Из других примеров можно привести несчастные случаи в гостиницах, когда разомлевшие от жары и обильных возлияний отдыхающие внезапно становились агрессивными и, начиная выяснять отношения, хватались за травматическое оружие, нанося друг другу не смертельные, но всё же неприятные ранения. Пару раз происходила и поножовщина, ведь контингент отдыхающих поражал своим разнообразием. Однажды один неблагонадёжный гражданин пытался угрожать даже мне, хрупкому юному фельдшеру, тем, что если я вот прям сейчас не вылечу его кореша, то он меня тут же в порошок сотрёт. Этот случай стал самым неприятным в моей практике, но страшно мне не было, потому что я знала: меня всегда выручит верный друг. Вот когда я по-настоящему ощутила себя под надёжной защитой. С Балином я ничего не опасалась. Заходила в любую гостиницу, оказывала помощь или спасала чью-то жизнь.
Вампир, к моему сожалению, диплом фельдшера не получил, отнесясь к этому вопиющему факту совершенно абсолютно равнодушно. Так, как меня, его не увлекало дело спасения человеческих жизней. Когда-то давно он сразу расставил приоритеты, объяснив, что ему важна только одна жизнь, моя. И несмотря на то, что полных два года в колледже он постоянно находился рядом со мной, а так же на то, что память у него была фотографическая, и всё, что он когда-либо видел или слышал хотя бы один раз в жизни, отпечатывалось в ней навсегда, и вследствие этого он мог бы легко сдать любой самый сложный экзамен просто на раз, фельдшером он так и не стал. Во время практики у него появилось отвращение к этой работе. Оказалось, что его ничем не привлекает сомнительное удовлетворение от помощи заболевшим, начиная от постановки диагноза до оказания им первой помощи.
По факту Балина совсем не заботили люди, словно их существование было ему совсем параллельным, а так как оказание первой помощи было связано с прикосновениями, которые вызывали у него ксенофобию, вампир вовсе самоустранился от выполнения неприятной ему работы. Ведь, врач во время осмотра обязан пропальпировать тело пациента, чтобы определить форму и величину, положение и консистенцию, а так же болезненность тех или иных тканей и органов, измерить пульс и давление, сделать при необходимости укол, а так же выполнять и другие не всегда приятные манипуляции — всё это заставляло вампира морщиться и содрогаться от отвращения.
Диплом Балин не получил, но… Сюрприз! Работали мы всё равно вместе. Внезапно… на скорой потребовался водитель, потому что предыдущий, пожилой мужчина, решил таки выйти на пенсию, и конечно же, кто, как ни Балин, а в миру Алексей Захарович, получил эту должность! Я была благодарна ему за то, что он находил возможности всегда быть рядом со мной, ну, и ещё за то, что не гнушался таскать тяжести. Неизвестно ещё, помогал бы мне бывший водитель, ведь его работа заключалась в другом. А именно, в вождении машины. Водитель вообще не обязан из неё выходить. Всё остальное делает дежурный фельдшер, вплоть до погрузки пациента. Если надо, сам организовывает родственников или соседей, тут, уж зависит от способностей. В сердце снова вспыхнула особая благодарность к водителям, работающим с практикантами!
Но доставка пациентов это не самое тяжёлое. Отношение людей — вот в чём загвоздка. Люди тоже бывают разными, и работа медика зачастую связана с опасностью, но под присмотром Балина мне совсем не было страшно. Иногда после несчастного случая, драки или ножевого ранения скорая к пострадавшему приезжала гораздо раньше полиции, так как отделения полиции в посёлке не было, и успокаивать захмелевших и по этой причине потерявших человеческий облик зарвавшихся отдыхающих было совершенно некому. И, конечно, это брал на себя вампир. У нас с ним было негласное правило — не входить в помещение, пока не получим приглашение. Сначала входил вампир, через десять секунд я, обычно этого времени хватало на то, чтобы приструнить особо опасных. Нередко заставала его за работой, когда он с помощью своего дара размеренно и последовательно успокаивал всех недовольных, отрезвлял опьяневших, одним словом приводил в чувство умалишённых, ставил на место слишком самоуверенных. Иногда после его внушений даже полиции работы не оставалось. По их приезду все виноватые готовы были давать чистосердечные признания, и без сопротивления строем загружались в спецмашину полиции, чтобы ехать в СИЗО, готовые понести заслуженное наказание.
