— Но поцелуй был на корте, а не в спальне, зачем так шарахаться от жены? — восклицает Шелти.

— Леди Шелтон, вы всё-таки не вполне понимаете, о чем говорите, — отвечает Маргарет настолько мягко, насколько умеет.

Но Шелти все равно вспыхивает.

— Может объясните, чего именно я не понимаю, госпожа?

— Подумайте, если бы королю нужны были внуки сейчас, стал бы он что-то запрещать? Он бы приказал им зачать ребенка на пороге часовни, будь это так. Но ему нужен собственный сын.

— Он у него уже есть, вот сидит его жена.

— Законный сын.

В словах Маргарет есть смысл. Скорее всего, она права. Но и Шелти тоже права, я же не тащу Генри в постель. Я просто хотела… не знаю, чего я хотела. Стать ближе?

— Мэри, ты выбрала неправильную тактику, — говорит Шелти. — Ты же помнишь, чем Анна взяла его отца? Не подпускала к себе, пока его страсть распалилась до предела. Может, Генри такой же, как король?

— Не ты ли мне говорила брать всё в свои руки?

— Это можно делать по-разному.

— Тут я согласна, — говорит Маргарет, и Шелти удивленно смотрит на нее. — Если вы хотели ему понравиться, возможно, стоило затеять с ним игру.

— Но я не Анна, — говорю я. — Я так не умею. И есть одно важное отличие.

— Какое? — спрашивает Шелти.

— Мы уже женаты.

Две девушки напротив меня понимающе кивают.

— Давайте подытожим, — вздыхаю я. — Я совершила ошибку, когда первая поцеловала Генри?

Они кивают снова.

— И что мне делать, чтобы ее исправить?

— Ничего, — говорит Маргарет.

— Ничего? — удивляюсь я.

— Вы правильно отметили, Мэри, что вы уже женаты. Хочет он или нет, он связан с вами, пока смерть не разлучит вас.

— Или король, — добавляет Шелти.

— Или король, — соглашается Маргарет. — Но вряд ли он станет. Мне кажется, нужно просто подождать пару лет.

Пару лет. Это так долго. К тому же…

— За пару лет он найдет кого-то другого. Мадж наверняка захочет занять мое место.

— О да, — говорит Шелти, — Мадж захочет.

— Вряд ли моему кузену это интересно, — улыбается Маргарет. — Но если есть опасения, то вам просто нужно стать друзьями за эти пару лет.

— Возлюбленными, — говорит Шелти.

— И ими тоже.

Сказать легко. Я сделала всё, чтобы Генри считал меня странной навязчивой девицей.

— Придумала! — радостно восклицает Шелти. — Напиши ему послание! Желательно в стихах.

— Я не пишу стихи, у нас Гарри один такой талантливый. И я уже и так навязала Генри поцелуй, а ты советуешь добить посланием.

— Ты не понимаешь, — Шелти вскочила и начала расхаживать по комнате, вдохновившись своей идеей. — Послание, в котором ты скажешь, что не смогла совладать со своими чувствами, но теперь, как смиренная супруга, будешь ждать благословенного часа, когда он призовет тебя и вы будете вместе.

Он мечтательно размахивает руками, а я смотрю на Маргарет в поисках поддержки. Но она снова соглашается с Шелти.

— Идея неплохая. Всё лучше, чем вы будете избегать друг друга.

Я сдаюсь.

— Хорошо, но вряд ли у меня получатся стихи.

— Я помогу! — говорит Шелти. — Ты еще ничего не писала в книге, которую он подарил?

Не дожидаясь моего ответа, она подбегает к столу, хватает книгу и быстро листает ее.

— Отлично! Дай мне пару дней, и будет тебе послание.

— Спасибо, Шелт. — говорю я. — И вам спасибо, Маргарет.

— А почему так официально? — спрашивает Шелти, — Мне казалось, вы друзья.

Кажется, она уже забыла, что недавно называла Маргарет холодной и надменной. Она поворачивается к ней и протягивает руку.

— Должна признаться, леди Дуглас, я в вас ошибалась. Не думала, что в вас столько участия.

Маргарет удивленно смотрит на протянутую руку Шелти, а я замираю. Не звучат ли эти слова слишком бестактно? Она всё-таки обращается к племяннице короля. Но Маргарет медленно встает и заключает ее руку в свои ладони.

— Сочту ваши слова за комплимент.

