— Мой прадедушка построил эту комнату, когда была основана Вальгалла, — сказал Кай, закрывая за нами дверь. — Он был самым замкнутым из основателей, и хотел место, где он мог бы побыть один и никто не смог бы его найти. Только управляющий комитет знает о его существовании, и только моя семья знает, как его открыть.

— И я, — тихо сказала я, поворачиваясь к нему лицом.

Кай сделал паузу.

— И ты.

Эти слова так глубоко въелись в мою кожу, что у меня перехватило дыхание.

— А ты не боишься, что я кому-нибудь расскажу?

Он прислонился к стене, воплощение непринужденной элегантности, его глаза не отрывались от моих.

— А ты сделаешь это?

Я задержала его взгляд на мгновение, прежде чем медленно покачать головой. Мои нервы гудели, как провода под напряжением под дождем, рассыпая искры осознания по моему телу.

Два человека. Потайная комната.

Наше присутствие здесь казалось болезненно интимным, как последнее свидание пары несчастных влюбленных или запретный взгляд в чей-то дневник.

Улыбка тронула губы Кая.

— Эта комната — не сокровищница. Здесь нет бесценных артефактов или запасов золота. Но если тебе нужно было тихое место, чтобы писать ...

Искры осознания растаяли в золотистом, медовом тепле.

Я плохо работала в тишине. Мои сомнения и раздумья усиливались в отсутствие компании, отращивая когти и клыки, которые рвали мое творчество на ленточки.

Но жест Кая был таким заботливым, что у меня не хватило духу сказать ему об этом, поэтому я просто улыбнулась, несмотря на расцветающую боль в груди.

— Спасибо. Это... — Я запнулась, не уверенная, как выразить эмоции, захлестнувшие меня. Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то делал что-то настолько внимательное для меня, не ожидая ничего взамен. Не тогда, когда дело касалось моего писательства, к которому даже мои друзья иногда относились как к хобби больше, чем к чему-либо другому. — Это потрясающе.

Тепло его внимания оседало у меня на спине, пока я шла по комнате, разглядывая детали, декор и различные названия на полках. К моему удивлению, они не ограничивались классикой. Там были детские книги, академические тексты, любовные романы и фэнтезийные дверные пробки. Достоевский и Остин сидели рядом с китайскими классиками, такими как «Путешествие на Запад» и «Сон в красной комнате»; Нил Гейман и Джордж Р. Р. Мартин занимали полку под Джуди Блум и Беверли Клири. Эклектичная коллекция охватывала впечатляющий спектр культур, жанров и эпох.

— Нам не хватает эротики о динозаврах, — сказал Кай с абсолютно невозмутимым лицом. — Мне скоро придется исправить эту оплошность. Если у тебя есть какие-либо рекомендации, не стесняйся присылать их мне.

Я бросила на него прищуренный взгляд.

— Тебе нравится подшучивать надо мной, не так ли? — Обвинила я сквозь пузырь подавленного смеха.

Еще одно подобие улыбки, за которым последовал озорной блеск, от которого мой пульс подскочил до небес.

— Неужели я похож на человека, который способен на такое? — Кай оттолкнулся от стены и направился ко мне, его походка была легкой, но мощной, как у пантеры, неторопливо обдумывающей свой следующий ход.

Пространство между нами рухнуло, как и любой проблеск легкомыслия, когда он остановился передо мной. Тепло его тела было живым, дышащим существом, затуманивающим мой разум и крадущим мое внимание, пока мой мир не превратился ни в что, кроме темных глаз, мягкой шерсти и чистого, дорогого аромата цитрусовых и дерева.

Мурашки побежали по моей чувствительной коже.

— Ты прав. Ты и веселье не вписываются в одно предложение, — сумела выдавить я. У меня закружилась голова, как будто я весь вечер потягивала напитки, вместо того чтобы подавать их. — Я не могу рекомендовать тебе ни одну из книг, которые прочитала. Они слишком дикие. У тебя может случиться сердечный шок.

