— Это не ты, — сказал он. — Это работа.

— Конечно, это так. Был бы ты Нью-Йоркским бизнесменом, если бы не беспокоился все время о работе? — Я пошутила, прежде чем стать серьезным. — Это цифровой поток?

— Это часть всего. — Последовала долгая пауза. Затем тихо, так тихо, что я почти не расслышала его, он сказал: — Моя мать сказала, что я могу потерять право голоса генерального директора.

Это признание вывело меня из ступора, вызванного сексом.

Я вскочила, простыня в спешке соскользнула с моей груди. Его лицо немного просветлело, затем погасло, когда я дернула простыню обратно. Я бы нашла это восхитительным, если бы не была так возмущена.

— Почему? Ты лучше всего подходишь для этой работы! — Я спорила, хотя ничего не знала о том, что он на самом деле делал или кем были другие кандидаты. Я просто не могла представить себе никого умнее или способнее Кая.

Кроме того, он был Янгом. Его фамилия сияла на небоскребе компании так крупно и ярко, что ее было видно за много миль. Как он мог проиграть?

— Офисная политика. — Он дал мне краткий обзор ситуации, что не уменьшило моего гнева.

— Это глупо, — сказала я, когда он закончил говорить. — Почему богатым людям так нравится, когда их целуют в задницу? Разве это не раздражает через некоторое время?

Уголок рта Кая дернулся.

— Отличные вопросы, дорогая. Я предполагаю, что ответы — это их эго, и да, это действительно раздражает, но им все равно. — Его пальцы переплелись с моими поверх простыней. — Тем не менее, я ценю твое негодование от моего имени.

— Твоя мама могла ошибаться, — сказала я, хотя это казалось маловероятным. Любезничать с эгоцентричными членами правления не было концом света, но Кая раздражало, что ему приходилось прибегать к лести, когда его послужной список должен был говорить сам за себя. — Ты пробовал выяснить, почему она уходит в отставку так рано?

— Нет. Она не скажет мне, пока не придет время. Чего, зная ее, могло бы не быть никогда.

— А как насчет твоего отца? Что он об этом думает? — Кай никогда не говорил о нем. В то время как Леонора Янг управляла своей медиа-империей в центре внимания, ее муж был гораздо более загадочной фигурой. Я видела только одну или две его фотографии.

— Он в Гонконге. Он управляет там бизнесом по оказанию финансовых услуг, отдельным от Young Corporation. Мои родители разошлись, — пояснил Кай, когда мои брови взлетели вверх. Его мать жила в Лондоне, который находился далеко от Гонконга. — Они вместе уже десять лет, но время от времени появляются на публике вместе, когда это необходимо. Их расставание — ни для кого не секрет.

— Это слишком долгий срок для разлуки без развода.

— Они слишком сильно обижаются друг на друга, чтобы быть вместе, но слишком сильно любят друг друга, чтобы расстаться. К тому же, разделить их активы было бы слишком сложно, — сухо сказал Кай. — Это нездоровая ситуация для всех, кто в ней замешан, но мы с Эбигейл к этому привыкли, и это довольно банально для неблагополучных семей.

Учитывая, что отец Вивиан шантажировал Данте, заставляя жениться на ней до того, как они по-настоящему полюбили друг друга, я бы сказала, что это было мягко сказано.

— Почему они расстались? — Я свернулась калачиком на груди Кая, позволяя его голосу и ровному сердцебиению убаюкать меня.

Я предпочитала ночи вне дома, но я могла бы лежать здесь и слушать, как он говорит вечно. Он редко рассказывал о своей личной жизни, так что я ни секунды не воспринимала это как должное.

— Моя мать слишком много работала, мой отец стал обиженным, так далее и тому подобное. — Голос Кая звучал отстраненно, как будто он пересказывал историю другой семьи вместо своей собственной. — На самом деле почти неловко, насколько банальна причина, но клише существуют не просто так.

— Верно, — пробормотала я. Мой отец уволился с преподавательской работы, чтобы растить моих братьев и меня, пока моя мать работала. Он не обижался на нее, но даже он время от времени проявлял вспышку раздражения, когда она пропускала очередной ужин или прогулку в первые дни своей карьеры.

