— Принято, магистр, — Ноа ударил кулаком по груди, и его жест повторили трое других десантников. На ретинальном дисплее шлема тем временем отразилась загруженная Гавином карта города с отметками назначенных каждой группе ворот и ключевых позиций в городе.

— Идите, — глава ордена так же стукнул себя правым кулаком по груди, где билось основное сердце, и указал направление. — И помните. Фрация станет нашим домом. Её жители страшатся своих собственных тиранов, боятся ксеносов, опасаются неизвестности. Нас должны уважать и понимать.

— Да будет так, — кивнул он и вместе со своими братьями широким шагом двинулся в указанном направлении.

Ему и так нужно было показать себя с лучшей стороны, тем более, что это было его первое самостоятельное задание в качестве командира отделения, а тут еще добавлялся моральный аспект, над которым раздумывать он не привык. Что вызывало уважение? Четкость и обоснованность действий, мастерство, уверенность. Именно за это сержант уважал Савелия, а теперь еще и Гавина с Янтарём. Выходило, что ему самому нужно было стать таким, чтобы жители планеты зауважали его? Глупо как-то, но с учетом того, что рекруты будут набираться здесь, может, имеет смысл.

Во дворе за высоким зданием проходной они увидели десятки тел, большая часть из которых была убита оружием Астартес, а дальше кладбище техники, как местных, так и эльдарской.

— Неплохо так повзрывали, — присвиснул Экзилус, осматривая поле прошедшего недавно боя. — Плазма в основном, но вон там наши лазкой попали в антиграв.

— Ты специалист подрывник, да? — на всякий случай спросил Ноа, покосившись на коротышку, макушка которого даже в шлеме едва доходила ему до груди.

— Специалист по диверсиям широко профиля, — поправил его боевой брат.

— Собьешь миной истребитель эльдар, будешь сержантом, — пообещал громила.

Трое других боевых братьев, шедших широким шагом рядом, хохотнули. Истребитель можно было сбить ракетой, а миной разве что на взлёте или посадке, так что вероятность этого была такой же, как вслепую попасть в центр мишени после того, как тебя еще и покрутили, чтобы дезориентировать.

— Лучше побьёмся об заклад кто больше врагов положит, — предложил снайпер отряда, сухопарый остроглазый десантник, который даже в силовой броне умудрялся сутулиться, от чего казался меньше, чем есть на самом деле. Сержант же помнил, что стрелял он отменно, особенно по движущимся мишеням.

— Нет, Богомол. Давай лучше на то, кто выживет, — мрачно хмыкнул вооруженный болтером и ракетной установкой брат Молино. Его сосредоточенность и постоянное внимание к деталям нравилось Ноа.

— Давайте на всё сразу, — предложил последний член отряда, наиболее похожий на традиционного Ангела Ночи брат Тарций. Бледная кожа, длинные черные волосы, меланхоличный вгляд и хищное лицо убийцы. Говорил он редко и то, чтобы от него отстали.

— А истребитель я таки собью, — пообещал меж тем Экзилус, чем снова вызвал смешки товарищей.

Ноа за воротами завода свернул на север, где располагался назначенный им вход в центр города, тогда как остальные три отряда двинулись на юг. В зданиях вокруг он заметил сразу троих наблюдателей, людей с оружием и биноклями, но они представляли мало угрозы полностью экипированным Астартес. А вот другой соглядатай… Ветеран покосился на тень, мелькнувшую на какое-то мгновение внутри жилого блока. Эльдар, не иначе, но выдавать то, что заметил слежку, не было смысла, так что сержант просто продолжил движение во главе отряда, оглашая грозной поступью всем вокруг о своём приближении.

