Меня это не успокоило.

— Как долго?

Он вздохнул, и по выражению его лица я поняла, что ответ мне не понравится.

— Несколько месяцев. По крайней мере.

— Но разве тебе нужно уезжать прямо сейчас?

— Думаю, так будет лучше.

— Для кого?

— Для меня. — Его глаза неотрывно смотрели на меня. Три громких удара сердца раздались в моих ушах, пока я пыталась принять его ответ. — Иногда я могу быть эгоистом. Мне это позволено.

Когда я ничего не сказала — потому что просто не могла, черт возьми, — он покачал головой.

— Черт, Мира. Это не то, чего я хочу. Я не хочу, чтобы ты тайком за моей спиной, делала всякую хрень, из-за которой ты знаешь, что я буду расстроен.

— Значит, ты уходишь от меня? Ты знаешь, что если тебя не будет здесь, чтобы нянчиться со мной, это только даст мне больше возможностей уйти и сделать еще больше глупостей, которые только разозлят тебя. — Моя нижняя губа задрожала, и я прикусила ее, достаточно сильно, чтобы почувствовать металлический привкус крови. — Это бессмысленно.

— Я ухожу не потому, что хочу. Я ухожу сейчас, в этот момент, за целых десять часов до вылета, потому что я злюсь. И я не хочу быть рядом с тобой, когда я злюсь. — Его челюсть сжалась, тень бороды потемнела в полумраке комнаты. Его глаза были усталыми, но он смотрел на меня без унции усталости.

— Ты уже забронировал билет? Как давно он забронирован?

— Несколько дней. — Он был уклончив, и моя грудь сжалась.

— Несколько дней? Господи. — Я прошлась по комнате. — Ты сказал это так, как будто все было решено, — я указала на пол между нами, — сегодня. Но ты знал об этом несколько дней?

Он поджал губы.

— Ты была занята. Между Брук и твоим внезапным переездом в мой дом, у нас не было времени и возможности поговорить об этом.

— Как насчет вчерашнего дня? Когда мы сидели у кухонной стойки, и ты делал мне сэндвич? Не мог бы ты тогда мне сказать? Может, по дороге к Брук? Нет времени сказать: «О, привет, детка. Я заказал билет. Собираюсь уехать на несколько месяцев». — Я вскинула руки и шагнула к нему. — Это заняло у меня, сколько, максимум несколько секунд?

Он сжал губы, но его глаза все еще выглядели сердитыми. Вблизи они выглядели злее, чем я когда-либо видела раньше.

Что ж, это было чертовски хорошо, потому что я тоже была зла.

Положив руки на бедра, я стиснула зубы.

— Посмотри, кто теперь, блядь, честен и общителен, ты, придурок. — Нуждаясь в том, чтобы выплеснуть собственное разочарование, я пнула основание чемодана, отправив его в полёт через всю комнату, пока он не врезался в стену. Пальцу было больно, но это было ничто по сравнению с пульсом моей собственной неадекватности, отражающимся от стен этой комнаты и бьющимся во мне.

— По-настоящему зрелая, Мира.

Я поклонилась, а затем усмехнулась.

— Но я тебе нравлюсь не потому, что я зрелая, не так ли? Ты здесь не за этим.

— Я здесь, потому что я здесь живу.

— Заткнись, — сказала я и пожалела, что не нашла юмора в нашем разговоре. Но я была слишком возбуждена, слишком встревожена. Шесть уезжал. На несколько месяцев. Мы никогда не расставались так надолго. — Дело в том, что у тебя было достаточно возможностей сказать мне, что ты уезжаешь. Ради нее.

Его брови сошлись.

— Ради нее? Не надо говорить об этом так пикантно. Она ребенок. Она дочь моей погибшей лучшей подруги. Я практически все, что у нее есть.

— Верно. — Я скрестила руки на груди. Мои мысли, голоса, соперничали в моей голове. — Она так важна для тебя, но я с ней не знакома. Она не видела меня.

— Я не могу уследить за ходом твоих мыслей, Мира. Ты сейчас расстроена, потому что никогда ее не видела?

Тогда я почувствовала собственную незрелость.

— Нет, я расстроена, потому что ты разозлился на меня и теперь уходишь, ублюдок.

— Я не ухожу от тебя.

Но он уходил.

