Святослав крепился сколько мог, но после последних слов покатился со смеху. Даже мама обернулась и удивлённо уставилась на меня, а Кира, соглашаясь с моим предположением, прикрыла ладошкой рот.

— Колись, кто он! — пытая Киру, заговорщицки наклонилась к ней ближе. — Я его знаю?

— Знаешь, конечно! — Кира до последнего держала интригу, Святослав, не выдержав, уже ржал в полный голос, а потом взял и притянул её к себе и поцеловал в висок. Это простое действие произвело на меня неизгладимое впечатление. Я уставилась на них, потеряв дар речи и раскрыв от удивления рот, и поражённо переводила взгляд с одного на другого.

— Я за вас конечно рада, — промямлила в итоге. — А вы случаем ничего не перепутали, а? Или подшучиваете надо мной?

— Мы теперь вместе! — просто сказал Святослав, и я счастливо улыбнулась. Они с Кирой всегда казались мне хорошей парой, и я не понимала, почему они не вместе, пока не узнала, что Лилайна, его истинная пара жива. Тут уже не до выбора души — от истинной пары волку никуда не деться.

— А как же Лилайна? — поражённо прошептала.

— Как бабки отшептали! — довольно поведал Святослав. — Я с самого начала чувствовал, что с нашей с Лилой парой что-то не так, но инстинкты говорили об обратном. А тут в один прекрасный день словно наваждение какое-то с меня спало в один миг, и я словно прозрел и разглядел, наконец, свою настоящую истинную. Не поверил бы, что так бывает, если бы это не случилось со мной. — Святослав поглядел на Киру с непередаваемой нежностью.

— Я так за вас рада! — прошептала я искренне и, бросившись к ним, обняла обоих. На глазах всё-таки выступили слёзы, но это были слёзы счастья. Хоть кто-то, наконец, вернул себе свою любовь!

— Анют, ты совсем ничего не помнишь, что там было? — прошептала Кира, и я задумалась, стоит ли вообще кому-то говорить о том, что со мной и Алексом произошло в другом мире. Теперь всё, что было там, казалось страшным сном. Разве могло быть реальным такое количество монстров? Могла я в реальности говорить с миром? Смогла бы съесть змею? Смогла бы увидеть сияние магии? Смогла бы ползти по отвесной скале? Да, я помнила абсолютно всё до мельчайших подробностей. Но почему мне всё это казалось сном? Вот же подтверждение всему — реальный шрам на запястье, но я уже не верила самой себе. Могло случиться так, что шрам появился каким-то другим образом? И я соглашаясь покачала головой. Не стоило ничего говорить. Амнезия…

— Дочь! Я пойду покушать тебе принесу, — сказала мама, — пока у тебя посетители!

— Хорошо, ма! — мама отправилась в столовую за тарелкой больничной каши, чтобы снова начать пичкать меня невкусной больничной едой.

— Так в какой вы сейчас общине? — поинтересовалась.

— Больше не нужно охранять с трёх сторон подходы к вратам. Все три волчьи общины объединились. Мы вернули свою землю. Закрепили за своей общиной права на неё на законодательном уровне. Весной начнём строить дома.

— Так жаль ваши старые дома! И теплицу! — огорчённо протянула я.

— Не жалей! — заявил Святослав. — Выстроим хоромы даже лучше! Ещё краше будут!

— Как там моя подружка Танюшка поживает? Как Ярик? Жив ли Дед Игорь?

— Танюха такая серьёзная барышня сейчас, на хромой козе не подъедешь. Скучает очень по тебе, постоянно спрашивает, как ты.

— Передайте ей привет, скажите, что тоже скучаю.

— Ярик вымахал под два метра уже. Вот такая каланча! Выше меня на голову! Он сейчас вожак младшей стаи.

— Так он же ещё совсем молодой, а на нём такая ответственность. И как же Велимир?

— Ты же не знаешь, что почти все волки младшей стаи погибли. Велимир тоже. Во время пожара на нас напала целая армия, и когда мы пробились к младшим на южную сторону посёлка, их там уже не было. Всех младших вывезли на вертолёте, но у нас оставалась надежда, что они живы. Позже мы узнали, что Александр сжёг их тела на выставке дикой природы в зоологическом музее, не позволив кощеям, сделавшим из них чучела, глумиться над ними.

— Как же жаль! Бедные ребята! У Велимира ведь остался ребёнок маленький?

— Растёт сынишка. Сильным волком будет! Дед Игорь живой. Что ему сделается! Он как столетний дуб, не переломится! Гоняет молодых и в хвост и в гриву, аж клочья шерсти летят!

