В 1831 году Орас Верне, бывший в то время директором французской Академии в Риме, отправил на Парижскую выставку две картины, изображавшие охоту в лесу Неттуно. Этими картинами все любовались, но даже художники находили невероятными странный цвет деревьев и необыкновенно суровое величие местности, приписывая эти эффекты прирождённой оригинальности художника; но в Риме каждый, видевший эти картины, находил их чрезвычайно схожими. Ничто не может дать понятие об этой необыкновенной природе леса Неттуно — он был священным во времена языческой древности.

Деревня была населена дровосеками и рыбаками — бедными людьми, с трудом добывавшими средства на прокорм своих семейств. Отец Сальви, новый руководитель этой несчастной паствы, порученной его милосердию, понял её нужды.

Прежде всего он поправил за свой счёт развалившуюся церковь и придал богослужению исчезнувший было приличный и внушительный вид; затем он подал посильную помощь поселянам. Потом, воспользовавшись первым праздником, призвал всех жителей к обедне и, когда они собрались, прочёл им проповедь.

Слова его дышали трогательным умилением; он утешал несчастных, являясь к ним посланником Божьего милосердия и доказывая этим, что Бог не оставил их; он обещал употребить все средства и все силы для облегчения их участи, не прося взамен ничего, кроме любви к Богу и к ближнему. Простая, проникнутая тёплым чувством речь тронула и смягчила эти до сих пор непокорные сердца; всеобщие рыдания были ответом отцу Сальви, и праздник прошёл в благоговейном настроении, возобновлявшемся всякий раз, когда прихожане собирались в церкви.

Когда первый шаг был сделан, отец Сальви, видевший в благоприятном состоянии духа милость Провидения, деятельно принялся за исправление нравов и улучшение положения тех, отцом которых он себя считал.

Он начал обучать детей, сумел привлечь в церковь родителей, восстановить нравственность, награждая и поддерживая возвращавшихся на путь истины; он посетил поочерёдно все жилища, оставляя везде помощь и слова надежды и утешения; он удовлетворил всем нуждам и облегчил все страдания; одним он давал работу, другим средства поправиться; ко всем он был добр и щедр и своими благодеяниями смирил самых строптивых.

Двух лет было достаточно достойному священнику, чтобы отеческими попечениями своими превратить деревню Неттуно в образец порядка и благосостояния.

Отец Сальви отличался снисходительностью; это была нежная, кроткая душа, в которой любовь к Богу не заглушила человеческих чувств, а, напротив, развила их в облагороженном виде. Он был не только умён, но ещё и ласков и обворожителен; он умел скрывать свои обширные познания, для того чтобы не ослепить тех, кого хотел поучать; ласковый со всеми, любя красоту природы, он черпал свет и разум во вдохновенном учении Творца, руководством его была вечная мудрость Бога. Он находил в Евангелии поэтический отголосок своего божественного призвания — в его ясном воображении сливались слово и дело, и для него милосердие было не только добродетелью, но и наслаждением.

Понятно, что отец Сальви не был врагом сельских удовольствий, он охотно присоединялся к ним, и его присутствие никого не стесняло, напротив, при нём пелось как-то радостнее, но зато веселье не преступало известных границ; он требовал только уважения к религиозным обязанностям и точного исполнения их, но умел согласовать их число и меру с трудами и развлечениями. Он сопровождал своих детей, так называл он жителей Неттуно, в поля и там руководил ими и. помогал своими просвещёнными советами.

Во всём общественном устройстве, принёсшем столько блага, отец Сальви соблюдал строгую умеренность; его собственные доходы и доходы церкви были достаточны как для богослужения, которое он сделал привлекательным и которым гордились поселяне, так и для вспомоществования нуждающимся.

Никогда несчастный не обращался тщетно к милосердию отца Сальви; но только он действовал с разборчивостью и благоразумием: он обращался с состоянием бедняков как с доверенным его чести залогом.

