С кем из англичан предстояла ему встреча теперь?.. Этого он не знал. Вряд ли соизволит пожаловать сам английский посланник Майлс Лэмпсон. До сдачи Чжан Цзолинем Пекина он, как послы и посланники других держав, был аккредитован при центральном правительстве. Теперь и англичане, и американцы, и японцы, а с ними и все иные тянут, не торопятся признать Чана. Хотят получить от него заверения в лояльности. Что ж, он даст их…

Гость пожаловал. Сухопарый дылда с седыми густыми волосами, контрастировавшими с бронзово-загорелым лошадиным лицом. Маленькие, глубоко сидящие светлые глаза в лапках морщин сдвинуты к переносице. Вместе с англичанином приехал и «сэр Роберт Хотун», пожилой надменный Хэ Тунь, чье имя было известно всему политическому, финансовому и торгово-промышленному Китаю и чье присутствие при конфиденциальной встрече служило лучшей визитной карточкой для сохраняющего инкогнито чужеземца, лаконично представившегося: «Смит» — фамилия столь же распространенная в Англии и столь же безликая, как Чан или Чэн в Поднебесной. Хэ Тунь являл собой вариант «папаши Чарли», только в великобританской ипостаси. Имя его не сходило с полос газет, его круглая безволосая физиономия сияла на страницах и даже на обложках иллюстрированных журналов: ему, одному из директоров Гонконг-Шанхайского банка, совладельцу индокитайской пароходной компании, а также торгово-пассажирской линии Гонконг — Кантон — Макао, совладельцу судостроительных верфей, директору гонконгской компании городского транспорта — и так далее, и тому подобное, есть что рекламировать. У компрадора — паспорт подданного английского королями всю жизнь он прожил в отторгнутой от Китая английской колонии Гонконг. Теперь же энергично подбирается к Шанхаю, имеет виды и на Север, на вотчину Чжан Сюэляна. «Сэр» в прибавлении к его преобразованной на чужеземный лад фамилии звучит не как фамильярное «папаша Чарли» и означает не только общепринятое обращение в англоязычных странах, — особым королевским вердиктом Хэ Туню был присвоен титул баронета Великобритании.

Чан Кайши принял визитеров в новом своем имении под Нанкином, в ухоженном парке с фонтанами, гротами, каменными, на скалах, беседками над рекой и с затейливыми строениями старинной традиционной архитектуры. Отдохнув с дороги, прогулявшись, совершив обеденную трапезу — сухопарый англичанин без брезгливости отведал изысканнейшее блюдо «бой дракона с тигром», приготовленное из змеиного и кошачьего мяса, что свидетельствовало о долговременном пребывании европейца на Востоке, — насладившись игрой на лютнях, — играли хорошенькие девушки, приглашенные из перворазрядного «цветочного домика», — гости и хозяин приступили наконец к беседе.

Мистер Смит начал довольно безапелляционно:

— Как сказал недавно в палате общин сэр Чемберлен, Великобритания решительно заинтересована в оздоровлении обстановки в Китае. Однако, какое бы правительство ни выкристаллизовалось из теперешнего хаоса, мы бы хотели высказать ему несколько пожеланий.

Переводил Хэ Тунь. Чан Кайши достаточно хорошо знал английский, чтобы дословно понимать «сивого коня» и даже разговаривать с ним, но время на перевод давало ему возможность лучше подготовить ответ. К тому же хитрый компрадор несколько смягчал выражения посланца Чемберлена. Вместо фразы «мы хотели бы высказать несколько пожеланий» англичанин категорически изрек: «мы предъявим требования». Это тоже следовало учитывать.

— Мы выражаем понимание, генерал, демонстрируемых вами усилий по искоренению красной опасности. Однако дальнейшее зависит от того, какова будет позиция нового правительства, гоминьдана и армии к законным интересам Великобритании в Китае. Наша страна несет нелегкое бремя расходов, связанных с защитой своих интересов в вашей стране. Военный министр сэр Уортингтон Ивенс недавно подтвердил, что содержание одного лишь «корпуса безопасности» в Шанхае обходится королевской казне почти в миллион фунтов стерлингов в год. Согласитесь, сэр Чан, это немалая сумма.

