Газель резво преодолевала подъём в гору. Балин вёл машину быстро, но на удивление аккуратно, стараясь осторожно входить в повороты, чтобы лишний раз не тревожить Веруньку. Время от времени у Верки происходили схватки. Я замерила их периодичность, и насторожилась.
— Когда начались схватки? — спросила Верку.
— Днём, — сказала Верка.
— А почему скорую вызвали только сейчас?
— Ань, я подумала, что это ложные. Мне же ещё рано рожать! Антон был на работе. Я уборкой занималась, вот и подумала, что много времени провела в наклонном положении, поэтому живот разболелся. Я прилегла, и схватки на время пропали, и я даже успокоилась и уснула. Антону ничего не говорила. Когда он вернулся с работы, я встала, и всё по новой началось, только теперь они с каждым разом усиливаются. Анют, я рожаю, да? — спросила Верка с такой наивностью, что даже стало смешно.
— Да, Верунчик, рожаешь. Ты не волнуйся! Время есть. Вот приедем в роддом, и ты спокойно родишь, — попыталась успокоить подругу, но саму меня одолевало сомнение. Слишком уж частыми была периодичность схваток.
Горная дорога на удивление была совсем пустой, но я не сразу это заметила. Нам не встретилось ни одной машины, хотя я не особо следила за дорогой, стараясь уделить больше внимания подруге, но поднявшись на перевал всё же отметила:
— Какая тихая сегодня ночь! На трассе никого, как будто мы одни в целом мире!
И как будто провидение ждало именно этих слов, в этот момент в лобовое стекло со страшным треском влетело что-то огромное и тёмное, разбивая стекло, а затем отскакивая назад. Каким бы внимательным и осторожным не был вампир, для него попадание чего-то массивного в переднее стекло, тоже стало неожиданностью, отчего он резко дёрнулся, и машину занесло. Он удержал её на трассе, но мотор внезапно заглох. Антон удержал Верку, чтобы она не свалилась с кушетки, я же слетела со своего места и шлёпнулась мягким местом на пол рядом с сиденьем, успев только подумать, что не мешало бы пристёгиваться. Быстро вскочила, взглядом оценивая, всё ли хорошо с подругой. Вера снова схватилась за живот, но на этот раз завыла от боли.
— Аня, мне больно! Сделай что-нибудь!
— Верочка, моя хорошая, ну, потерпи немного! — уговаривала её, — Скоро приедем! — дёрнула дверь и выскочила наружу. В ноздри ударил запах ночного леса, сожжённых тормозов и немного крови. Рванула переднюю дверь, оценивая, насколько пострадал сидящий там парень.
— Лёш, всё нормально? — обратилась к Балину, визуально осматривая парня с переломом.
— В норме, — сквозь зубы прошипел вампир, выбираясь из машины.
— Живой? — спросила у пациента, на что парень с улыбкой энергично закивал головой, похоже после первой травмы, когда он повредил голову, он в полной мере не осознал опасности. — Алексей Захарович, что это было? — снова обратилась к вампиру.
— Птица. Скорее всего, филин, точнее не скажу, она вся изломана. Я возьму как доказательство, насколько сильно птица может разбить лобовое.
Он завернул птицу в одноразовую пелёнку и положил на свободное место между собой и пациентом. Повернул ключ в замке зажигания, и тут выяснилось, что машина не заводится. Снова выскочил и поднял капот, выясняя, что могло случиться.
— Анна Андреевна, у нас что-то со стартером, — выдал он вердикт, снова и снова завести двигатель, но это не удавалось, как из салона снова раздался еле сдерживаемый крик подруги. Я поспешила внутрь, и, как обухом по голове, получила новость:
— Аня, кажется воды отошли.
Достав из сумки телефон, убедилась, что проблемы, как обычно, явились все вместе и навалились всем скопом — связи не было. Балин и Антон так же проверили свои мобильные только для того, чтобы подтвердить моё утверждение. На дороге всё так же было слишком пусто. Ни одной машины! Верка снова сдавленно закричала. На Антона страшно было смотреть, он был бледнее белого салона «Газели». Оставалось принять решение. Рожаем…
— Антон, распотроши сумку, найди простынь или пелёнки, что у вас там есть. Верочка, милая, ложись поудобнее. Всё будет хорошо, сейчас будем рожать! — громко произнесла, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Антон испуганно зыркнул на меня и кинулся выполнять поручение.
