— Я предлагаю перегородить дамбой Биби-Эйбатскую бухту, выкачать морскую воду и создать там нефтяной промысел.

— Смело! Весьма смело, Павел Николаевич! Но возможно ли это технически?

— Да. Вполне возможно. Бухта широка, но не глубока. Я делал замеры, у меня есть точные расчеты. Если вести засыпку с двух берегов и с моря землечерпалками, а также подвозить землю на баржах, за год можно закончить сооружение дамбы.

— А перекачать целое море воды? Сколько нужно насосов, электрической энергии? Людских усилий?

— Да, это потребует большого труда и затрат, но все окупится с лихвой. Я подсчитал... Впрочем, есть у меня и другой вариант проекта, — увлеченно воскликнул Потоцкий. — Можно начать засыпку бухты с берега, с мелких болот. Поверьте, под водою везде нефть.

— Я слышал об этом от Губкина.

— Иван Михайлович знает. В бухте нефть плавает на воде. И газ прорывается — не раз поджигали... Можно начать засыпку с берега. Засыпать участок и бурить. Потом продвигаться дальше. Это не потребует больших затрат.

— Вот этот проект, Павел Николаевич, в настоящих условиях, когда мы еще бедны техникой, мне кажется наиболее приемлемым и осуществимым, — заговорил Киров неторопливо. — Ведь если первые буровые дадут нефть, это придаст нам смелости и решимости повести широкое наступление на море.

— Безусловно, Сергей Миронович. Неужели вы правда хотите осуществить мой проект? — дрогнувшим голосом спросил Потоцкий.

— Обязательно и немедленно, Павел Николаевич! Думаю, вы согласитесь сделать доклад о вашем проекте?

— Да хоть завтра!

— Отлично! Примем решение, а вас попросим быть руководителем и вдохновителем этих работ.

— Помилуйте! Я бы с радостью. Даже не смею верить... Но как, как при моем бедственном положении? Ведь слепой!

— Ничего, ничего, Павел Николаевич. Вы будете только консультировать и давать советы. Вас окружат инженерами, которые станут непосредственно руководить работами. Вы извините за грубоватый пример, но народная мудрость говорит: «И слепая лошадь везет, если зрячий вожжи держит».

— Да, да, я слыхал. И готов быть слепой лошадью, верблюдом, слоном, лишь бы дали хорошего поводыря. Я готов делать что угодно, только бы осуществлялся мой проект, который, знаю, знаю твердо, откроет несметные нефтяные богатства.

— Тогда решено, Павел Николаевич! Считайте, что мы договорились. Сегодня же я скажу Серебровскому, чтобы готовил заседание. Дайте мне пожать вашу руку и пожелать вам успехов.

Потоцкий протянул Кирову руку, и из-под его черных очков потекли слезы радости.

Утром Киров, в силу старой привычки, беглым взглядом журналиста просматривал газеты и уже потом принимался за дела.

Сегодня в газетах ничего важного не было, и он поднялся, чтобы ехать на промыслы.

Вдруг зазвонил телефон. Киров снял трубку:

— Что, Орджоникидзе? Давайте! Жду, жду. — И уже радостно: — Серго? Здравствуй! Рад слышать тебя. Да, да, все хорошо. Замахиваемся на большое дело. Думаем перекрывать Биби-Эйбатскую бухту. Под ней — нефть. Много нефти! Слышишь? Я тебе писал... А, поэтому и звонишь... Одобряешь? Спасибо, Серго! Спасибо! Для нас очень важна твоя поддержка. Что? Тяжело? Знаю. Много думали, подсчитывали... Считаешь, что надо дерзать? Мы тоже настроены так. Может, приедешь? Жаль... Да, спасибо! И я обнимаю...

Киров положил трубку.

«Орджоникидзе поддерживает. Отлично! Может, обрадовать Серебровского? Нет, потом, когда ответит Москва. Уверен, что Москва тоже поддержит...»

Совещание в ЦК Компартии Азербайджана о засыпке Биби-Эйбатской бухты проводил сам Киров. Доклад слепого инженера с подробными выкладками и расчетами был прослушан внимательно и вызвал всеобщее воодушевление. Серебровский, Баринов и другие специалисты «Азнефти» горячо приветствовали идею Потоцкого, но почти все высказались в поддержку второго проекта — о засыпке бухты со стороны болот.