— Хватит обо мне, — сказал Кай. — Как прошла остальная часть твоей писательской сессии?

— Эм...хорошо, — уклончиво ответила я. Я пробовала рисовать в секретной комнате, но, как и ожидалось, у меня мало что получилось в тишине. Громкая музыка в моих наушниках помогла лишь немного. — Как уже сказала, я больше проводила мозговой штурм, чем писала. Но это тоже имеет значение.

— Хм. — Кай наклонил голову и лениво поцеловал меня в плечо. — Я помню, ты упоминала что-то о подробной сексуальной сцене…

Свежий жар разгорелся у меня в животе.

— И я помню, что ничего не рассказала тебе об этом, потому что ты был ужасно грубым, — сказала я чопорно.

— Мои самые искренние извинения. Я не должен был так оскорблять тебя. — Он погладил мою грудь свободной рукой, и довольствие пронзило меня и проявилось в виде вздоха. — Возможно, есть способ, которым я могу загладить свою вину перед тобой...

Есть.

И он делал это снова и снова, пока звезды не погасли и первый мутный намек на рассвет не прокрался в окно.

ГЛАВА 21

Следующая неделя прошла как в тумане: секс, работа и еще раз секс. Когда меня не было с Изабеллой, я был занят разработкой стратегии своей предвыборной кампании. Это было неизбежное зло, но, кроме отправки персонализированных рождественских подарков участникам с правом решающего голоса, мне не нужно было внедрять это до Нового года. Все были слишком напряжены во время каникул.

Однако мне пришлось выполнить и другие социальные обязательства. Как бы мне ни хотелось проводить все свое свободное время с Изабеллой, незаконный характер наших отношений означал, что я не мог взять ее ни на одно из мероприятий, на которые меня приглашали, включая большую зимнюю выставку в Saxon Gallery.

Я принял приветственный бокал шампанского от хозяйки и осмотрел выставку. Обычно галерея обслуживала публику из центра города, но громкие имена на ее зимней выставке привлекли немало важных персон из верхнего города и со всего мира. Я заметил Данте и Вивиан, прогуливающихся рука об руку по выставке. Супермодель Айана проплыла по залу в воздушном платье из красного тюля, в то время как Себастьян Лоран держал кортеж в углу.

Даже Вук Маркович сделал одно из своих редких появлений на «голубой луне», хотя он, казалось, не был склонен ни с кем взаимодействовать. Он стоял в углу, его холодные глаза изучали других гостей, как ученый, изучающий насекомых под микроскопом.

— Кай, я так рада, что ты смог прийти. — Рядом со мной появилась Кларисса, выглядевшая элегантно, но немного измотанной в черном коктейльном платье и наушниках. Она была директором галереи по связям с художниками, и я бы вообще пропустил мероприятие, если бы она не пригласила меня лично. Я не видел ее с осеннего гала-концерта, но чувствовал себя достаточно виноватым из-за того, что вел ее в тот вечер, и согласился.

— Конечно. Выставка выглядит великолепно, — сказал я. — Ты и остальные члены команды проделали замечательную работу.

Некоторое время мы вели светскую беседу, прежде чем между нами воцарилось неловкое молчание.

Наши беседы никогда не были такими комфортными или волнующими, как с Изабеллой, но на гала-концерте мы достаточно легко общались. Однако сегодня вечером Кларисса казалась рассеянной, как будто ее разум витал за тысячу миль от тела.

— Не могу болтать слишком долго. Я должна убедиться, что у артистов есть все, что им нужно. Творческие натуры могут быть весьма темпераментными. — Она улыбнулась, но в ее голосе прозвучала странная нотка. Ее взгляд блуждал по галерее, как будто она кого-то искала, прежде чем снова остановился на мне. Странная решимость ожесточила черты ее лица. — Нам нужно как-нибудь поскорее выпить. Я все еще должна тебе чек в другой раз за то, что так рано ушла с гала-концерта в Вальгалле.