Правительство, которое эти поддразнивания беспокоили более своим бесстыдством, чем сущностью самого дела, старалось держаться нейтралитета, склонявшегося, впрочем, в пользу духовенства; двор молчал. Низшее духовенство не вмешивалось в эти споры, выгодные только для пользы епископов, так как последние этим способом приобретали себе льготы и богатства, в которых они священникам отказывали.

Однако общественное мнение начало тревожиться, его инстинкты открыли ему присутствие пагубных наклонностей и приближение опасности. Иезуиты снова являлись под различными формами и прикрывались старинными именами, наконец один знаменитый процесс открыл или, скорее, доказал существование на улице Почт коллегии ордена, указал на все его операции, на его алчность и богатство; оказалась всё та же живучая, трудноуничтожаемая система.

В то время как епископы открыто поддерживали иезуитов и грозили в случае изгнания ордена принять его членов под кров своих дворцов, селения наводнялись мистическими изданиями, затемняющими ум и портящими сердце, и деревенские кюре не могли уже более побороть суеверия, которое поддерживало вредное для процветания добра, но столь удобное для дурных намерений невежество. Мир и мирские заботы затемняли древнюю чистоту веры.

Слышались голоса за приведение в действие законов, предписывающих леность по воскресеньям и праздникам.

Ничто не могло сравниться с дерзостью и смелостью церковной полемики и епископских посланий, разжигающих и без того общее пожарище.

Если и случалось, что правительство желало сдержать эти проступки, то рука его дрожала и слабела; епископат смеялся над наказаниями, честолюбивые искатели популярности поставили на вид правительству всё зло и указали на власть, необходимую для его уничтожения, власть, которую давали ему его же законы.

Правительству доказали, что эти законы сохранили всю свою силу. Преступление было очевидно.

Присутствие противозаконных обществ было доказано, и Франция узнала не без удивления, что она состояла во власти иезуитов, разделивших её на две провинции — Парижскую и Лионскую.

Узнали также, что всё сословие французских духовных с епископами во главе, повинуясь особым приказаниям, предполагало отказаться от повиновения правительству касательно значительнейших вопросов церковной дисциплины. Одно низшее духовенство не поддавалось столь пагубному влиянию. Ультрамонтанское влияние проглядывало во всем поведении администрации.

Находясь в таком положении, правительство, опутанное ярмом, которое оно само же на себя и наложило, не посмело действовать согласно своим убеждениям и спросило совета у Рима, каким образом приводить в исполнение законы в Париже. Развязка этой комедии занимала все умы в Риме, даже в стенах монастырей слышались об этом рассуждения. Посланник Франции прибыл в папский город, не зная сам, чего он пришёл просить. Сначала ему отказали в аудиенции у папы под предлогом, что цель его миссии не была достаточно разъяснена; потом его кормили завтраками, водили из канцелярии в канцелярию, им играло коварное папское управление, тратя на него все запасы своей хитрости, тонкости, острой иронии, и наконец его отослали к генералу иезуитов всё для того же: чтобы получить разрешение привести в исполнение французские законы. Генерал подтвердил, что не было препятствий к исполнению правосудия, и отослал французского посланника, затруднявшегося следующей дилеммой:

«Или вы имеете против нас законы, или вы их не имеете; если они у вас есть, то кто же думает вам помешать привести их в исполнение. Если же у вас их нет, то вы можете совершенно спокойно издать их. Это не может нас касаться».

Когда г-н Россе написал из Рима, все провозгласили победу. Одни говорили:

«Он всё получил...»

На что другие отвечали:

«Мы ничего не дали».

Иезуиты ложатся на землю, когда видят, что ветер гонит на них песок.

Смертоносный вихрь пролетает над ними, их не трогая, они тогда встают и продолжают своё шествие.

Симун дул с французской трибуны, иезуиты пропустили бич над собой и опять поднимутся. Из всего, бывшего для них столь неприятным, осталась пустота и загадка, никем не разгаданная; что это верно, доказывает прибытие в Париж отца провинциала Лионской провинции, приезжавшего разузнавать положение дел.

