— Это «Национальная звезда», которая помогает, — сказала она. — Никто не воспринимает эту тряпку всерьез. И все же, было бы неплохо...

— Ты разве не злишься? — Я прервала ее. Жидкость плескалась у меня в животе, вызывая тошноту. — О том, что я держу историю с Каем в секрете от тебя и Вив?

Слоан закатила глаза.

— Иза, пожалуйста. Любой, у кого есть работающие мозги, может увидеть, что вы двое неравнодушны друг к другу. Я только удивлена, что тебе потребовалось так много времени, чтобы что-то с этим сделать. Кроме того, я понимаю, почему вы нам не сказали. Это деликатная ситуация, учитывая твою работу. Это подводит меня ко второму пункту. Вальгалла будет…

Ее снова прервали, на этот раз из- за жужжания моего телефона.

Паркер.

Кстати, о дьяволе.

Мой желудок опустился еще сильнее.

— Придержи эту мысль. — Я набрала полные легкие воздуха и собралась с духом. — Алло?

Итак.

— Изабелла. — Голос моей начальницы звякнул на линии, как зазубренные кубики льда. Не было и следа ее обычной теплоты. — Пожалуйста, явись в Вальгаллу как можно скорее. Нам нужно поговорить.

Полчаса спустя я вошла в административный офис клуба «Вальгалла» с ощущением кучи бетонных блоков в животе.

Кабинет, отделанный панелями красного дерева, предназначенный для действующего главы управляющего комитета, который сменял своих членов каждые три года, напоминал нечто среднее между библиотекой в георгианском стиле и кафедральным собором. Массивный темный письменный стол доминировал в дальнем конце комнаты.

Вук Маркович сидел за ним с напряженной позой недовольного генерала, осматривающего свои войска. Он, должно быть, нынешний глава комитета. Я не обращала внимания на политику клуба, поэтому даже не знала, кто были членами комитета, кроме Кая и Данте — оба из которых, как я с удивлением заметила, сидели за столом напротив Вука. Они заняли стулья справа; Паркер села слева, ее лицо было напряженным.

Каждая пара глаз повернулась ко мне, когда я вошла.

От смущения у меня по коже побежали мурашки. Я избегала взгляда Кая, когда подошла, боясь, что любой зрительный контакт высвободит давление, нарастающее в моей груди.

— Изабелла. — Паркер кивнула на стул рядом с ней. — Сядь. — Она была самым низкоранговым человеком в комнате, но она начала встречу, сразу перейдя к делу. — Ты знаешь, почему ты здесь?

Я сунула руки под бедра и проглотила комок страха. Не было смысла прикидываться дурочкой.

— Из-за фотографий в « Национальной звезде»?.

Паркер взглянула на Вука. Эти бледные, жуткие глаза смотрели на меня с пугающей сосредоточенностью, но он не сказал ни слова.

— В клубе существует строгое правило неприятия отношений между членами клуба и сотрудниками, — сказала Паркер, когда он промолчал. — Это четко указано в твоем трудовом договоре, который ты подписала при приеме на работу. Любое нарушение указанного правила.

— Мы разговаривали как друзья. — Ровный голос Кая прервал остаток ее предложения. — У нас с Изабеллой есть общие друзья. Мы часто видимся за пределами клуба. Данте может подтвердить это.

Моя голова непрошеною дернулась в его сторону. Он сосредоточил свое внимание на Паркер, но я практически чувствовала, как вокруг меня обвиваются нити комфорта.

Беспорядочный комок эмоций застрял у меня в горле.

— Это правда. — Голос Данте звучал скучающе. — Мы с Каем друзья. Изабелла и моя жена — лучшие друзья. Ты сама все должна понимать.

Я не была уверена, почему он был здесь. Кай, я могла бы понять, поскольку это касалось и его тоже. Может быть, Данте был характерным свидетелем? Технически мы не были на испытании, хотя я чувствовала, что так оно и было.

В любом случае, я была благодарна ему за поддержку, даже несмотря на то, что чувство вины терзало меня изнутри. Кай и я сознательно нарушили правила, и теперь в это были втянуты другие люди.