— Это выглядит… — я указала на брошенный чемодан в другом конце комнаты, — не так. Ты решил уйти сейчас, потому что злишься на меня. Даже несмотря на то, что до твоего рейса еще десять часов. Ты уходишь от меня, сейчас.

— Господи, — сказал он на длинном вздохе и подхватил свой чемодан. — Ты хочешь, чтобы я остался до моего рейса? Отлично, — отрезал он. Он сорвал с себя куртку, которую надел, и бросил ее на кровать рядом со мной.

— Нет, ты хотел уйти. Так уходи, блядь. — Я собрала куртку в кучу и сильно швырнула её в него, но он даже не вздрогнул. Несмотря на то, что я сказала, я не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он остался, чтобы сказал мне, что он был неправ. Сказал, что все в порядке.

Но он не ошибся. И все было не в порядке. И он уходил.

Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил, его голос был ровным и тихим.

— У меня нет сил заниматься этим с тобой.

— У тебя нет сил? Ты разбудил меня ради этого дерьма! — При очередном дрожании моих губ, я начала строить блоки в своем сердце. — Просто уходи. Это то, чего ты хочешь! — Я направилась к нему, а затем сжала кулаки и остановилась. Я не собиралась его бить. Это то, что я обещала себе. Но я не могла в это поверить до глубины души. Мои руки были созданы для защиты, и в этот момент я чувствовала себя бессильной.

— Это не то, чего я хочу. — Он шагнул ко мне, так близко, что мне пришлось откинуть голову назад, чтобы увидеть его. Мои кулаки все еще были сжаты, поэтому я отступила от него. Он протянул руку, чтобы коснуться меня, и я отпрянула. — Это совсем не то, чего я хочу. Потому что я люблю тебя. Я не хочу оставлять тебя.

— Не говори этого сейчас — не тогда, когда ты злишься на меня. Я не хочу этого.

Его взгляд был жестким, и я хотела безразличия, но все, что я получила от него, это гнев. С безразличием я могла бы работать. Равнодушие облегчило бы ситуацию. Или, по крайней мере, я так себе говорила.

— Ты не хочешь, чтобы я любил тебя прямо сейчас? Очень жаль, черт возьми. — Он прошел в ванную, и я смотрела, как он методично собирает свои туалетные принадлежности и зубную щетку.

Я смотрела на все это, смотрела, как он собирает кусочки своей жизни, и просто тупо стояла там. Он действительно делал это. Это было реально. Через минуту он выйдет за дверь. И я не знала, когда увижу его снова.

От этой мысли я чуть не упала на колени.

— Пожалуйста, не уходи, — сказала я, но это прозвучало шепотом. Он не колебался, заставляя меня поверить, что он меня не услышал. — Пожалуйста, — прошептала я. — Не оставляй меня.

Он вздохнул и уперся руками в стойку.

— Я не оставлю тебя, Мира.

Слова так мало значили, когда действия говорили так громко. А действия Шесть не были действиями того, кто остается.

— Не уходи. Мы можем поговорить и все выяснить.

— Я ухожу от тебя не потому, что злюсь на тебя. — Он вышел из ванной, но сделал лишь шаг в спальню. Я могла видеть поражение на его лице, но он все еще сжимал в руке свою сумку. — Я думаю, нам обоим нужен хороший ночной отдых, и я не верю, что мы сможем получить его здесь, вместе, не сегодня.

— Но ты уезжаешь на несколько месяцев. Это наша последняя ночь вместе на долгое время.

— Да. — Он подошел ближе, и я отступила назад, пока мои колени не уперлись в край его кровати, и я села.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Он испустил еще один тяжелый вздох.

— Я люблю тебя, и я знаю, что это пугает тебя.

Но его любовь не пугала меня. Меня пугала моя любовь к нему.

— Но ты можешь остаться здесь, с Брук. Это даст тебе больше пространства. Я думаю, даже Брук будет спокойнее, если меня не будет.

— Я могу найти ей другое место, чтобы остаться… — Как быстро я бы выгнала ее, если бы это означало что Шесть останется.

— Нет. — Он покачал головой. — Ее место здесь, с тобой. Я не уйду навсегда.

Но навсегда может длиться секунды, минуты, дни, недели, месяцы.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал. — Я чувствовала себя эхом в пустой пещере, потому что это мало что меняло.