На устранение повреждений сверхпрочного плазмапровода должно было уйти много часов, но магос Вульф добрался до своего нынешнего положения потому, что стремился всё делать лучше и быстрее своих ограниченных коллег. Кооперация с уважаемым десантниками техножрецом по имени Фларин Максимум дала возможность Магенраду использовать нужное количество сервиторов, как монозадачных, так и более сложных, чтобы ускорить процесс ремонта максимально. Итого на восстановление ушло два часа тринадцать минут и шесть секунд. Это больше, чем он хотел бы, на три минуты, но в заминке повинна была удалённость хранилища и неисправность магистрали, доставка по которой могла бы ускорить не только ремонт, но и другие процессы на судне. На взгляд магоса, полезная активность систем "Непрощенного Слепца" составляла около двадцати двух процентов от заложенного номинала и факт подобного низкого использования начинал вызывать у слуги Омниссии праведное возмущение. Нужно было что-то с этим делать.

— Запускаю проверочный механизм, — констатировал он процесс того, что делал, переключая тумблер на панели управления потоками из реакторов. — Священная машина, прими мою просьбу и исполни функцию!

По нажатию на кнопку рядом с тумблером в плазмапровод хлынул поток перегретых газов.

— Он призван проверить надёжность соединения. Если будет зафиксирована утечка, нам придётся провести дополнительный осмотр и повторить процесс герметизирования, — снова на высоком готике пояснил свои действия магос, и внимающий ему Кенхеард кивнул.

Четыре сервочерепа, соединённые с разумом Магенрада дополнительными блоками мыслеуправления, окружали отремонтированный участок и фиксировали всё возрастающую температуру, а так же показатели давления, внешнего искажения и с дюжину других параметров.

Около минуты проверки показали, что плазмопровод в порядке, и на панели загорелся зеленый сигнал.

— Машина и мои наблюдения показали, что плазмопровод исправен, — Вульф переключил тумблер обратно. — Теперь мы можем вернуть питание основным двигателям.

Это напоминало проведение какой-то экскурсии для маленьких новициатов культа Механикус. В сущности, брат Кенхеард таким и являлся, потому ассоциацию, выданную корой головного мозга, магос посчитал крайне успешной. Затем его тонкие механические пальцы переключили четыре тумблера от реакторов и по трупопроводу потекла раскалённая добела плазма с температурой более десяти тысяч градусов, отчего его сервочерепа немедленно зафиксировали рост температуры обшивки.

— Готово, — заметил он, отходя от панели и складывая стальные руки в молитвенном жесте. — Благословенная машина, благодарю за твою продолжающуюся работу.

Культ Бога-Машины требовал проводить при всяком запуске ритуальные песнопения, окуривание священными маслами из специальных кадил и соблюдения многих других правил, но, когда достигаешь уровня понимания священных механизмов достойного титула магоса, подобные вещи уже не так нужны, ибо достаточно правильного уважительного обращения. Песнеплясками же пусть занимаются младшие жрецы.

— Запомнил ли ты все действия, брат Кенхеард? — отдав дань уважения машине, магос повернулся к своему подмастерью, который, наморщив лоб, следил за каждым движением.

— Да, магос, — кивнул он, не обращая внимания на стоящего рядом брата-хранителя Каэрина. — А что насчёт тех, кто соединяется с машиной? В смысле зачем это делать, если можно как вы, тумблерами и кнопками управлять.

Вопрос мог бы вызвать смех у кого-то неприличного, но Магенрад Вульф был крайне приличным, потому задумался над аналогией, которая была бы собеседнику понятна. Линзы глаз прокрутились, фокусируясь на различных деталях силовой брони десантника, а затем голова магоса поднялась и он уставился на лицо бойца и указал тонким пальцем на доспех.

— Астартес носят силовую броню, а под кожей имеют так называемый черный панцирь, позволяющий когитатору брони автоматически считывать жизненные показатели носителя, чтобы снижать или повышать температуру внутри доспеха, впрыскивать обезболивающее и в точности повторять сервомускулами любое движение мышц вашего тела. По сути для вас эта броня как вторая кожа, такая же чувствительная и прекрасно защищенная. Но если её оденет кто-то без черного панциря, то не сможет так же уверенно себя чувствовать, будет медленным и неуклюжим. Единственное, что сохранится, это внешняя защита, — пояснил максимально доступным способом адепт Марса.