Жуткий, душераздирающий звук стонов и плача, который издавала эта масса, становился тем невыносимей, чем ближе она приближалась.

Застыв на месте и морщась от сдавившей мои виски боли, несколько мгновений я просто пялилась на это… пытаясь понять, на что же я смотрю.

Стена же слизи медленно, но неуклонно приближалась к нам. И вот она приблизилась уже настолько близко, что можно было различить не только отдельные почти человеческие очертания, но, и разинутые в крике боли, провалы ртов и выпученные, словно бы от ужаса, глаза.

— Баюн, — невольно отступив назад, — обратилась я к коту, — это то, что я думаю?

— Угу-угу, — подтверждая мою догадку вместо кота, защёлкала клювом Ыш. — Это призрачная охрана крепости! Тени, которые не знают ни жалости, ни ограничений, ни собственной воли. Быстро же они нас засекли!

«Ещё бы они нас не засекли с такой-то иллюминацией, какую устроил Батюшка!», — мысленно хмыкнула я. Вслух, однако, я произнесла совсем другое: — И я правильно понимаю, что нам они особо не страшны? Что доспехи Звёздного Дракона защитят нас от них? — уточнила я, на всякий случай.

— Не страшны до тех пор, пока мы не позволим страху охватить всё наше существо, — поправил меня Уш. — Но как только позволим, уже ничто нас не спасёт.

— Малец прав, несмотря на доспехи, всем нам по-прежнему угрожает огромная опасность, — кивнул Баюн. — Эй все, мы это уже обсуждали, но лучше я повторюсь! На нас более чем вероятно вот-вот ополчатся чудовища из самых ужасных наших кошмаров. Однако мы должны помнить, что всё это лишь иллюзия. Все ужасы, которые мы увидим, будут лишь плодами нашего воображения. И будут оставаться просто кошмарными видениями, до тех пор, пока мы в них не поверим. Однако как только поверим… — Баюн окинул всех взглядом и продолжил, — иллюзия станет реальностью. И в этом случае, как правильно заметил Уш, уже ничто нас не спасёт!

Едва он произнёс последнее слово, как призрачные стражи окружили нас со всех возможных сторон. Точнее говоря: они были под нами, над нами, заполняли пространство между нами и кружили, словно голодные акулы, вокруг нас. Это совершенно лишало покоя и, как следствие, возможности сосредоточиться и организоваться. Более того их раздражающе скрипучие, всхлипывающие и визжащие стенания и завывания, раздававшиеся теперь совсем рядом неимоверно действовали на нервы.

Возможно это не совсем верное сравнение, но у меня появилось ощущение, что я подхвачена потоком бурлящей могучей волны, которая неотвратимо затягивает меня в сильнейший водоворот, сила, которого слишком велика, чтобы ей противостоять. Я боролась изо всех сил, но в какой-то момент вода всё-таки заполнила мои лёгкие, и мне стало нечем дышать…

И я вдруг обнаружила себя в густом чернильном мраке, из которого за мной со всех сторон наблюдали сотни глаз, зрачки которых горели зеленовато-грязным пламенем, и в безумном, пугающе диком, хохоте мерзко скалились провалы беззубых ртов.

Я знала, что не должна бояться, но как только невидимые липкие пальцы коснулись моей кожи, преодолев покрывающую моё тело броню, помимо воли меня охватила волна совершенно неконтролируемого страха. Я вздрогнула всем телом, однако на крик не сорвалась. Правда, только лишь потому, что горло моё сдавил спазм.

«Всё это всего лишь иллюзия, — напомнила я себе. — Только иллюзия».

Я мрачно усмехнулась и, приказала себе, не обращать внимания на липкие пальцы. И, тем более, ни в коем случае, не задумываться о том, из какой гадости сделаны эти мерзкие пальцы и почему они такие липкие…

Более или менее овладев собой, шаг за шагом я продолжила сопротивление волне, засасывающей меня в воронку моих самых потаённых страхов. Страхов, о существовании которых вслух я не призналась бы никому, даже себе. И, тем не менее, мне было о них очень хорошо известно благодаря беспрерывному дотошному самоанализу, которым я в буквальном смысле изводила себя с тех пор как стала демоном. А посему, у призрачных стражей не было ни единого шанса на то, чтобы подсунуть мне мои потаённые страхи в качестве реальности.