Дом на улице Почт очищен; поговаривали о значительных суммах, переведённых в векселях за границу. Запрещено иезуитам жить обществами во Франции. Но всё-таки связь ордена не порвалась, она только растянулась.

Во всем этом играет большую роль какая-то тайна — это тайна города Рима.

Иезуиты знают это, и мы это тоже знаем. Иезуиты не считают себя побеждёнными, и чтобы дать лучшее понятие о их богатствах, мы сочли нужным собрать все подробности этого рода в конце наших замечаний об этом ордене.

Различные учреждения общества Иисуса имеют следующие названия: коллегии, не владеющие ничем, в них живут отцы иезуиты, профессы ордена.

Резиденции, с меньшим значением, обладают правом владения имуществом.

Собственно дома, пробные учреждения в странах, куда иезуиты старались проникнуть.

Миссии — их образуют отдельные личности, посылаемые с целью исследовать положение дел и обязанные извещать генерала о малейших благоприятных обстоятельствах в пользу ордена. Миссии образуют мало-помалу с присоединением новых членов коллегию или школу общества, Дом послушников или резиденцию.

Семинарии, заведения со специальной целью богословского образования.

Членов же общества можно разделить на три большие категории: 1) священники и между ними профессы; 2) ученики и послушники и 3) братья, занятые домашними работами и заботами о материальном благосостоянии ордена.

В 1626 году, через 86 лет после своего основания, при своём шестом генерале Муцин Вителлесхи орден считал в Европе 29 своих провинций, а именно: 4 в Италии, 2 в Сицилии, 1 в Сардинии, 5 в Испании, 5 во Франции, 3 в Бельгии, 1 в Шотландии, 1 в Ирландии, 5 в Германии, 2 в Польше. Кроме своих Европейских владений, орден основал 5 резиденций в Азиатской Турции, 2 провинции в Восточной Индии, 1 на Филиппинских островах, 1 в Китае, 1 в Японии и 5 в Америке.

Эти провинции заключали в себе 803 учреждения в 1626 году, а в 1640 году их уже насчитывалось до 960 под следующими наименованиями: 26 коллегий, 222 резиденции, 51 послушничество, 48 семинарий, 542 школы и 71 миссия. Образование находилось почти везде с помощью коллегий в руках иезуитов.

У них было 108 училищ в Испании, 79 во Франции, 91 в Германии, 36 в Бельгии, 29 в Польше.

Число членов ордена достигало в 1626 году до 15 493 братьев, из которых 13 369 действовали в европейских провинциях. В Испании их жило 2962, в Германии — 2283, в Италии — 2256, во Франции — 2156, в Бельгии — 1841 и т. д.

В остальных частях света они были так размещены: 510 в Восточной Индии, 128 на Филиппинских островах, 30 в Китае, 140 в Японии, 1316 в Америке, Мексике, Новой Гренаде, Перу, Парагвае, Бразилии и Чили.

В 1710 году во владении ордена считалось 612 училищ, 157 пансионов, 59 послушничеств, 340 резиденций, 200 миссий, 80 коллегий и иезуиты преобладали в 80 университетах.

В 1749 году они имели уже 89 коллегий, 669 школ, 61 послушничество, 176 семинарий, 335 резиденций, 273 миссии. Число членов доходило до 22 589 братьев, из которых было 11 239 священников.

Мы не имеем столь полных данных относительно следующих лет. Во время уничтожения ордена в 1773 году папой Климентом XVI уничтожена и большая часть документов; уцелевшие же бумаги старательно скрыты в архивах римского двора.

Известно, что невзирая на папскую буллу орден продолжал открыто существовать в России.

i промежуток времени от смерти восемнадцатого генерала Лорана Риччи, умершего 22 ноября 1775 года, два года спустя по уничтожении ордена, и до назначения девятнадцатого генерала Фадея Бржозовского, занявшего своё место 2 сентября 1805 года, после издания восстановляющей буллы папы Пия VII, книги ордена насчитывают четырёх, следовавших один за другим, начальников с титулом «генеральных викариев Белоруссии».