Я улыбаюсь и чувствую умиротворение. Если эти две девушки найдут общий язык, моя жизнь при дворе определенно станет проще. Хоть какой-то толк будет от этого несчастного поцелуя.

Хэтфилд-хаус, март 1534 года

Я была рада, когда королева пригласила меня покинуть Лондон и составить ей компанию в Хэтфилде, чтобы навестить ее дочь — принцессу Элизабет. Отличная возможность развеяться и хотя бы на время забыть о том, что я сделала. Вряд ли я смогу не думать об этом совсем, но отвлечься точно получится.

В Хэтфилде мило. Дворец небольшой, низенький, весь из красного кирпича. Он окружен строгими садами и полями, которые вот-вот начнут зеленеть. Прекрасное место, чтобы провести детство. Я бы, по крайней мере, не отказалась, но увы — я не принцесса.

Пока не принцесса. Но если Генри узаконят… Я трясу головой, стараясь стряхнуть с себя эту мысль. Недавно двор начал полниться тихими полунамеками, но я уверена, что это лишь провокации врагов королевы. Королю нет нужды узаконивать Генри, потому что Анна скоро подарит нам принца.

Когда мы подходим к Хэтфилду, королева не дает своим помощникам возможности объявить о ее прибытии. Ее глаза блестят. Двери распахиваются перед ней настежь, а в тени проема ее уже ждет леди Шелтон — ее тетя, мать Шелти и Мадж. Она отвечает за домашнее хозяйство Элизабет и леди Марии, старшей дочери короля.

Королева бежит вверх по лестнице и выхватывает из рук леди Шелтон клубок зелено-золотистого дамаста и рыжих кудряшек. Свою дочь. Она прижимает ее себе так, будто они не виделись целую вечность. Наверное, так она это и ощущает.

Пока леди Шелтон показывает наши покои, королева ни на минуту не отпускает Элизабет и всюду носит ее на руках. Это, в некотором роде, нарушение этикета, потому что королевские особы не должны так явно демонстрировать привязанность к детям. Особенно если речь о принце или принцессе Уэльских, наследниках. Но Анне до этого нет дела — она целует щеки и ручки дочери, гладит ее волосы и называет маленьким солнышком.

Леди Шелтон на это никак не реагирует. На вид она довольно строгая — говорит отрывисто и только по делу.

— Ваши апартаменты, Ваша Светлость, — обращается она ко мне и указывает рукой на резную дверь слева.

Две крошечные комнаты сложно назвать апартаментами, но вполне годится для временного пребывания.

Возможно, леди Шелтон ждала, что и одна из ее дочерей приедет, но ни Мадж, ни Шелти не пригласили. Не знаю насчет Мадж, но моя подруга, кажется, не сильно расстроилась — у нее сейчас дела поважнее. Например, проводить вечера с моим братом.

Я внимательно смотрю на принцессу. Красивый ребенок, удивительно похожий на отца. Когда я вижу, как Анна рада видеть Элизабет, меня изнутри тонкой иголкой колет зависть. Не помню, чтобы моя мать когда-нибудь относилась ко мне так же.

Единственный раз, когда она искренне меня обняла, был, когда я чуть не умерла от лихорадки в возрасте девяти лет. Она не плакала, не причитала, просто обняла. Но тогда я поняла, что ей не все равно, есть я на свете или нет. И все-таки мне бы хотелось получать свидетельства этого почаще. Скажем, хотя бы раз в год.

Королева машет рукой и к ней подносят небольшой сундучок. Она ставит Элизабет перед ним, открывает, а внутри — множество новых вещей, сшитых специально для принцессы. Платья, рубашки, одеяла и даже очаровательный маленький капюшон из голубого атласа. Всё, чтобы девочка жила в истинной королевской роскоши.

Когда Элизабет засыпает, полная новых впечатлений, королева приглашает меня прогуляться по саду. Погода чудесная — воздух еще слегка морозный и свежий, но солнце уже светит ярко и приятно греет кожу.

— Как тебе новая жизнь, кузина? — спрашивает Анна, идя чуть впереди меня.

На такие вопросы принято отвечать восторженно, но я не хочу ей врать.

— Моя роль не так проста, как мне казалось, Ваше Величество.

— Вот как? И в чем же трудности?

— У меня гораздо больше свободного времени, и это ценно. Но вместе с этим я… я как будто в плену у своего титула.