Кай рассматривал меня с ленивым, опасным весельем, которое я почувствовала до кончиков пальцев ног.

— Ты думаешь я скучный, Изабелла? — Вопрос прозвучал мягко. Темный. Наводящий на размышления, как будто он обдумывал все способы, которыми мог бы доказать, что я ошибаюсь. Он пробежал по моему позвоночнику и оставил после себя восхитительные маленькие разряды электричества.

Воздух сдвинулся и сгустился. Каждое тиканье часов билось в такт с моим сердцем, подтягивая меня все ближе к пропасти, из которой нет возврата.

Я покачала головой, пытаясь сформулировать связный ответ.

— Ты это сказал. Не я.

Мой голос звучал совсем не так, как мой. Он был слишком разреженным, слишком бездыханным, но близость Кая перекрыла кислород в комнате. Я не могла дышать достаточно быстро или глубоко, чтобы поддерживать ясную голову.

— Понимаю, — пробормотал он. — Я не думаю, что смогу переубедить тебя. — Исчезли четкие грани и формальные слоги. На их месте были бархат и дым, нашептывающие безмолвные обещания моей коже и заставляющие поднять лицо вверх. Совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом и увидеть тепло, мерцающее под озерами сумеречной прозрачности.

Тяжесть собралась внизу моего живота, густая и расплавленная.

Я не должна была быть здесь. Не с ним, и не таким образом. Но я была опьянена, а он был прекрасен, и мир расплылся в прекрасном, туманном сне, от которого я не хотела просыпаться.

Было бы так плохо побаловать себя один раз после многих лет воздержания? Чтобы увидеть, смягчится ли этот строгий, скульптурно очерченный рот во что-то более чувственное, когда он прижмется к моему?

Мои губы приоткрылись. Кай опустил глаза, и время замедлилось, как это всегда бывало, когда мы были одни.

Я не сопротивлялась тому, что мои веки опустились. Мое тело напряглось в предвкушении момента, когда я узнаю, растает ли эта ледяная утонченность от поцелуя.

Но этот момент так и не настал.

Я услышала тихое проклятие. Затем восхитительный кокон тепла исчез, сменившись резким дуновением воздуха. Холод омыл мои руки и грудь.

К тому времени, как мои глаза распахнулись, книжный шкаф за ним уже захлопнулся.

Кай исчез.

ГЛАВА 12

— Есть ли причина, по которой мы делаем это здесь, а не в клубе? — Доминик окинул комнату моделирования презрительным взглядом. Это было лучшее, что можно было купить за деньги, с новейшими технологиями, стеклянной витриной с принадлежностями для гольфа с автографами и полным баром, но он выглядел совершенно не впечатленным. — В Вальгалле удобства получше. В лучшем случае этого достаточно.

— Не будь снобом. — Я откупорил бутылку односолодового скотча. — Иногда смена обстановки необходима.

Доминик, Данте и я собрались в новом развлекательном комплексе в Хадсон-Ярдс для нашего почти обычного обеда и обмена информацией. Я поделился новостями и слухами, Доминик — анализом рынка, а Данте — корпоративными раскладами и сделками. Это были взаимовыгодные отношения со всех сторон, хотя нам еще предстояло найти место встречи, соответствующее стандартам Доминика.

Тихий приемный ребенок с чипом на плече прошел долгий путь со времен своей работы в проектах штата Огайо. У Доминика был самый дорогой вкус из всех, кого я знал, а я вырос среди людей, которые и глазом не моргнув тратили десятки миллионов долларов на объективно сомнительное искусство.

— И иногда люди используют перемены как предлог, чтобы избежать определенного места, — протянул Данте со своего места у стены. — Ты уже три недели не заходил в клуб, если только это не было ради бокса.

Я налил алкоголь в стакан и избегал его орлиного взгляда.

— У меня есть и другие обязанности, помимо того, что я слоняюсь без дела в клубе. Сезон отпусков — напряженное время года.

— Хм. — Звук был полон скептицизма.