— Неужели и на дне моря нефть? — переспросил Киров.

— Да, и на дне... Но оттуда взять ее трудно. А вот на Солдатском базаре только копни да вставь трубу — сама потечет. Надо при первой же возможности, Сергей Миронович, ставить разведывательные буровые и искать на Солдатском базаре.

Киров сделал запись в блокноте, вышел из-за стола, присел рядом с Губкиным:

— Спасибо, Иван Михайлович. Спасибо за добрый совет.

— У вас, Сергей Миронович, хорошие, опытные

геологи. В случае нужды можно обратиться за советом к старику, слепому инженеру Потоцкому. Да и я недалеко буду. Дадите телеграмму — тут же прикачу.

— Спасибо, Иван Михайлович. Спасибо! Хорошо, если бы...

— О нуждах Баку я доложу Ильичу. И надеюсь, что Совнарком окажет помощь. Самое главное — не затягивайте с посылкой людей за границу.

— Уже договорились. Нариманов поедет в Европу, Серебровский — в Америку.

— Я рад. Желаю удачи!.. Ну, прощайте, Сергей Миронович.

— Всего доброго вам, Иван Михайлович. Заедете в Грозный — передавайте привет Бутягину. Вместе защищали Астрахань.

— Вон что... Спасибо! Передам. А вы не забудьте начать бурение на Солдатском базаре. Прощайте!..

На Солдатском базаре громоздились балаганы, лавки, ларьки, где торговали всякой всячиной.

Но все они исчезли в один день...

Как-то январским утром на Солдатский базар с песнями двинулись строительные бригады. За ними потянулись подводы с тесом, бревнами, трубами. Широкая площадь, исстари жившая шумом торговли, огласилась стуком топоров, жужжанием пил, задорными голосами строителей. Начали строить буровые вышки и кочегарки...

Около трех месяцев назад Серебровский выехал в Америку, но от него не было никаких вестей. Словно пропал он в Соединенных Штатах... На промыслах командовал инженер Баринов, коренастый, грузный человек с большими пышными усами, похожий на боцмана.

Спокойный, молчаливый, с небольшими, но зоркими глазами, он ходил по промыслам, словно бы погруженный в свои думы. Редко вмешивался в дела, но все видел, все замечал.

Зайдет на буровую, скажет «здравствуйте», встанет где-нибудь в сторонке, словно его и нет. Постоит, посмотрит и незаметно уйдет. Глядь, уже везут глину, чтобы усилить глинистый раствор, или бегут монтеры, чтобы лучше осветить буровую.

Любил Киров бывать на промыслах вместе с Бариновым. Скуп тот на слова, но уж если скажет — в самую точку!

Больше всего Кирова волновала судьба первого советского промысла на Солдатском базаре. Там начали роторное бурение. Поставили к лебедкам опытных буровых мастеров, а все же сердце болело. Осилят ли?

Как всякое новое дело, роторное бурение прививалось трудно. Не хватало сноровки, да и буровые станки были старые, изношенные. Работали с перебоями. Все же в сравнении с долблением проходка скважин велась несоизмеримо быстрей.

Киров вместе с Бариновым подолгу простаивал в буровых, изучал процесс бурения, наблюдая за мастерами, бурильщиками, рабочими.

Он уже знал устройство ротора, пожалуй, сам сумел бы срастить трубы и даже вести бурение. Все ему было интересно.

«Да, если бы побольше станков и труб, мы бы развернулись, — размышлял Киров. — А от Серебровского никаких вестей. Уж не случилось ли с ним беды?»

Однажды, вернувшись с промыслов, Киров спросил секретаря:

— Какие новости? Никто не звонил?

— Серебровский приехал, Сергей Миронович!

— Неужели? Где же он?

— Сидит у помощника. Ждет вас.

— А я заждался. Зови его скорей... Ну-ка, ну-ка, дай на тебя взглянуть, — с улыбкой отошел в сторонку Киров. — Настоящий франт! Если б на улице встретил — не узнал.

— Пришлось приодеться, — в тон ему шутливо сказал Серебровский. — Приходилось вести переговоры с капиталистами, которые встречают по одежке... На встречи приезжал в лимузине, помня крылатые слова: «К богатым не ходи пешком».