Директора заводов, обещая всемерную поддержку строительству нового промысла, высказывались за первый проект, доказывая, что легче насыпать дамбу, чем заполнить землей огромную бухту.

Киров, заключая разгоревшиеся споры, говорил, поглядывая в бумажку, где были выписаны основные расчеты Потоцкого:

— Директора заводов доказывали здесь, и весьма основательно, что выгодней первый проект, то есть строительство дамбы-плотины с последующей перекачкой воды из бухты в море. Безусловно, этот проект заманчивый, так как на дамбу потребуется высыпать земли в пятьдесят раз меньше, чем на всю бухту. И выкачка воды, по расчетам, представляется делом реальным.

Однако, идя на колоссальные затраты, мы должны быть полностью уверены, что они окупятся с лихвой. Поэтому, видимо, следует начинать со второго проекта. Засыпать часть болот и пробурить одну-две разведочные скважины. Если они дадут богатую нефть, тогда уже без риска мы можем вернуться к первому проекту.

Впрочем, это вопрос технический, и его должны продумать специалисты.

Нам следует принять решение лишь в главном — засыпать или нет Биби-Эйбатскую бухту. И этот вопрос я ставлю на голосование членов ЦК. Кто за? Так. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет... Объявляю, что решение ЦК о засыпке Биби-Эйбатской бухты принято единогласно!

Раздались дружные аплодисменты. Многие поднялись и, тесным кольцом охватив Потоцкого, стали его поздравлять.

Киров пальцем поманил сидевшего у окна рыжеватого румяного редактора «Бакинского рабочего» Чагина.

— Ты, Петр Иванович, останься, надо поговорить, — и встал, чтобы проводить Потоцкого, с которым уже говорил Серебровский...

Скоро кабинет опустел, и Киров вернулся к своему столу, где дожидался Чагин.

— Ну, что скажешь, Петр Иванович?

— Грандиозное дело задумали, Сергей Миронович! — восторженно воскликнул Чагин.

— Ага. Дошло! А ведь мне говорили, что Потоцкий писал в газету о своем проекте.

— Писал, Сергей Миронович. Но мы не решились выступить. Боялись, что пока не по силам такая задача.

— Плохо ты думаешь, Чагин, о рабочем классе Баку. Ведь на штурм бухты выйдут не только нефтяники, а все рабочие города. Слышал, как спорили директора заводов?

— Да, с огоньком говорили.

— Надо такой огонь зажечь в сердцах всего населения города, даже республики. Засыпка бухты должна стать всенародным делом. Надо поднять, всемерно распространить ленинский почин, ленинскую идею о массовых субботниках и воскресниках.

По субботам и воскресеньям все рабочие, служащие, школьники должны работать на засыпке бухты. Надо поднять сельское население. Пусть крестьяне на своих лошадях приезжают возить песок. Заведи в газете новый раздел «Засыпка бухты — всенародное дело!» И статьями, очерками, стихами поднимай народ. Иди, Чагин, и действуй! В эти горячие дни газета должна быть набатным колоколом, громовым рупором партии...

В одно из воскресений жители Баку и его пригородов были разбужены заводскими гудками в восемь часов утра.

Рабочие, служащие, студенты, мужчины, женщины, старики, подростки с лопатами, кирками, носилками, корзинами высыпали на улицы, по которым уже двигались вереницы крестьянских подвод.

Еще накануне «Бакинский рабочий» и другие газеты, печатавшиеся на русском, азербайджанском, армянском языках, вышли с красными заголовками на первых страницах: «Все на ленинский воскресник! Все на засыпку Биби-Эйбатской бухты! Покажем, на что способен пролетариат и труженики славного Баку!»

Вереницы грабарей и толпы народа потянулись к морю, к Биби-Эйбатской бухте.

Там уже громоздились холмы белого приморского песка, сновали грузовики. Серебровский, Баринов и другие инженеры «Азнефти» расставляли цепочки людей с корзинами, отправляя вооруженных лопатами ближе к горе, куда ехали грабари.