Она подтвердила это менее чем через минуту, когда подняла голову, ее глаза были красными и опухшими от слез.

Боль пронзила мою грудь и вонзилась в сердце.

— Мне очень жаль. — Она икнула. — Это так глупо. Я совершенно не хотела плакать прямо на твою действительно красивую и, вероятно, очень дорогую рубашку. — Она провела большим пальцем по испачканной тушью вате, как будто это могло волшебным образом стереть черные следы.

— Это всего лишь рубашка. — Я схватил ее за запястье, успокаивая. — И это не глупо. У тебя был... тяжелый день.

— Кай Янг, король недосказанности. — Водянистая улыбка Изабеллы исчезла почти так же быстро, как и появилась. — Меня заводит даже не то, что меня уволили. Я имею в виду, конечно, я расстроена, но часть меня ожидала, что это произойдет. Просто я... — Ее горло перехватило от тяжелого сглатывания. — Я чувствую себя такой неудачницей. Через несколько недель у моей мамы день рождения, моя книга еще не закончена, и мне придется пойти домой и сказать своей семье, что меня уволили. Это еще хуже, потому что они так поддерживали меня. Ну, кроме Габриэля, но это уже другая история. Они верили в меня все это время, а я продолжаю их подводить.

— Ты не подведешь их. Для успеха нет временных ограничений, и они твоя семья, — сказал я. — Они хотят, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива, когда я с тобой или моими друзьями. Но когда ты уходишь, и я остаюсь одна, я просто чувствую себя... потерянной. Как будто я не знаю, где я должна быть в жизни. — Последнее слово прозвучало как болезненно уязвимый шепот.

Боль усилилась, проникая в мои кости и вены, как яд, от которого нет лекарства. У меня были миллиарды в банке и самые влиятельные люди в мире на быстром наборе, но я никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

— Ты не одна, — тихо сказал я. — У тебя есть я.

Если бы это был кто-то другой, им пришлось бы вытаскивать из меня слова плоскогубцами. Но с Изабеллой признание проплыло между нами так же легко, как порыв воздуха.

Ее глаза засияли свежим блеском. Слеза скатилась по ее щеке, и я смахнул ее большим пальцем, жалея, что не могу предложить больше, чем слова и обещание. Я бы все отдал, чтобы видеть ее счастливой — по-настоящему счастливой, а не просто счастливой в данный момент. Никаких страхов, никаких тревог, просто свобода расцвести в полную силу.

— Мы потеряемся вместе. — Улыбка тронула мои губы. — К счастью для тебя, у меня отличное чувство направления.

— Забавно, потому что у меня нет никакого направления. — Выражение ее лица потускнело еще больше, прежде чем она покачала головой. Напряженная меланхолия отступила на дюйм. — Каждый мужчина думает, что у него отличное чувство направления. Держу пари, ты отказываешься просить о помощи, даже когда теряешься. — Изабелла шмыгнула носом от смеха. — В любом случае, хватит обо мне. А как насчет тебя? Правление, должно быть, сходит с ума из-за фотографий. Я не гожусь на роль генерального директора-партнера — Беспокойство поглотило мимолетный юмор в ее глазах. — Это ведь не повлияет на голосование, не так ли?

Ее вопрос схватил мое сердце и сжал. Это ее уволили, и она беспокоилась обо мне.

В тот момент мне захотелось выследить каждого человека, который когда-либо заставлял ее чувствовать себя неудачницей, разочарованием или чем-то еще, кроме гребаного совершенства.

— Это вызвало некоторые осложнения, но это не то, с чем я не мог бы справиться. — Я разгладил морщинку у нее на лбу поцелуем. — Не беспокойся обо мне, любимая.

— Я знаю, нам следовало быть осторожнее, — тихо сказала она. — Но разве это плохо, что я не сожалею о том, что мы сделали?

— Нет. — Мои губы проследили изгиб ее щеки к уголку рта. — Потому что я тоже этого не делаю.