— Ну, рассказывай, что ты выходил, выездил?

— Не много, Сергей Миронович, а все же не с пустыми руками вернулся.

— Так, так... выкладывай.

— Подписал контракт с «Барнсдальской корпорацией» на производство буровых работ, поставку бурильных станков, оборудования, труб.

— Ого!

— Вот перечень с указанием сроков.

Киров полистал сколотые листы. Лицо его озарилось радостью.

— Поздравляю, Александр Павлович. Это большое подспорье на первое время.

— Спасибо, Сергей Миронович... Но я слышал, что дела на промыслах плохи.

— На Солдатском базаре начали хорошо, а на старых промыслах худо. Рабочие изголодались, отощали, обессилели.

— А что, если мне сразу поехать к Ильичу, доложить о поездке в Америку и рассказать о тяжелом

положении на промыслах. Страна огромная, может, выкроят что-нибудь для помощи Баку.

— Еще не справились с голодом в Поволжье. Сколько к нам беженцев привалило... А о поездке в Америку надо доложить... Хотя и трудно здесь без тебя — поезжай! Перебьемся. Только, пожалуйста, не задерживайся...

В субботу после работы на старых промыслах возле главной конторы собралась огромная толпа. Приехали рабочие-нефтяники с других участков, пришли плотники-строители буровых вышек, транспортные рабочие, инженеры, техники, десятники.

На дощатой трибуне, обитой кумачом, Киров, Нариманов, Мусабеков и только что вернувшийся из Москвы Серебровский.

Все уже знали, что Серебровский привез письмо от Ленина. Каждому хотелось знать, что сказал вождь мирового пролетариата.

Когда митинг был открыт и слово предоставили Кирову, толпа застыла.

Киров подошел к самому краю трибуны, развернул бумагу.

— Товарищи! Вот письмо, которое прислал нам Ильич. Оно так и адресовано: «Рабочим города Баку». Прошу вас выслушать внимательно.

Стало так тихо, что Киров услышал, как на электрических проводах чирикали воробьи.

Он начал читать, четко произнося каждое слово: — «Дорогие товарищи!

Я только что выслушал краткий отчет товарища Серебровского о положении Азнефти. Трудностей в этом положении очень не мало. Посылая вам свой горячий привет, прошу вас ближайшее время продержаться всячески. Первое время нам особенно тяжело. Дальше будет легче. Победы мы должны добиться и добьемся во что бы то ни стало.

Еще раз шлю вам лучшие коммунистические приветы.

В. Ульянов (Ленин)».

Толпа заревела тысячеголосо:

— Ура! Привет Ильичу! Да здравствует Ленин! Киров поднял обе руки, пытаясь добиться тишины. — Есть предложение, — выкрикнул он, — послать ответную телеграмму Ильичу. — Стало заметно тише.

Киров зачитал:

— «Дорогой Владимир Ильич! Благодарим за письмо и заботу. Мы постараемся продержаться и выполнить годовой план добычи нефти. Рабочие города Баку».

В ответ грянуло громовое «ура». Оркестр заиграл «Интернационал»...

Киров всегда приезжал на промысел, когда начинали бурение новой скважины.

Так было и тринадцатого ноября. Во второй половине дня вместе с Бариновым они приехали на новую буровую на Солдатском базаре.

Большую вышку еще не успели полностью обшить тесом. Только полати были защищены от ветра да две стены с северо-запада.

Все было подготовлено к началу работ. Массивная стальная тумба с ротором расположилась в центре буровой. Над ней на вертлюге, на стальном тросе висела квадратная труба, к которой было привинчено долото — сверло — с острыми раздвоенными концами, называемое «рыбий хвост».

— Ну что, можно начинать? — спросил мастер Баринова.

Тот подошел к Кирову:

— Начнем, Сергей Миронович?

Киров снял фуражку и резко махнул.

Включили рубильник, заскрежетали цепи Галля, с грохотом завертелся ротор, а квадратная труба вдруг превратилась в круглую и стала заметно уходить в землю.