— Нет, не даю. Простите покорнейше, Ваша Честь, но риск слишком велик, — покачал головой Теарус. — Но, кстати, о том, что Абаддон о нас уже знает, можете не беспокоиться, он не знает и не узнает, ещё день, а может и два, пока заклятие забывчивости, окончательно не выветрится…

— Вы ошибаетесь, Абаддон не может не знать, — перебив своего собеседника, тоном знатока заверил его гриф. — Как только вы уничтожили Вельзевула, в ту же секунду сработал сигнал тревоги, в связи с которым прямо сейчас сюда направляется отряд демонических патрульных.

— Направлялся бы, — поправила грифа Фелисити. — Если бы все до одного патрульные, к тому моменту, когда они достигали, наконец, двери подвала, не забывали о том, куда именно они направлялись и зачем.

— И так как ни один солдат или офицер никогда не станет беспокоить генерала до тех пор, пока не проверит информацию, то у меня есть все основания полагать, что Абаддон по-прежнему пребывает в блаженном неведении, — Теарус победно улыбнулся птице.

— Однако за подсказку о тропке, ведущей прямо отсюда в зачарованный лес, спасибо! — усмехнулся Рауль. После чего, приложив к губам ладонь, трижды по три раза проухал как сова. — Всё согласно плана нашего общего знакомого, который, к счастью, снова оказался прав, — ответил он на недоуменный взгляд прадеда и матери и многозначительно посмотрел вглубь необъятного зала.

— Ыш, ты точно уверена, что слышала позывной?! И уверена, что он шёл отсюда? — пищал, едва поспевающий за своей коллегой, несущейся словно бесхвостая комета, летучий мышонок.

— Разумеется, точно! — с безапелляционной уверенностью констатировала Ыш. — Я, чтобы ты хотел знать, на расстоянии нескольких десятков метров легко способна расслышать шорох ползущего насекомого, а уж услышать, как наше Высочество ухает по-совиному из другого измерения — для меня вообще раз плюнуть! А вот и он! — радостно возвестила сова.

— Где?! — подслеповато прищурился мышонок, врезавшись в хвост внезапно затормозившей сове.

— Уж точно не у меня в заднице! — ворчливо парировала Ыш. — А очки, кстати, чтобы хорошо видеть, носят на носу, а не на ушах, дятел!

— Ой и точно! — обрадовался мышонок. — А я-то думаю, почему у меня перед глазами всё плывёт! Спасибо, уши не подвели! Если бы не мои замечательные ушки, то я бы точно либо во что-нибудь врезался, либо куда-нибудь не туда свернул, потому что я летел и ни черта не видел!

— Вообще-то и уши тебя тоже подвели, зря только, что аж полголовы занимают! — сварливо напомнила ему Ыш. — Уханье Его Высочества, кто проворонил? Я что ли? Нет, ты! А всё почему? Потому что меньше в облаках витать надо, тетерев ты тупоголовый!

— Сама такая! — оскорбился мышонок. — Сама дятел! Сама ворона! Сама тетерев!

— Молодой человек! — возмутился гриф, выгнув грудь колесом. — Ану немедленно извинитесь перед прекрасной дамой! Вы что себе позволяете?! Святые угодники, теперь я точно знаю, что я в раю! — часто заморгал глазами гриф и склонился ниц. — О моя госпожа, разрешите пасть ниц?! Не велите глаз на вас поднять, ибо я ослепну! Вы… — голос грифа очень естественно срывался и проваливался в пропасть эмоций от волнения. — Вы такая дивная птица! Ах видели бы вы себя со стороны, вы бы тогда меня поняли и сжалились над вашим покорным слугою! — гриф тяжело и протяжно вздохнул, заломив крылья над головой. — Ах, как грация полёта! Какое величие в каждом движении крыла! А как речь-то сказала, словно реченька зажурчала! А ваша шейка! А ваши глазки! И перышки! И чудненький, потрясающей формы, маленький носик! Всё в вас невыразимо, неправдоподобно прекрасно! Простите, что интересуюсь, но вы, прекраснейшая, случайно не царь-птица?!

— Потрясающей формы носик, — хихикнул Уш.

Ыш, которая никогда до сих пор ни разу не становилась объектом столь бурно изливаемой страсти, совершенно оторопела и растерялась. Она огляделась по сторонам в поисках кого-нибудь ещё, к кому мог обращаться заключенный в клетку гриф. — Вы… вы ко мне обращаетесь? — и голос обычно категоричного, сварливого и несгибаемого старшего библиотекаря межреальностной библиотеки звучал мягко, нежно и… кокетливо-жеманно.