— Аня, я боюсь! — заныла подруга.
— Это естественный физиологический процесс, моя дорогая. Не надо бояться, ты справишься. Я тебе помогу. — по-моему прозвучало убедительно.
Я снова засекла частоту и продолжительность схваток. Они немного замедлились. Это означало, что активная фаза перешла в транзиторную, в которой идёт раскрытие шейки матки. Попросила подругу не спешить тужиться и попытаться немного отдохнуть. Подложила Верке под спину резиновую подушечку, расстелила впитывающие пелёнки, и мы принялись ждать. Через двадцать минут началась кульминация. Схватки снова появились и стали более интенсивными. Затем к ним присоединились потуги. Верка вцепилась в мужа обеими руками, он же поддерживал её под спину. Я разрешила тужиться, и Вера старательно выполнила совет. Во время потуг подруга задерживала дыхание и тужилась, а в перерывах часто дышала, отдыхая и восстанавливая дыхание. Верочка оказалась на удивление сильной, вела себя адекватно, хотя в основном роженицам абсолютно фиолетово на команды, подруга старалась выполнять всё, что я ей говорила, и процесс родов шёл как по учебнику. Я подбадривала её и упорного малыша, легко поглаживая напряжённый животик подруги. Через пару минут показалась головка. Антон всё сильнее сливался с белизной салона, и я даже боялась, что он потеряет сознание. Хотела предложить ему проветриться, но Вера с такой силой вцепилась в него, что чуть не сломала руку, и боль от её хватки приводила его в чувство. Верка немного передохнула и в следующую потугу выдула ребёночка. Я очистила новорожденному ротовую полость, и тут же уши резанул резкий крик малыша.
— Верочка! Это девочка! — воскликнула я, заворачивая малышку в пелёнку и вручая её ошалевшему от происходящего отцу. Он принял её и держал на вытянутых руках, боясь навредить.
— Веруня, ты умничка! Ты родила! Я тебя поздравляю! — радостно поздравила подружку, выполняя необходимые манипуляции по уходу за роженицей. Верочка отдыхала. Позже я взяла малышку и положила к маме. Верочка держала её бережно. Малышка завозилась, ища грудь.
— Смотри, какая у тебя сильная дочь! Вся в отца! — сказала я. — Только родилась, а уже знает, чего хочет.
— Так молока же ещё нет, — вымученно прошептала уставшая подруга.
— Ничего, скоро появится, видишь, твоя дочка уже активно этому помогает.
В этот момент Балин очередной раз повернул ключ зажигания, и мотор, как ни в чём не бывало, завёлся. Мы с подругой и её мужем переглянулись, а потом счастливо рассмеялись. И только теперь я перевела взгляд на пациента на переднем сидении, который восхищённо смотрел на меня в зеркало заднего вида.
Доставив роженицу с новорожденным в роддом, который так же находился в ЦРБ, только с отдельным входом, и сопроводив их в приёмный покой, я быстро заполнила необходимые бумаги. Балин в это время рванул в гараж, стараясь с помощью дара как можно скорее вытребовать новое лобовое стекло. Антон остался ночевать под окнами роддома, сказав, что хотел бы увидеть жену на следующий день и успокоив меня, что вернётся на попутках. Я попрощалась с подругой и вернулась в машину, чтобы сопроводить, наконец, пациента с переломом в травму, но его в машине уже не было. Исчез так же и переломанный филин. Осталась лишь пелёнка с несколькими капельками крови. Так же я не досчиталась и одной шины. Я разозлилась на своевольного пациента, у которого к тому же было не всё в порядке с головой, на то, что теперь его надо было ещё и искать. Обойдя по периметру ЦРБ, конечно, я никого не нашла, среди ночи совершенно не у кого было спросить, видел ли кто, куда парень направился, поэтому последней надеждой было, что пациент, стараясь не терять даром времени, сам обратился в травму. В травматологии было на удивление тихо. Дежурная ответила, что к ним никто не поступал, так что я остановилась в ступоре, не зная, что дальше делать и где его искать. Балин сказал, что пациент ему сразу не понравился, и то, что он пропал, к лучшему, но заметив моё не проходящее волнение, ведь я не привыкла терять пациентов, предложил написать заявление в полицию, а затем возвращаться на работу. В полицейском участке пожилой дежурный долго смеялся, когда до него дошло, какое заявление к нему поступило, но заявление принял и с миром нас отпустил. Я падала с ног от усталости.