Науки, так любимые отцом Сальви и которыми он так охотно занимался, не вселили в него никакой гордости, его вера была искренна и непоколебима, и он держался всегда в стороне от всяких споров и прений. Его речь была речью наставника к ученикам. Каждое воскресенье и каждый праздник он толковал своим прихожанам Священное писание и выводил из него ясные и простые примеры и советы, приноравливаемые им к их положению и развитию.

Как пастырь, он пользовался этим случаем, чтобы дать всегда несколько поучений от себя относительно работ и нужд минуты, и в это время предлагал всем помолиться за какого-нибудь опасно больного. Его всегда находили у изголовья умирающего, около колыбели ребёнка или около дряхлых стариков. Он всегда умел дать совет, помощь и даже какое-нибудь средство для больного; он умел лечить животных, но больше заботился о предупреждении всех болезней, нежели об их излечении.

Он даже часто исполнял обязанность судьи, и все ему охотно повиновались, потому что он всеми силами всегда старался помирить тяжущихся.

Благодаря его стараниям и заботам Неттуно стала примерным селением.

Нужда исчезла, везде царствовало изобилие и счастье. Слух о процветании деревни и улучшениях в ней, произведённых отцом Сальви, достиг Рима; одни восхваляли его, другие, опасаясь, чтобы его поведение не было им поставлено не только в пример, но и в укор, стали обвинять его в нововведениях; говорили, что он заражён новыми, опасными для церкви идеями и не обращает внимания на её обычаи и каноны.

Особенно укоряли его в том, что он не соблюдал некоторых праздников, предписываемых церковными уставами и освящаемых обычаями. На него также жаловались, что он не терпел в своём приходе никакого постороннего влияния.

Он удалил из Неттуно нищенствующих монахов, которые, по его мнению, только пожирали долю настоящих бедных, проповедников, распространявших ради материальной выгоды самые невежественные и суеверные поучения, и вообще всех странствующих гаеров благочестия, которые из Рима, этого центра лицемерия, расходились во все стороны церковной области.

Клевета работала так усердно, что отец Сальви получил приказание оставить Неттуно и явиться в Рим, чтобы дать отчёт о своём поведении. Он скрыл это неприятное известие от прихожан и скромно исполнил распоряжение. Оправдание его было просто, он указал на то, какою была прежде и какова теперь деревня Неттуно, но желавшие погубить его нашли этот ответ гордым и высокомерным и угрожали ему духовным запрещением. Отец Сальви остался спокоен и решителен; но когда заговорили о том, чтобы лишить его прихода, ему стало так жаль Неттуно и его жителей, что твёрдость его немного поколебалась; однако он скоро успокоился, вспомнив о всеобщем уважении, которым был там окружён.

Это намерение было бы приведено в исполнение, если бы селяне не вмешались энергично в дело; при первом известии из Рима, которое все сознавали для себя пагубным, чуть не поднялось восстание.

Отец Сальви сам успокоил это волнение. Только его убеждения восстановили спокойствие.

— Останьтесь у нас, — кричали обитатели деревушки, — что станется с нами без вас!

Нужно было уступить этим требованиям, но злонамеренные и завистливые враги не удовлетворились; по ярости, с которой некоторые накидывались на истинную добродетель отца Сальви, можно было предположить, будто дело шло о достойном наказания постыдном проступке.

Чего не могли добиться силой, того постарались достичь хитростью.

От порицаний внезапно перешли к похвалам. Поведение отца Сальви повсюду прославлялось, даже стали поговаривать о награде. Этого пастыря, оказавшего столько услуг вере, непременно следует наградить, ему, как столпу и гордости церкви, предлагали повышение в иерархическом порядке. Собратья по вере старались особенно восхвалять те его качества, которые прежде приводили их в смущение, и все наперебой старались выказать притворную кротость жрецов Ваала, как их называет поэт.