Она подняла подбородок, к ней вернулась часть ее гордости.

— Почему?

— Потому что он придурок. И я не хочу, чтобы он уговаривал тебя вернуться домой. Когда у него следующая смена?

— Сегодня вечером. Он вернется домой рано утром.

— Тогда мы пойдем вечером.

— Мы не можем просто выломать дверь, — запротестовала она.

— Ни хрена. Мы взломаем замок, заберем твои вещи и уйдем.

Она открыла рот, но я резко заткнула ее взглядом, когда Шесть вернулся в дом. Тишина между нами была такой громкой, такой всепоглощающей, что даже Шесть заметил это.

— Все в порядке?

Я повернулась к нему, посмотрела ему прямо в глаза и солгала.

— Да.

***

Шесть вышел из дома, чтобы поехать в его офис в центре города, и мы с Брук оделись во все черное. Я отдала ей все, что могла из своей одежды, но она была слишком высокой для моих брюк, поэтому я дала ей длинные черные носки, чтобы прикрыть ее открытую кожу.

— Мы выглядим так, будто собираемся ограбить банк. А не врываться в мой дом.

— Это больше не твой дом, — напомнила я ей, просматривая книгу по слесарному делу, которую Шесть оставил на тумбочке. Я ненадолго закрыла глаза, пытаясь вспомнить, какой замок был на двери Брук, а затем стала листать страницы, пока не наткнулась на то, о чем подумала.

— Это твоя дверь?

Брук наклонилась, поместив тень размером с голову на страницу.

— Да, но заднее окно было бы лучшим вариантом. Он вынул стекло прошлым летом для кондиционера и так и не заменил его.

Я недолго размышляла над этим вариантом.

— Достаточно большое, чтобы пролезть?

Она положила руку на живот.

— Ладно, не для тебя. А я?

Она кивнула, но выглядела неуверенно.

— Ты уверена, что это хорошая идея? Почему ты не хотела, чтобы я сказала что-нибудь твоему парню?

— Потому что это не очень хорошая идея — скорее всего, это незаконная идея. Что отвечает на оба твоих вопроса. — Я захлопнула книгу и повернулась к ней. — Мы должны взять с собой мешки для мусора, или у тебя есть чемодан, который ты можешь забить?

— У меня есть чемодан в шкафу. Я не могла собрать его раньше, не вызвав его подозрений. — Она пошевелилась, и свет переместился на ее лицо настолько, что я увидела синяк. Это усилило мое желание войти, все сделать и убраться к черту. Чтобы Трой и Шесть ни о чем не догадались.

Нам потребовалось в два раза больше времени, чтобы добраться от дома Шесть до Троя, чем я помнила, но списала это на то, что я заблудилась, а Брук запуталась.

— Ты уверена, что это верная дорога? — спросила я ее, когда мы свернули на улицу, по которой она уже просила меня не ездить.

— Да. — Она посмотрела на дом на углу, окутанный темнотой, которую принесли десять часов вечера. — Это та улица.

Я последовала за ней, но не была уверена, пока она не остановилась прямо перед маленьким домом и не посмотрела на меня.

— Как нам попасть в заднюю часть? — спросила я.

Без слов она повернула свое тело боком — что рассмешило меня только потому, что она была одинаковой ширины, — и поползла вдоль темной штукатурки к темному заднему двору. Я последовала за ней, останавливаясь, чтобы взглянуть на часы. Я не была уверена, как долго Шесть будет отсутствовать, но обычно, когда он ездил в центр города в офис на работу, это был не быстрый визит.

Задняя часть дома заросла сорняками и клочками травы, то тут, то там попадались большие лужи грязи, в которых застрял мой ботинок.

— Блядь, — пробурчала я, когда моя нога чуть не вылетела из застрявшего ботинка. Я ухватилась за ветку дерева и дергала, пока ботинок не освободился, отправив меня на кучу гравия позади. В тот раз я сдержала ругательство, услышав музыку, льющуюся из открытого окна по соседству. Но я сжала губы, когда встала и осмотрела ботинок.

— Вот. — Брук протянула мне ветку дерева, и я использовала ее, чтобы соскрести большие комки грязи, прежде чем сдаться. Мне все равно придется снять их, чтобы протиснуться в окно.

Брук подошла к окну и сняла панель из оргстекла, которая была вместо настоящего окна. Аккуратно отложив в сторону, она отошла обратно.