Паркер сделала паузу, явно пытаясь сообразить, как ответить, не прослыв при этом идиоткой — фотографии демонстрировали гораздо большую близость, чем между случайными знакомыми, — или разозлить своих работодателей.

— При всем должном уважении, мистер Янг, вы и Изабелла были одни на тех фотографиях, — осторожно сказала она. — Вас заметили держащимися за руки.

— Я просто вел ее по пересеченной местности, — сказал Кай таким ровным и уверенным тоном, что это почти скрыло абсурдность его оправдания. — Мы встречались несколько раз на каникулах, чтобы спланировать вечеринку-сюрприз на день рождения Вивиан.

— Вы планировали вечеринку-сюрприз для Вивиан Руссо на Кони-Айленде? — С сомнением спросила Паркер.

Короткая, но многозначительная пауза повисла в комнате.

— Ей нравятся колеса обозрения, — сказал Данте.

Еще одна, более продолжительная пауза.

Паркер снова взглянула на Вука с явной мольбой о помощи. Он не ответил. Теперь, когда я подумала об этом, я никогда не слышала, чтобы этот человек произнес хоть одно слово.

От моего внимания не ускользнуло, что я была единственной, кто оказалась в затруднительном положении, хотя мы с Каем оба были неправы. Но он был богатой, влиятельной персоной, а я — нет. Разница в обращении была ожидаемой, хотя и не обязательно справедливой.

— Фотографии не являются доказательством того, что мы нарушили правило отказа от связи, — сказал Кай. — Это «Национальная звезда», а не «Нью-Йорк таймс». В их последнем выпуске утверждалось, что правительство собирает инопланетные яйца в Небраске. У них нет никакого доверия.

Рот Паркер сжался в тонкую линию.

Мое чувство вины превратилось в осадок. Мне нравился мой руководитель. Она всегда была добра ко мне, и все это время хранила мой секрет. Я ненавидела ставить ее в такое трудное положение.

— Понимаю, сэр, — сказала она. — Но мы просто не можем оставить этот вопрос без внимания. Остальные участники.

— Позволь мне побеспокоиться о других участницах, — сказал Кай. — Я буду..

— Нет. Она права. — Мое тихое вмешательство положило конец их спору. Мое сердцебиение участилось от неуверенности, но я двинулась вперед, прежде чем у меня сдали нервы. — Я знала правила, и детали не имеют значения. Важно то, как это выглядит, а выглядит это не очень хорошо ни для нас, ни для клуба.

Кай уставился на меня. Что ты делаешь?

Безмолвное сообщение громким и ясным эхом отозвалось в моей голове. Я проигнорировала это, хотя теплая боль скрутила мое сердце от того, как непреклонно он пытался защитить меня. Он не лгал, но так оно и было. Для меня.

— Что я пытаюсь сказать, так это то, что я знаю, что сделала, — сказала я, сосредоточившись на Паркер. Это просто работа. Я могла бы найти еще одну. Вероятно, у этого не было бы таких же преимуществ, часов работы и оплаты, но я бы выжила. И если Габриэль устроит мне разнос за то, что я снова сменила работодателя ... Что ж, я перейду этот мост, когда дойду до этого. — И я готова принять последствия.

Было время, когда я была бы счастлива позволить другим сражаться за меня, но пришло время мне взять на себя ответственность за свои действия.

Взгляд Кая прожег дыру в моей щеке. Рядом с ним Данте выпрямился, демонстрируя искру интриги впервые с тех пор, как я вошла в комнату. Его присутствие было явно вызвано лояльностью к Каю, а не каким-либо особым интересом к моему будущему в Вальгалле.

Паркер вздохнула, в этом звуке слышалось сожаление. Я была одним из ее лучших сотрудников, но она была приверженцем правил. Как мой менеджер, она принимала на себя ответственность за мои промахи.

Она посмотрела на Вука в поисках подтверждения. Его подбородок опустился, и хотя я ожидала этого, просила об этом, ее следующие слова все равно пробили дыру у меня в животе.

— Изабелла, ты уволена.

ГЛАВА 26