И сам же замолчал, подняв глаза к небу. Дима мрачно подумал, что даже если бы он знал какую-нибудь молитву, то молиться бы ему сейчас точно не хотелось — не то было настроение. Внезапно какой-то шум сзади заставил его оглянуться через плечо. Двое охранников из числа сочувствующих бережно вели под руки Муха, чьи глаза закрывала плотная бинтовая повязка. Доведя грузчика до его же грузового кара, они положили его руки на кабину, и, убедившись, что он нашел точку опоры, встали рядом, готовые в случае необходимости оказать помощь ослепшему коллеге.

— Вот и все, товарищи, — неожиданно бодрым голосом сказал директор завода, едва минута закончилась. — А теперь, раз уж все здесь, и у нас есть еще немного времени, я хотел бы обсудить с вами один важный вопрос. На повестке дня — падение показателей работоспособности на пять и восемь десятых процента, причина и способ решения….

После окончания собрания люди начали быстро расходиться, спеша по своим рабочим местам. Дима машинально побрел к своему кару, как вдруг знакомый голос сзади буквально пригвоздил его к месту:

— Хиро! Эй, ты где? Иди сюда, разговор есть.

Люди вокруг начали оборачиваться, и почти все сразу начинали смотреть на него. Обреченно втянув голову к плечи, третьекурсник направился к Муху, который, видимо, не спешил так быстро уходить — хотя приведшие его охранники уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу, им тоже хотелось поскорее вернуть к служебным обязанностям.

— Привет, — сказал Дима, постаравшись, чтобы его голос прозвучал максимально печально, а не вымученно натянуто. — Слышал, и тебе досталось? Сочувствую.

— Ничего, врачи говорят, две недели, и все заживет, — его сочувствие Муха не тронуло. — Да и неважно это. Мне помощь твоя нужна.

— Да, конечно, все, что угодно. Только… э-э-э… у меня тут куча работы, и вообще….

— Ты уже слышал, что я рядом с Кано был, когда его грохнули, — Мух раздраженно вздохнул. — Я этого гада, в смысле убийцу, не очень хорошо рассмотрел, слишком быстро все случилось. А потом он меня по глазам жахнул, и я уже вообще ничего не видел. Но кое-что я запомнил, кое-какие приметы, типа рост, и какое у него оружие при себе было. Хиро, ты — пацан правильный, и тогда, в баре, ты этих магов раскидал, как котят… Короче, помоги мне убийцу найти. Через две недели у меня глаза заживут, и тогда мы весь город перевернем, но его отыщем, и к дереву за яйца подвесим.

Уверенность, с которой он говорил такие вещи, заставили охранников, что стояли по бокам, смущенно переглянуться. Воспитанность не позволяла им влезть в чужой разговор, но, судя по выражению лиц, эти слова им не понравились. Дима сухо кашлянул. Он ожидал такого развития событий — уже успел за время знакомства изучить характер грузчика, а характер у него был беспокойного человека, который на ровном месте стремится нажить себе неприятностей — и, в принципе, уже заранее был готов отвечать.

— Сбрендил, что ли? Одно дело — минутная драка в баре, а совсем другое убийцу искать. Пусть полиция этим занимается.

— Да полиция займется, не волнуйся, — зловеще ответил Мух. — Только вот сильно грамотно тот чел все обставил. Как будто заранее знал, что мы с Кано там будем, гад…. Думаю, не найдут они его, кроме меня его никто больше не видел, а какой из меня свидетель, если я сам пострадавший? Тут, брат, самому надо.

— И как ты себе это представляешь? — осведомился Дима. — А если за ним та самая организация стоит? Ну, про которую еще листовки на улице висят. «Вечерний патруль», или как их там? Хочешь, чтобы после Кано мы тебя тут поминали добрым словом?

— Если за ним стоит та самая организация, то его еще проще будет найти, — буркнул Мух. — Не надо думать, что если я грузчиком на фабрике работаю, то у меня друзей и связей нет. Но мне нужны еще проверенные люди — как ты. Что скажешь, брат? Готов помочь?

И замолчал, ожидая ответа. Дима выдержал паузу, делая вид, что думает, хотя при незрячем состоянии Муха в этом не было необходимости.