Я прокручивал и анализировал последние три месяца десятки раз с тех пор, как появились фотографии. Фортепианный зал, каникулы, наше первое свидание в Бруклине и последующее рандеву в библиотеке.…они были безрассудны, да, но они также были единственными солнечными лучами в подавляющей серости моей жизни. Я не замечал, насколько приглушенным был мой мир, пока в него не ворвалась Изабелла, полная жизни, красок и энергии, как роза, распускающаяся посреди засушливой пустыни.

Я бы не променял ни одно из моих мгновений с ней на все спокойствие и умиротворение в мире.

Я думал, что ненавижу хаос, но каким- то образом, где-то на этом пути, я полюбил его.

— Что мы собираемся делать? — Прошептала Изабелла. — У Звезды все еще могут быть люди, следующие за нами.

— Я позаботился об этом. — Специальная команда, которую я нанял сразу же после просмотра фотографий, могла выследить хвост быстрее, чем ищейка может найти кость. Этого должно было быть достаточно, но импульс и отчаянное желание стереть беспокойство с ее лица вытеснили мои следующие слова изо рта. — Давай уйдем отсюда.

Она вздрогнула от моих слов.

— Что?

— Давай уедем на выходные. Сделаем перерыв, восстановим силы и перегруппируемся. — Чем больше я думал об этом, тем больше мне нравилась идея стратегического отхода куда-нибудь в теплое место, подальше от любопытных глаз и ледяных когтей города. — Моя семья владеет недвижимостью на Теркс и Кайкос. Там нас никто не побеспокоит.

Изабелла уставилась на меня так, словно я предложил прогуляться босиком до Калифорнии.

— Мы не можем просто уйти.

— Почему бы и нет?

— Потому что! — В кои-то веки она предостерегла меня от спонтанности. — Ты уже в восторге от фотографий. Даже если ваш хвост не последует за нами туда, кто-нибудь может увидеть нас и продать больше фотографий таблоидам.

— Они этого не сделают. Доверься мне. — Я кивнул на ее компьютер. — Ты должна закончить свою книгу и найти новую работу. А я должен потушить сотню пожаров и разработать новую стратегию для голосования за генерального директора. Мы можем поработать над ними вместе. Это будет наша версия выездного мероприятия для руководителей.

Изабелла колебалась.

— Ты была бы удивлена, насколько смена обстановки может раскрыть твой творческий потенциал, — сказал я. — Подумай об этом. Ты бы предпочла работать в переполненном кафе в центре города или на прекрасном тропическом острове?

— Я не хожу в кафе в Центре города. Они слишком угнетают. — Она прогибалась. Я мог видеть это в ее глазах. — Ты уверен, что нас никто не увидит?

— Уверен.

— Боже, что за гребаный день. — Она покачала головой, из ее горла вырвался приступ истерического смеха. — Я проснулась, меня уволили, и теперь я подумываю о том, чтобы сбежать на Теркс и Кайкос.

— Честно говоря, нет лучшего времени для побега, чем после увольнения, — сказал я. — Неограниченное количество дней отпуска.

Мой рот изогнулся, когда она издала еще один тихий, но искренний смешок. Моя профессиональная жизнь, возможно, и была охвачена пламенем, но вид улыбки Изабеллы смог исправить мой мир, хотя бы на время.

— Даже не знаю, почему бы тебе этого не сделать? — В ее глазах затаилась грусть, но их обычный блеск медленно, неуклонно возвращался. Изабелла этого не видела, но она была самым сильным, жизнерадостным человеком, которого я знал. — Если ты когда-нибудь устанешь от руководящей жизни, тебе следует заняться продажей туристических услуг. Ты бы сорвал куш.

Моя улыбка раздвинулась еще на миллиметр.

— Я буду иметь это в виду.

— Теперь перейдем к настоящему вопросу. — Изабелла усмехнулась, и волнующее тепло наполнило мой желудок. — Что взять с собой на выходные на Карибах?

ГЛАВА 27

Когда Кай сказал, что его семья владеет недвижимостью на Теркс и Кайкос, я представила себе уютный пляжный особняк с плетеной мебелью и красивыми садами. Я не представляла себе целый чертов остров.