— Верно, — сказала я себе под нос, вынимая ноги из ботинок и стряхивая толстое пуховое пальто, которое было на мне. Брук держала и то, и другое в руках.

— Ты попадешь в столовую. Можешь отпереть раздвижную стеклянную дверь. — Она указала на нее, чуть в стороне. — А потом я войду.

Я кивнула и просунула одну ногу в окно, затем просунула вторую и, не очень грациозно, упала на задницу. Это был второй раз за последние пару минут, когда моя задница была каким-то образом задета, и я надеялась, что ни один из этих инцидентов не приведет к синякам, которые заметит Шесть.

Я открыла раздвижную дверь, и Брук заскочила внутрь и огляделась. Ее руки прошлись по кухонной стойке, и она облокотилась на раковину. Она посмотрела в окно, и я сжала ей руку.

— Сейчас не время для ностальгии. Собирай свое дерьмо и пошли отсюда.

— Хорошо.

Во всем доме было темно, не было даже ночника, но Брук быстро и ловко входила и выходила из комнат, ставила чемодан у моих ног, а затем мчалась обратно по коридору.

Я попробовала ручку чемодана и обнаружила, что он тяжелый. Тащить его обратно к Шесть было бы муторно, и я решила взять такси, чтобы не задерживаться дольше, чем нужно.

Брук вернулась с сумкой поменьше, но, судя по розовым и коричневым мультяшным животным на ней, я поняла, что это сумка для пеленок.

— Готова?

Она кивнула, и когда мы шли к задней двери, раздался звук, который заставил нас обеих остановиться.

Это было похоже на скрип половицы, и мы синхронно повернули наши головы в одном направлении, и я услышала каждый из наших вдохов. Затем все, что я могла слышать, это громоподобный рокот моего сердцебиения.

Наконец, Брук повернулась ко мне.

— Сосед сверху.

Я не хотела задерживаться, чтобы подтвердить это, поэтому я выпроводила ее за дверь. Когда она попыталась вставить оргстекло обратно в окно, я остановила ее, резко покачав головой. Он бы и так узнал, что мы там были. Нет смысла терять время, чтобы замести следы.

Когда мы отошли на два квартала, Брук достала мобильный телефон и набрала номер такси. К тому времени мои руки вспотели и болели от тяжести чемодана, у которого были сломаны колеса, и поэтому его нельзя было катить по тротуарам.

Пока мы ждали такси, я заметила, что Брук начала дрожать рядом со мной. Ее дыхание участилось, и я толкнула ее, чтобы она села, прислонившись к бордюру.

— Успокойся, Господи, — сказала я и полезла в карман куртки за сигаретами.

Когда я вытащила пачку, глаза Брук расширились.

— Я не курю.

Я вынула сигарету из пачки и уставилась на нее.

— Ни хрена себе. Думаешь, это для тебя? — Я поднесла сигарету к губам, открыла маленькую золотую зажигалку и быстро прикурила. Я глубоко вдохнула, а затем выдохнула дым. Все это время Брук наблюдала за мной почти с голодом.

— Что ты делаешь? — спросила я, а затем сглотнула, осознав, что мой тон был не совсем дружелюбным. — Его там не было. Мы вошли и вышли. Ты в безопасности. — Я сделала еще одну глубокую затяжку, и она откинула голову назад, чтобы посмотреть на небо над нами.

— Да, но он мог быть там.

— Его там не было, — сказала я категорично. — Остынь. Я не думаю, что нам нужно, чтобы у тебя сейчас начались схватки.

Мои глаза скользнули по ее животу, как это часто случалось, и я на мгновение задумалась, каково это — носить внутри себя человека. Еще одна жизнь, за которую ты несешь ответственность, жизнь, которая буквально во всем зависит от тебя.

Это было похоже на пытку, к которой стремится только садист.

Я глубоко вдохнула чистый воздух и снова затянулась сигаретой.

— Ты можешь не курить прямо здесь? — спросила Брук, и я повернулась к ней.

Меня не раздражала ее просьба, я была даже рада ей. Она была такой кроткой, и это был первый признак того, что она ведет себя так, как я надеялась. Я сделала широкие, преувеличенные шаги прочь от нее и повернула голову так, чтобы, когда я выдохну, дым не попал ей в лицо.