и хотелось поверить в его слова, ведь они были сказаны так искренне, я продолжала считать себя реалистом — ну где видано, чтобы птицы спали лёжа на животе и вытянув лапы. Даже маленькие детки знают, что пернатые спят сидя на ветке. Осторожно прикоснулась к тушке, которая должна была давно остыть, но на удивление сохранила своё тепло, как птица внезапно пошевелилась, пытаясь подняться на лапы, и помогая себе пока ещё слабыми взмахами крыльев. От неожиданности я взвизгнула и отскочила в сторону, и тут же мимо меня пролетел ветер, который в следующую же секунду схватил за горло странного пациента, который к слову совсем не сопротивлялся, а я только и успела крикнуть:

— Балин, нет! Ты убьёшь его! — парень, скованный в железной хватке вампира, совершенно не выказал страха. Выражение его лица было спокойным и безмятежным, а на губах всё так же красовалась лёгкая полуулыбка.

— Он опасен! — прошипел вампир сквозь зубы, сжимая ладонь на горле странного пациента и сверля того злым взглядом.

— С чего ты взял? Всё то время, что мы с ним разговаривали, от него не исходило никакой агрессии.

— Я совершенно не почувствовал его присутствия. Ни в прошлый раз, когда ты привела его к машине, ни сейчас. Всё это время я думал, что ты одна. Решил, что ты отдыхаешь, было очень тихо.