И, несмотря на иллюзорность происходящего, я никогда не знала более реального поцелуя. Я пылала словно только что рожденная звезда, губы сладко болели, а в груди катастрофически не хватало воздуха. В одно мгновение мне казалось, что я распадаюсь на миллиард мельчайших частичек, а уже в следующее, я была уверена, что никогда прежде я не была настолько цельной и полной.

Больше не было подземелья, не было Абаддона, не было Эрмана.

Были только мы. Я и Рауль. Совершенно одни, в бесконечности космоса, если не считать, конечно, звёзд, подглядывающих за нами издали и как будто бы невзначай.

Шли тысячи, нет, миллионы лет, а мы всё кружились в танце. Не размыкая рук. Не прекращая поцелуя.

Я не знаю, в какой момент я вдруг поняла, что это были уже не мы. Что это не я и Рауль танцуем, взявшись за руки в открытом космосе, а две звезды, связанные друг с другом гравитационным притяжением.

Две звезды, связанные настолько вечно, что у них даже имя было одно на двоих — Тубан.

Две звезды, связанные настолько тесно, что свет одной — совершенно невозможно отделить от света другой.

Возможно, я поняла это, как только меня затянуло в водоворот невероятных по своей силе и мощи чувств. Или, возможно, тогда, когда проникнувший в мои вены жар, заставил каждую клеточку моего тела запылать, а кровь закипеть.

Или же, что столь же вероятно, я поняла это только после того, как услышала жуткий, исполненный ненависти и отчаяния, похожий на звериный, вопль Эрмана: — Не-ээээээт! Этого не может бы-ыыыыыыыыть! Я был так близко! Так близко! Так близко! Мне оставался лишь шаг! Не-эээээээт!

И увидела, как жуткая кроваво-красная молния направила свою огненную стрелу прямо в голову Рауля, но не долетела. Следом то же самое проделала вторая смертоносная молния, затем третья, четвёртая, пятая, шестая и так далее… Одна за другой, они разбивались о некую невидимую преграду.

Моя рука инстинктивно потянулась к глазам, чтобы заслонить их от слишком яркого света кроваво-красных вспышек, и… я смогла до них дотянуться.

Оказалось, что ни мои руки, ни мои ноги больше не сдерживали оковы. Вернее сами-то оковы были, но они ничуть не стесняли моих движений. И уже в следующую же секунду и вовсе исчезли, как только я этого пожелала.

К сожалению, вместе с оковами исчез и щит, установленный нами друг на друга, в тот момент, когда мы подключились к источнику магии Тубан, сокрытому в наших душах.

Этот щит, как я теперь понимаю, образовался из моего и Рауля бессознательного желания сделать всё возможное для защиты другого, даже если за это придётся заплатить собственной жизнью. Кроме того, конечно же, помогла высокая степень концентрации друг на друге. Мы ведь, в буквальном смысле, на какое-то время зациклились друг на друге, начисто забыв обо всём остальном, кроме нас двоих. Вот поэтому-то, как только мы с Раулем перестали быть сосредоточенными друг на друге, защитная энергия вокруг нас сначала истончилась, а потом и вовсе растворилась в воздухе.

Чем тут же не преминула воспользоваться очередная кроваво-красная огненная фурия, беспрепятственно устремившаяся к моему мужу…

Однако не тут-то было. Рауль, как и я, за мгновение до этого, потянулся за мечом, и точно также как и я, не встретил сопротивления оков, поэтому вместо человеческой плоти молнии пришлось удовольствоваться сталью.

Обиженно зашипев на то, что ей подсунули неравноценную подмену, молния слилась хотя и в вынужденном, но в самом страстном из страстных поцелуе с мечом-кладенцом. В таком страстном, что бедняжка молния поцелуя этого просто не пережила, ибо великая страсть меча-кладенца спалила её дотла.

Следом за первой молнией, слетевшей по щелчку с пальцев Абаддона, почти мгновенно последовала вторая, затем третья… К тому времени, когда меч-кладенец лобызался с пятой, испепеляя её своей страстью, дядя Рауля понял, что преграды, которая защищала от него его вожделенную жертву, больше нет.