— А как вообще обстановка? Упыри нападают?

— Лилайна заверила, что санкционированных нападений никогда не будет. Сказала, что вражда прекращена. И если какой-нибудь упырь случайно забредёт на территорию стаи, мы имеем полное право его убить. Так же она запретила своим скрещиваться с людьми, представляешь? Больше не родятся новые упыри. Каким-то образом она управляет всеми, где черпает силу, неизвестно, но перед ней все дрожат. Конечно, не все ей поверили, что нападений не планируется, всё же тысячелетняя война была, поэтому волки продолжают тренироваться, чтобы быть в форме, но это и хорошо, хоть какое-то занятие у них будет, пока зима и нет постоянных дел, а до дуреть начнут. Это кстати она нам помогла землю узаконить. Внушила кому надо, и там быстренько всё подписали.

— Это хорошо, что ваша земля теперь вам принадлежит по закону! Так она тогда возле врат отпустила вас двоих? Без претензий? И после этого вы с ней общаетесь?

— У нас сложились дружеские отношения. Она ни на что не претендует. Говорит, что отвыкла или забыла, что-то в этом роде. Думаю, как и я, очнулась от наваждения.

— Детка! Ты если что-то вспомнишь, обязательно нам расскажи, хорошо? — попросила Кира, накрывая мою ладонь своей и доверительно заглядывая мне в глаза.

— Ага, обязательно! — согласилась с ней. — Знаешь, мне снятся кошмары…

— Про тот мир? — поинтересовалась она.

— Нет. Про этот. Снится Балин, мать его, Закариевич! Что просто дико пугает меня!

— Балин? Про него давно ничего не слышно! Надо сказать Лилайне, чтоб держала его на коротком поводке. Чтоб он даже не думал приблизиться к тебе на километр. Она кстати сама собиралась к тебе, я отговорил. Незачем тебя лишний раз пугать. — мрачно рассказал Святослав.

— Уж лучше сама бы пришла, — буркнула я, — а не присылала высшего так похожего на Балина. Я чуть не умерла со страху. Представился психотерапевтом. Выспрашивал, вынюхивал, запугивал. Святослав, вы скажите Лилайне, что я не собираюсь болтать, это не в моих интересах. Мне проблемы не нужны. Пусть будет уверена, что всё тайное таковым и останется.

— Хорошо, — озадаченно посмотрев на меня, ответил Свят. В палату зашла мама, неся поднос с ужином, на котором дымилась горячая больничная гречка и кружка с чаем.

— Аня, пора ужинать! — скомандовала мама, этим выпроваживая не званных гостей. Святослав с Кирой поднялись с койки, вежливо попрощались и направились к выходу. Я за ними со словами:

— Я провожу.

Вышла вместе с Кирой и Святом в коридор. Обняла крепко каждого.

— Я понимаю — Лила хочет знать, что с её сыном. Как и вы, наверное, но мне нечего ей сказать, так же как и вам. Вы ведь приходили узнать о нём. Я права? — переводила глаза с Киры на Свята и обратно.

— Аня… — начала говорить Кира, но я не дослушала.

— Я бы тоже хотела о нём хоть что-то узнать, — перебила, — знать хотя бы жив ли он, большего не надо. — глаза снова невыносимо защипало.

— Анечка, мы приходили справиться о твоём здоровье, увидеть тебя лично, и да, узнать о сыне, — ещё раз обняла меня Кира. — Детка, ты главное верь! Как мы верим. Всё будет хорошо, дорогая!

Я расплакалась ей в плечо.

— Милая, не надо, не плачь! Живи дальше, поправляйся, и глядишь, он вернётся. Раз ты смогла, то и он сможет… Главное верить!

— Да, Анют, там где тебя нашли, лежал ещё оберег, не знаю, твой, не твой. Посмотри. Вроде похож на наши волчьи, но какой-то камень в нём странный, не видел такого прежде.

Святослав вынул из кармана серебряную цепь с кулоном и подал мне. Казалось, что это был мой оберег, я заметила даже сточенный о каменный пол острый край, но выглядел он совсем иначе. В центре серебряного цветка папоротника был вмонтирован или вплавлен твёрдый гладкий цветной минерал круглой формы, немного прозрачный, но не настолько, чтобы разглядеть, полый ли он внутри. По цвету напоминал приснившийся мне на Олессе сияющий радугой шарик, который хотела отобрать у меня тьма, но тот был размером с теннисный мяч, а камень оберега был диаметром всего лишь миллиметров десять-двенадцать.