— И что, неужели Ыш повелась, на столь дешёвую провокацию? — неверяще уставилась я на мужа.

— Ну-ууу… — замялся мой Высочество, явно не желавший задеть чувства присутствующей здесь же, у меня в горнице, совы.

— Кто я?! — ткнула себя в грудь крылом Ыш. — Да, чтоб я?! Вы, что со мной не знакомы?! Да я, таких волокит сладкозаливающих, да лапшу на уши килограммами вешающих, как этот, насквозь вижу!

— Угу, видишь, — иронично-скептично заметил, наскоро прожевавший и заглотнувший почти целым кусок сыра, мышонок — аж настолько ему кортело высказаться. — И мы видели, как ты чуть киселем не поплыла от его комплиментов! И мы слышали, как ты соловьем осоловевшим запела! Да если бы не наше Высочество, который напомнил тебе, чья этот гриф птица, ты бы так и не протрезвела, ибо настолько уже на тот момент от его лести и своей любви опьянела!

— Кто я?! Я от любви опьянела?! — подпрыгнула Ыш. — Да, я чтоб ты хотел знать, — ткнула она мышонка в грудь крылом, — играла его! Да, я, чтоб ты хотел знать, за свою долгую жизнь и не таких обламывала! Ха! Рассмешил! Чтобы я, мудрая и многоопытная, и повелась на плутливые речи льстеца и подлеца природы демонической да воспитания сатанинского… Ха-ха-ха! Чтобы я — да никогда!

— Ага, конечно, никогда! — иронично посмеиваясь, то есть, откровенно и подчёркнуто демонстрируя, что не поверил ни одному слову своей коллеги, стоял на своем мышонок. — Я, между прочим, к тому моменту уже очки надел, так что видел я, как глазки твои загорелись…

— А, кстати, где он, этот неотразимый соблазнитель-обольститель в перьях? — поспешила перебить я Уша, чтобы не позволить ему сказать ещё что-нибудь более обидное и тем самым окончательно спровоцировать, грозившую вот-вот разразиться, ссору. — Я уже столько о нём услышала, что мне прям очень интересно на него посмотреть!

— Где же ему ещё быть? Разумеется, в библиотеке, — ворчливо ответила Ыш. — Ведь только там его никто не найдёт и снова не украдет.

— А Фелисити и другие твои родственники, они ещё вернутся? Да и с Жульеном я бы с удовольствием увиделась! — перевела я вопрошающий взгляд на Рауля.

— Мама обещала, что она обязательно ответит на все мои вопросы, так что, думаю, мы обязательно с ней ещё увидимся, да и остальные тоже не прощались. А что касается Жульена, то его ты сможешь увидеть, как только найдёшь время, чтобы заглянуть на пару минут в межреальностную библиотеку, ведь мы его там оставили, дабы он присматривал за грифом РДАДО… Ох! Звёздный городовой, меня кто-то будит! Ди, мне пора! Я люблю тебя, Ди…

— Я тоже тебя люблю, — прокричала я в ответ, но не была уверена, что он меня услышал.

— И я тоже тебя люблю! — имитируя мои интонации, передразнил меня Чёрт Иванович.

— Уш, Ыш, нет никакого способа узнать, всё ли у него там, в порядке? — обеспокоенно воззрилась я на сову и мышь, проигнорировав ерничанье черта.

— Мы могли бы отправиться за ним, — неуверенно предположил Уш, — но…

— Но нас могут засечь! — договорила за него Ыш. — И даже не могут, а, я так думаю, что наверняка засекут, — деловито добавила она. — Они там, конечно, не понимают, что происходит из-за заклинания забывчивости, которое Фелисити развеяла в коридоре, что ведет в подвал. Однако, боюсь, именно потому что они ни хрена, ни морковки не понимают, они все там на взводе, а значит и настороже.

— Я! Я могу помочь! — подняв, словно школьник на уроке, вверх правую руку, запрыгал, подскакивая с каждым разом всё выше и выше, Чёрт Иванович. — Я! Я могу и очень хочу помочь! И всё, что вам нужно для этого сделать, моя прекрасная Диана, это снять с меня поводок!

— Вы оба правы, — кивнула я Ыше и Ушу, в очередной раз проигнорировав черта. — Да и потом, вы всё равно Раулю ничем не сможете помочь. Помочь ему могут только Кощей или Сатана. Значит, делать нечего, сейчас спать, а завтра с утра, я первым же делом, пойду на поклон к Кощею.