Занеся меч над своей головой, Эрман де Громейон с победным кличем бросился на своего племенника, от которого он так давно мечтал избавиться, что в какой-то момент это желание стало для него навязчивой идеей…

Понимая, что Раулю более чем достаточно возни с молниями, которые метает в него Абаддон, я ринулась Эрману наперерез.

Увидев, как округлились глаза бывшего старшего лекаря, заметившего то, с какой скоростью я двигаюсь, я не удержалась от злорадной усмешки. Я не питала особых иллюзий на тот счёт, что нам удастся уйти отсюда живыми. Достаточно было просто слегка скосить глаза хоть в правую сторону, хоть в левую, чтобы увидеть несметные полчища призрачных стражей. В связи с чем, единственное, что меня грело, это то, что я прихвачу с собой в царство теней и Эрмана тоже.

Внезапно на сцене боевых действий, развернувшихся между нами и бесчисленными слугами Абаддона, появились новые действующие лица. Однако будучи ослепленной светом вспышек молний, я не могла рассмотреть, кто именно это был.

Сердце моё ёкнуло: Неужели мы не успели? Неужели всё было зря?

С одной стороны, я понимала, что должна радоваться и легионам Сатаны и Кощееву войску, потому как и те и другие были подкреплением в борьбе против призрачных стражей и Абаддона, а значит, значительно повышали наши шансы на выживание. Возможно, даже они были нашим единственным шансом выжить. Однако с другой стороны, быть спасенными Сатаной и Кощеем при вышеописанных обстоятельствах означало, что мы с Раулем снова проиграли.

Иначе говоря, я предпочитала мизерные шансы на спасение, при которых сохранялась надежда на то, что наш план удастся, высоким шансам на спасение, но при которых не было никакой надежды на успех нашего плана. И поэтому-то сердце моё и ёкнуло. И поэтому время, которое потребовалось моим глазам на то, чтобы увидеть что-то ещё, кроме туманных образов в радужных разводах, показалось мне вечностью.

И вот, наконец, я смогла рассмотреть, кто были эти новые лица.

Шесть фигур, одетых в кипенно-белые одежды, за плечами которых шесть пар кипенно-белых крыльев. В руках каждая фигура держала сотканный из света меч.

Ангелы. Самые настоящие ангелы. Ну, конечно же, мать Рауля ведь обещала ему, что они ещё вернутся!

Явление ангелов заметила не только я, но и Эрман де Громейон. И надо отметить, что на него их явление произвело даже ещё большее впечатление, чем на меня. Особенно явление одного из ангелов, его сестры. — Фелисити? Этого не может быть… Это не может быть Фелисити… — потрясенно прошептал он. Его шок был настолько велик, что на какое-то мгновение он оказался полностью дезориентирован, что сделало его довольно лёгкой добычей для моего меча. И нет, я не стала играть в благородство. Я воспользовалась замешательством врага, как я знала, воспользовался бы и он, и с чувством полного и абсолютного удовлетворения вонзила свой меч в его сердце.

Эрман умер мгновенно. И последнее слово, которое он произнес, было «Фелисити», имя его любимой младшей сестры, которую он хладнокровно убил, чтобы она не помешала его планам по восхождению на престол Королевства Звездного Дракона.

— Диана, берегись! — оттолкнула меня Фелисити, став между мной и отделившейся от тела Эрмана тенью, в призрачные руки которой сама по себе скользнула рукоять сотканного из тьмы меча.

— Спасибо, Диана, но дальше я сама! Помнишь меня, старший братец? — улыбнулась ангелица-воительница злобной тени своего убийцы. — Удивлён? Не рассчитывал на столь скорую встречу?

— Вот именно, спасибо, Диана, — жутко хохотнула бесформенная серая тень. Настолько бесформенная, что казалось, будто она не управляет мечом, а является продолжением, истекающей из него тьмы. — За то, что подарила мне бессмертие!

И огромное черное лезвие обрушилось на окруженную ореолом белого света ангелицу. Фелисити легко, словно была ветром, увернулась, встретив замах жуткого оружия своим сияющим подобно лучу солнца, мечом.

— Диана, не стой! Бери Рауля и уходите отсюда! Это не ваша битва! Ваша битва ещё впереди! — прокричала мне Фелисити, заметив, что я околачиваюсь неподалеку, прикрывая ей тылы.