В итоге, по факту, тяжелее всего мне пришлось первым летом. С непривычки. Наплыв туристов и отдыхающих в лето моего трудоустройства был просто фантастическим, так что мне доставалось по полной программе, хорошо хоть, что работать приходилось сутки через двое. Во время работы я была вся в мыле, не успевала присесть ни на секундочку, разве что только для того, чтобы заполнить документы на очередного больного. Не успевала отвозить очередного пациента в город и возвратиться, как получала новый вызов, а то и сразу парочку. Поначалу с непривычки я сильно уставала, из-за этого начинала нещадно тупить. Выручал к счастью тот же Балин. Из-за своей феноменальной памяти, он был моей ходячей энциклопедией и никогда не ошибался в постановке диагноза, поправляя меня, если ошибалась я.
С работниками больницы Балин практически не общался, абстрагируясь ото всех, кроме меня. Окружающие, как и в колледже, так же продолжали его сторониться, но уже не так явно, всё таки у медиков не такие нежные чувства, как у простых людей, и все они в основном хладнокровны и стрессоустойчивы, многие становятся со временем даже циничными, так что к присутствию вампира медицинские работники относились вполне по-философски.
По окончании каждой смены Балину приходилось помогать мне добираться домой, так как у меня совсем не оставалось сил. Работа выжимала меня, как лимон. Весь следующий день я спала, медленно восстанавливаясь. За это время он мог спокойно поохотиться в лесу, зная, что в это время меня ничто не сможет поднять с постели, и приглядывать за мной не так уж необходимо. А потом у меня был ещё один день на общение с родственниками и подругами, прогулки и развлечения. Из развлечений я предпочитала чтение книг и зависание на природе. Не важно где, в саду, в лесу, на речке или озере, я словно напитывалась природной силой, которая после прогулок начинала из меня просто фонтанировать, и я с новыми силами шла на такую нужную и важную работу. За то время, что я проработала в отделении скорой помощи, а по факту ещё и года не прошло, на моих руках никто не умер, и каждого человека я привозила в город живым, иногда вытаскивая с того света прямо в машине.
Местные старушки захваливали за то, что уколы я ставила совсем не больно, сочиняя байки, что после оных, они начинали ощущать прилив бодрости и сил. Некоторые пациенты по приезду в ЦРБ даже внезапно выздоравливали, что меня изрядно удивляло и, конечно, не могло не радовать, но эти бывшие больные постоянно норовили сбежать из больницы, а это не добавляло мне очков в работе — по всему выходило, что я совсем уж неопытный врач, раз не всегда могу поставить верный диагноз, и часто перестраховываюсь, отвозя симулянтов в ЦРБ. В такие моменты я чувствовала себя немного не в своей тарелке, увещевая бывшего больного, который по всем показателям выглядел совсем уже здоровым, не спешить с выводами, а всё-таки пройти обследование, раз уже его привезли в больницу, а работники ЦРБ в это время откровенно посмеивались, замечая за моими пациентами такое уже не впервые.
В субботний вечер последнего дня весны наша с Балином смена начиналась, как обычно. Приняв вечернюю смену и заполнив необходимые документы, затем понаблюдав, как щепетильно принимал машину Балин, я расположилась в комнате отдыха, включив на планшете рандомный фильм. В отделении мы с Балином на ночь оставались одни. Через некоторое время вампир ко мне присоединился, с отсутствующим видом разлёгся на кушетке, краем глаза следя за происходящим на экране. Мы почти не разговаривали. К чему? Если и так понимали друг друга без слов. Все слова были давно уже сказаны, и ничего в наших отношениях не менялось, разве что кто-то найдёт в сети новую шутку и поделится с другом…