С каждым победоносным шагом моя уверенность росла всё больше и больше.

Но тут опять вмешался закон подлости: как только я решила, что самое страшное уже позади, как что-то ледяное и когтистое схватило меня за горло.

Пронизывающий холод, от которого, казалось, в прах рассыпались все мои кости, заставил заледенеть кровь в моих жилах. И я не то, чтобы поняла, я просто знала, я чувствовала каждой клеточкой своего тела, что что-то капля за каплей высасывает из меня даже не кровь, а саму жизнь. А я ничего, ровным счётом ничего не могла с этим поделать.

Моё абсолютное бессилие показалось мне столь безнадежным, что я испустила пронзительный вопль ужаса, отчаяния и боли. — Рау-ууууууууль! Прости меня! Я не смогла тебя спасти!

И услышала в ответ… только свои собственные истошные рыдания.

Несколько мгновений я сидела, сжав виски ладонями, содрогаясь от рыданий и мертвящего холода.

Потом в душе моей пробудился гнев. Гнев на саму себя.

«Что значит, не смогла?! — раздраженно поинтересовалась я у себя. — Но разве тебя не предупредили, что твоё поражение станет реальностью, только, если ты сама в него поверишь?! — напомнила я себе. — Всё правильно, именно об этом меня и предупредили!» — ясно, как белый солнечный свет, вспомнила я.

Воспоминание о предупреждении пронзило моё тело, словно огненная искра и могильный холод тут же отступил.

Я сосредоточилась на своих чувствах и эмоциях, и поняла, что должна предпринять.

Я вынула из ножен свой меч и высоко, словно знамя, подняла его над головой. В ту же секунду со всех сторон, в том числе, и из под моих ног тоже и даже из недр земли, изверглись сдавленно-рычащие, словно рокот зарождающегося землетрясения, проклятья. Нечто когтистое, державшее всё это время меня за горло и сковывавшее меня холодом — вдруг стало нежным, лёгким и тёплым, словно пух или порыв ветра летним вечером.

Почувствовав себя свободной, я перевела дух и, оглядевшись по сторонам, торжествующе возвестила.

— Я не боюсь вас, мерзопакостная пародия на жизнь! Я не боюсь вас, порождения тьмы и хаоса! — победоносно воскликнула я. — Вам не остановить меня! Я пройду сквозь вас, по вам, но я пройду! Вы слышите меня? Вы, те, кто влачит жалкое существование паразитов? Вам не остановить меня!

Даже и не припомню когда в последний раз, я толкала столь вдохновенно-грозную речь. Тем обидней, что она осталась совершенно никем неоцененной. Ибо к разочарованию решительно настроенной на дальнейшую борьбу меня, судя по резко сменившейся окружающей обстановке и наступившей тишине, обращалась я к плодам своего воображения. Иначе говоря, к самой себе.

Тем не менее, я не спешила расслабляться. Прислушалась…

Таки, кажется, да, до меня никому и ничему нет дела: ни стон, ни вздох, ни даже шелест ветра — не нарушали тишины.

Перевела озадаченный взгляд на свои руки…

В них не было меча. Оказывается, я по-прежнему держала в руках только, горящий ровным, ярким светом, локон батюшки и больше ничего.

Осмотрелась вокруг…

На земляных стенах плясали тени. Баюн сосредоточенно и невозмутимо шёл вперед. Лица планетят, все до одного, выражали решимость, морда Маркизы — насмешку, Уш и Ыш, казалось, вообще развлекались.

Получается, одновременно и с лёгкой досадой и облегчением подумала я, окончательно придя в себя, что мне этот переход дался намного сложнее, чем всем остальным. Что ж ничего удивительного, мысленно хмыкнула я, учитывая моё близкое знакомство, я бы даже сказала, родство с миром неупокоенных духов.

— Ди, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно окликнул меня Уш.

— Да, — кивнула я и, сунув локон батюшки в нагрудный кармашек своих доспехов, целеустремленно зашагала по тоннелю.

Какое-то время мы шли по абсолютно пустынным, казавшимися бесконечными, лабиринтам тоннеля. Как вдруг, свернув в очередной раз, мы оказались в огромном зале, в центре которого полыхала, начерченная пламенем, пентаграмма. Над каждым из её пяти углов парила огромная чёрная тень. И судя по кровь леденящему нашептыванию в унисон, тени произносили какое-то заклятие.