— Спасибо за приглашение, но мне пока умирать не хочется, — наконец, ответил он. — И тебе не советую в это лезть. Полиция разберется, это их дело. А сейчас извини, но у меня куча работы.

Он сомневался, что Мух прислушается к его словам, но Диму это уже не волновало. Беспокоило его совсем другое.

С момента убийства Кано прошло уже два дня. И вот, начиная со вчерашнего утра, Диму не отпускало ощущение, будто он находится под чьим-то пристальным вниманием. Идя утром на работу, он как будто ощущал на спине чей-то внимательный взгляд, но, сколько не оглядывался и не крутил головой, так не и смог никого увидеть. На фабрике это ощущение пропало, и Дима уже решил, что ему померещилось, но вечером, когда он добирался уже домой, все повторилось опять. И это не было последствием того тошнотворного состояния, что преследовало его в день убийства, а что-то другое, вполне конкретное. Интуиция боевого мага, выработанная за два с половиной курса обучения, подсказывали студенту, что за ним следят, и очень основательно, даже наверняка караулят возле фабрики и дома, ожидая, когда он покажется на улице. Сначала Дима думал, что это люди магистра Красавчика, и скоро ему придет новая шифровка с указаниями, но за два дня от родного мира не было ни единой весточки, а между тем неприятное ощущение чужого взгляда на спине не исчезало.

Кроме того, без новых инструкций Дима не знал, что ему делать дальше. То ли увольняться с фабрики, то ли поработать еще неделю, ожидая непонятно чего? Он понятия не имел, все ли идет по намеченному плану, и это его раздражало. Кто знает, не ожидает ли его сегодня вечером в квартире магистр Красавчик, и не скажет ли он: «Ну что ж, Дмитрий, вы сделали все, что могли — но, увы, не срослось, придется вам возвращаться в Академию, спасибо за работу»? А когда он представил реакцию остальных, когда он появится с новостью, что не справился со своим первым заданием боевого мага, то ему опять стало тошно. Близнецы наверняка будут ухмыляться, Гвеллин постарается его напоить, чтобы не думалось о плохом, Луиза безразлично пожмет плечами, а Алиса.… В общем, Диме хотелось вернуться в родной БАМ на коне и со щитом, как говорили древние спартанцы, а не в роли эдакого самонадеянного мальчика, который вообразил о себе невесть что, и которого жестко опустила на землю суровая действительность. Терзаемый непонятными предчувствиями, Дима забрался за руль грузового кара, и отправился в цех забирать товар.

****************

Вечером, отработав смену, как положено, и получив в кассе расчет, Дима вышел за ворот фабрики, сунул руки в карманы, и, нарочно сутуля спину, отправился ловить машину до дома. И снова этот пристальный взгляд — словно какое-то наваждение. Подходя к столбику с кнопкой для вызова аэротакси, Дима уже в который раз словно бы рассеянно огляделся, пытаясь вычислить место, откуда за ним могут следить. Но безрезультатно, слишком мало времени прошло для того, чтобы полностью освоиться с обстановкой непривычно техномагического города. Особенно если учесть, что наблюдатель тоже мог быть профессионалом своего дела, и выполнял свою работу уже не в первый раз.

Было уже около семи вечера, когда Хироко Квагмайер добрался до своей квартиры. Включив свет в прихожей, Дима повесил куртку на крючок, разулся, взяв из шкафчика домашние шлепанцы, и сразу же первым делом прошел на кухню. Но ожидания не оправдались — на столе не было никаких конвертов, как в прошлый раз. И вообще нигде не было ни единого знака, что кто-то посещал жилище в его отсутствие.

Но это только на первый взгляд.

Кое-как без аппетита поужинав, Дима отправился в ванну, надеясь порцией холодной воды привести свои мысли в порядок, и хорошенько еще раз обдумать сложившуюся ситуацию. Но, склонившись над умывальником, он случайно кинул взгляд в висевшее на стене зеркало, и обмер — в отражении отразилась дальняя стена ванны, еще вчера девственно чистая, но теперь уже нет. Развернувшись, Дима почему-то на цыпочках подошел к ней, и, ощущая, как бешено колотится сердце, прочитал аккуратно выведенную чем-то красным надпись, состоящую из всего двух слов: