— Очень приятно, доктор! — внезапно воскликнула мама, подскочив со стула и отвлекая от меня внимание «психиатра». — Присаживайтесь пожалуйста! — предложила, указав на стул. — Мы вас ожидали! Дочке необходима ваша консультация!
Кощей уставился на говорливую женщину, осмотрев её с ног до головы, затем снова перевёл пронизывающий взгляд на меня.
— Колесникова Анна, если не ошибаюсь? — сухо спросил, и мне оставалось только кивнуть в ответ. Если вампир представился психотерапевтом, я решила принять правила игры и пройти её до конца. Для чего он здесь и кто его прислал, мне не дано было узнать, но принимая правила новой игры, я должна была продолжать и свою игру в потерю памяти. — А вы? — «доктор» озадаченно перевёл взгляд снова на маму.
— Я мама, — с готовностью проговорила та.
— Значит, мама! — вдруг чему-то несказанно обрадовавшись, улыбнулся вампир, обнажив белоснежные зубы, и вальяжно направился к стулу. — Хорошо!
Переведя взгляд снова на меня, обжигая ледяным спокойствием, расположился на стуле в расслабленной позе и продолжил говорить, и вдруг я отметила, что тон его речи был более плавным, чем у большинства вампиров, и как будто мурлыкающим. Неужели он и правда психиатр и привык общаться с людьми?
— Итак, я попытаюсь определить причину амнезии. Для начала давайте просто поговорим. — предложил кощей, и я отметила, что ему явно нравилось играть свою роль. Ну, конечно! Их всех одолевала вселенская скука! Попробуйте, поживите вечно! Эта роль просто очередная возможность для бессмертного развлечься! Вдруг мой страх отступил. Я тоже решила играть свою роль.
— Давайте! — с готовностью ответила я. Смогла даже улыбнуться. Всё время нахождения в больнице я прикидывалась, что у меня частичная амнезия и что я совершенно не помню ничего после момента исчезновения из комнаты в общежитии. Это было нетрудно, просто округлять от удивления глаза и растерянно поражаться тому, что говорили окружающие, если новость звучала впервые. За несколько дней пребывания в реанимации, а затем в терапии, я решила, что пора бы уже перестать так остро реагировать на новости, к тому же они начали иссякать. К визиту доктора, настоящего психотерапевта, я была морально готова, хотя и опасалась, что психиатра будет сложнее обмануть. Но к появлению именно такого «психиатра» вряд ли подготовишься, тем более не зная истинной цели его визита, но я решила не сдаваться без боя и «сразиться» с вампиром, убедив в своей амнезии так же и его.
«Доктор» начал задавать различные вопросы, о семье, об учёбе и студенческой жизни, затем начал осторожно подводить к тому, что стало отправной точкой потери воспоминаний. Я с воодушевлением охотно открыто и правдиво подробно отвечала на все вопросы, но когда они стали касаться якобы травмирующего события, я стала отвечать «не помню» и «не знаю», стараясь выглядеть при этом расстроенной. Глаза «психиатра» не мигая следили, отмечая малейшие изменения в моём поведении и испытываемые мною эмоции. Когда он в конце концов исчерпал свои вопросы, то продолжил долго и пристально молча изучать моё лицо, я же, с воодушевлённым видом играя простушку, пялилась на него, ожидая его высокого «врачебного» вердикта. Весь мой вид говорил о том, что я абсолютно всё рассказала без утайки, всё, что могла и даже больше, и что именно он, целитель мозга и души, моя последняя надежда вернуть память. Ведь, я очень, очень-очень, хочу вспомнить!
— Итак, Анна, — усмехнувшись, наконец, заговорил вампир. Раскусил меня? Всё же нет… Его взгляд оставался ледяным. Для всех на лице «врача» было написано искреннее участие, но меня его выражение лица не могло обмануть, я догадывалась, что вампир раздражён и что-то подозревает, но я оказалась крепким орешком, который он так и не смог расколоть. — Перед тем, как идти на встречу с вами, я подробно изучил ваш случай. С медицинской точки зрения в физическом плане никаких отклонений от общепризнанных медицинских норм у вас не наблюдается. Здоровье очень быстро приходит в норму, что даже удивительно при том, в каком состоянии вы поступили. Все органы функционируют нормально. Анализы так же приходят в норму. Поговорив с вами, я пришёл к выводу, что ваше социальное поведение вполне адекватное. С мыслительной деятельностью у вас порядок. Вы правильно находите взаимосвязи между разными событиями, делаете логические выводы. Всё это происходит на уровне здорового человека. Единственной проблемой, как я понимаю, является память. Вы не можете вспомнить какой-то негативный опыт, так как считаете, что ваш мозг блокирует воспоминания двух недель из жизни.
— Ну… — как будто издеваясь, протянула я, — не совсем так. Это не я так считаю, а мой лечащий врач.
— Ага. Значит у вас другие мысли по этому поводу? — склонив набок голову, «психиатр» снова вперился цепким холодным взглядом, расходящимся с добродушным выражением лица, прямо в мои глаза. Очень хотелось отвести взгляд в сторону, но я выдержала, пристально всматриваясь в лицо ненастоящего «психотерапевта». Тот вдруг скептически сощурил глаза и спросил: — Почему вы замолчали?
— Нет никаких мыслей, доктор! — уверенно провозгласила я, даже не удивившись своим актёрским способностям. — Для меня всё как чистый лист. Даже не так. Пустота. Будто ничего и не было. Если выражаться точнее, нет даже пустоты. Просто склейка кадров. Первый — легла спать в общежитии, чик, — сделала пальцами движение напоминающие работу ножницами, — второй — проснулась уже в больнице, как будто две недели вырезаны из жизни, словно кто-то порезал киноплёнку, а потом склеил так, что события тех двух недель просто не попали в фильм.
— Хм… Интересно! — почесав бровь, протянул кощей с хмурым выражением лица.
Мама сразу уловила его выражение и с тревогой спросила, заискивающе ловля глазами взгляд врача:
— Что же теперь нам делать, доктор? — мама искренне хотела решить проблему с моей памятью и совсем не замечала того, что в данный момент шла совсем другая битва. Битва характеров. «Доктор» явно сомневался в том, что я потеряла память. Каким-то вампирским чутьём почувствовал, что его водят за нос, и ждал подходящего момента вывести меня на чистую воду? Ну, не мог же он в самом деле решать, как вернуть то, что не пропадало? Возможно, он просто ждал, что не выдержав давления его глубокомысленного молчания и пристального взгляда, я сама расколюсь и признаюсь в обмане. В любом случае я не собиралась сдаваться. Ещё некоторое время доктор пялился на меня, но я вдруг зевнула, словно мне стало совсем скучно. Вампир тут же расслабленно вздохнул, потеряв ко мне интерес, и я поняла, что выиграла. Видимо, решив заканчивать спектакль, «доктор» перевёл взгляд на маму, затем обвёл им притихших соседок по палате, которые прислушивались к каждому его слову, снова вернулся к маме, и сухо продолжил:
— Причиной потери памяти является гибель клеток мозга, так называемых нейронов. Когда погибают все нейроны мозга, человек теряет всю память, ему приходится заново учиться ходить, одеваться, разговаривать, даже есть. Он забывает названия предметов и так далее. В истории болезни не указано, получала ли ваша дочь какие либо травмы типа ударов по голове. Трещин в черепной коробке нет. Возможно, она могла получить сотрясение мозга, но рентгеновский снимок и компьютерная томография этого не выявили. Нет никаких очагов болезни, хотя все упомянутые вами симптомы указывают на сотрясение. Только при сильных сотрясениях часть клеток гибнет и информация теряется. В результате происходит потеря части или всех воспоминаний.
— Доктор, если у Анечки не было никакого сотрясения, она не падала, и никто её не бил по голове, — растерянно запричитала мама, — то почему же пропали её воспоминания?
— Повторюсь, что очагов болезни в головном мозге вашей дочери не выявлено. — терпеливо объяснил «психиатр». — Каким-то образом у вашей дочери стёрлись воспоминания лишь о двух неделях жизни, но почему это произошло, неизвестно. Исходя из данных, предположу, что причиной амнезии явилось сложное психическое состояние, вызванное негативным опытом. Видимо, ваша дочь получила какое-то нервное потрясение, при котором погибли некоторые нейроны мозга.