Смит говорил бесстрастно, не делая ни единого жеста. Верхняя часть лица, глаза — все было неподвижно, как маска. Только отпадала или смыкалась, будто мышеловка, нижняя челюсть. Наоборот, сэр Хотун, слушая своего коллегу, выказывал молчаливый, но живейший интерес, кивками и вкрадчивыми жестами подтверждая свое полное согласие со словами чужеземца. Уже из одного этого Чан Кайши мог сделать вывод, что «сэр Смит» — персона немаловажная.

Выслушав перевод, он также наклонил голову:

— Я согласен с вами, дорогой гость. Основной опорой новой власти я вижу купечество, промышленников и финансистов. Пусть кое-кто в гоминьдане называет меня изменником, предающим интересы государства, но я отныне не буду настаивать на возвращении Китаю концессий, не буду настаивать на выводе иностранных войск и на расторжении ранее заключенных с различными правительствами договоров. Более того, я готов обратиться к дружественным державам с просьбой направить в нашу страну больше войск для поддержки в борьбе против красных.

Хэ Тунь с довольной улыбкой перевел его слова, англичанину. Впервые за все время встречи бронзовая маска ожила:

— Следует ли понимать, что в той форме правления, которую вы, уважаемый генерал, намерены осуществить, диктатура черни будет исключена?

— Именно так, — снова низко наклонил голову Чан. Поклон выражал согласие. Но поспешность, с какой он отвел глаза, была вызвана приливом злобы, он не в силах был ее сдержать.

Сэр Смит не миндальничает. Выкладывает требования Чемберлена… Чан согласится. Примет все требования. Будет улыбаться. Отвешивать поклоны. Угощать яствами. «Конь» хитер. А не замечает, как осторожно и умело Чан Кайши обуздывает и седлает его. Чан Кайши будет использовать англичан, будет использовать японцев и американцев, французов и немцев — всех, кто пожалует к китайскому столу!.. Покорно улыбаясь и низко кланяясь!..

Чтобы заглушить вспышку гнева и вернуть душевное равновесие, он, делая вид, что продолжает внимать речам гостя, обратился к древней легенде, служившей ему путеводной звездой: «В стародавние времена жил в Поднебесной охотник на тигров по имени Чжуан. Однажды он повстречал сразу двух тигров, а у него в руке было лишь одно копье. И он сказал тогда одному тигру — так, чтобы не услышал другой: «Разве ты не знаешь, что он назвал тебя полосатой кошкой?» Первый тигр ощетинился и зарычал. Тогда он тихо сказал второму: «Не удивляйся, что он рычит на тебя: он сказал, что у тебя грязная шкура!» Второй тоже ощетинился. Тигры бросились друг на друга. Один был убит, другой в поединке ослабел от ран. Охотник легко справился с ним. Так он одним копьем добыл две шкуры». Он, Чан Кайши, — охотник Чжуан!.. Наступит время, он не только возвратит земли, которые когда-то принадлежали богдыханам, — он распространит власть Срединного государства на все пять континентов!.. Вот его цель.

— Полностью согласен с вами, глубокоуважаемый сэр Смит. Я не намерен низвергать традиционные социальные устои и добиваться коренных перемен во внешней политике Китая, — доверительно проговорил он. — Ни в какой форме я не собираюсь использовать против иностранцев силу. Только миролюбивые переговоры. Вот так же, как в эту минуту.

Он повел рукой: мол, в такой же гостеприимной обстановке, за подобным щедрым столом.

Лицо англичанина все более оживлялось.

— Мы полны желания работать и объединяться с теми, кто наши истинные друзья, даже если прежде они угнетали нас, — добавил Чан.

— Отлично! — одобрил сэр Смит. — Хотя я знаю, что и вы смотрите на нас, иностранцев, как на «янгуйцзы», — он соизволил даже улыбнуться, а последнее слово произнес на чистом пекинском наречии.

Улыбнулся и Чан. И по-английски ответил:

— Пословица вашей страны гласит: «Черт есть черт — но старый черт все же лучше, чем новый». Не так ли?

Англичанин расхохотался:

— Дьявол возьми!.. Отныне я ставлю на вас, генерал!

— Коли так, разрешите дать совет, который позволит вам всегда правильно понимать нас и наши устремления… — Чан Кайши сделал паузу и тоном, который должен был выражать совершенную степень откровенности, произнес: — В Китае все — националисты. Чем раньше и полнее это решающее обстоятельство будет учтено западными державами, тем скорее удастся нам достигнуть полного взаимопонимания.