— Мы с ней виделись, — решила сказать я. — Она сказала, чтобы я избавилась от ребёнка.

Марк только открыл рот, чтобы что-то сказать, но то, что я сказала его остановило.

— Что? — только и просил он.

— Как-то так, — я кивнула. — Вашей семье не нужны эти проблемы… а насчёт Глеба… Я ему обо всём написала, и…

Сейчас, после того, что рассказал Марк я уже думала, что зря это сделала — если у него тяжёлое состояние и нахлынула депрессия, то от моего сообщения может стать только хуже, а этого я уж точно никак не хотела.

— Вот ведь, — Марк покачал головой. — Прости, Регина, думаю, ты уже успела понять, какая у меня мать. Я вот рад, что смог тебе сказать всё…

— Спасибо…

У меня закружилась голова и я сползла в кресле, стало тошнить.

— Домой отвезу тебя? Или лучше в больницу?

Я не могла ответить, потому что вслед за тошнотой пришла боль в спине и животе.

— Да ты вся бледная, поехали в больницу.

Мне удалось только еле как кивнуть.

Я была благодарна, что Марк остался со мной, пока врачи меня принимали и тут же оформляли в стационар. Сквозь шум в ушах я пыталась понять, что они мне объясняют — об угрозе выкидыша, об осложнениях из-за возможно чего-то там.

Я ничего толком не понимала, пыталась только не выть от боли.

— Твоей маме позвоню, — Марк всё это время держал мой телефон и верхнюю одежду.

— Не… — я пыталась противиться, но на это только получила злобный взгляд.

В итоге я всё равно отключилась.

Когда очнулась была уже в палате, под капельницей. В палате была медсестра и ещё две девушки.

— Пить, — выдохнула я.

— О, очнулись, — молоденькая девушка подошла ко мне.

— Попить можно?

— Можно, — девушка удалилась и вернулась со стаканом прохладной воды.

— Ваш парень всё ещё не уехал. Мы обычно никого не пускаем, знаете, сезон вирусный, но он наотрез отказался передать ваш телефон и одежду через меня, — она улыбнулась.

— Он не… — я хотела сказать, что Марк мне не парень, но телефон нужно было получить, а так хоть шанс его забрать есть. — Выходить можно?

— Можно, — медсестра кивнула. — Вам не нужно постоянно лежать, врач придёт через час и всё объяснит, с вашей мамой уже связались, она тоже скоро приедет.

— Хорошо, — я покосилась на капельницу.

— Сейчас закончится и можете забрать вещи.

***

Я выползла в коридор и пошла к выходу из отделения. Жутко. Не люблю больницы, а тут ещё и не знаю, что со мной случилось, как ребёнок… Ну хотя бы лицо медсестры не предвещало ничего ужасающего.

Я уговаривала себя не погружаться в тёмные тяжелые мысли — если буду волноваться, наверное, может стать хуже. Но получалось плохо.

— Ты как? — Марк протянул мне мою одежду, — извини, но маме твоей я всё-таки позвонил, она приедет скоро, привезёт всякое для больницы.

Я поджала губы.

— Мне пришлось сказать, почему ты здесь, извини.

— Ладно, — я забрала вещи и не знала, что ещё сказать Аверину — сейчас меня больше волновало состояние ребёнка и что дальше будет с моей беременностью. — Спасибо, что привёз. Только… ты маме не говори, что со мной виделся и что случилось.

Я подняла на Марка взгляд.

— Не скажу, — он помотал головой.

— И Глебу не говори…

— Почему? — Марк приподнял бровь.

— Потому что я… Не важно, — вздохнула я. — Спасибо, я пойду, снова чувствую себя не очень хорошо.

— Давай, и это, — Марк слегка обнял меня, — давай выздоравливай.

— Угу.

Он ушёл, а меня ждало несколько мучительных часов — разговоры с мамой и врачом дались мне тяжело. На сохранении нужно было пролежать неизвестно сколько, может, даже месяц. Беременность оказалась не самой надёжной, угроза выкидыша надо мной могла висеть до второго триместра.

— Почему же ты ничего не сказала, доча, ну как так можно? — мама обнимала меня и качала головой.

— Ты только поменьше волнуйся, ладно? Ну, не сказала, потому что сначала не знала, потом думала, что делать… Ведь мне будет очень сложно растить его… Или её, — я пыталась улыбаться, чтобы мама меньше переживала.

— Так, а я на что? Дочь, ну ты чего? Ты же моя семья, доченька, ты меня спасла, а я тебе во всём помогу, ты такая молодец, правда, — она продолжала обнимать меня.

Я была с ней честна и рассказала всё, как есть, хоть долго не решалась на это.

— Ты не злишься, что я так поступила? — спросила я, немного от неё отпрянув.

Мы сидели на диванчике в коридоре и говорили тихо, чтобы нас никто не слышал, после разговора с врачом мы так сидели уже очень долго. Мне скоро нужно было идти на процедуры и ужин, но я никак не могла оторваться от мамы.

— Как бы ты ни поступила, милая, — она поправила мне волосы, — я всегда буду за тебя. Всё образуется, ты, главное, лечись, а как растить мы решим.

Я крепко обняла маму перед тем, как вернуться в палату.

***

Дни проходили долго и нудно. Пару раз мне позвонил Марк, рассказывал всякую ерунду, чтобы повеселить и не упоминал о Глебе. Приезжала Катя и долго охала и ахала. Несколько раз звонила Алла Дмитриена, но трубку я не брала. Я просто больше не хотела слышать голос этой женщины.

Дни катились один за одним. Единственным развлечением были игры на телефоне и соц. сети.

Я дремала, когда телефон в очередной раз булькнул уведомлением. Я дотянулась до него и увидела, что Марк всё-таки перевёл мне деньги. Почему-то на душе стало тоскливо, внутри всё сжалось. Эта сумма, будто напоминание о моей глупости. Я же как-то нашла деньги на первый платёж, потом мама придумала, как найти на второй… Можно было всего этого избежать…

Вслед за уведомлением мне снова позвонила Алла Дмитриевна.

Она орала благим матом, кричала, что я мошенница, чуть ли ни ведьма, что околдовала и Марка, и Глеба.

— Не орите вы, — я кое-как смогла её перебить. — Что случилось?

— Ты что Марку наплела? Почему он вдруг стал о тебе заботиться снова? В больницу попала? Так тебе и надо! Ещё и Глеб узнал и куда-то уехал!!! Ничего ты не получишь! Потому что ты… Ты!!!

— Знаете что, Алла Дмитриевна? — у меня просто не было ни сил ни желания больше её слушать.

— Что?!

— Идите-ка вы нахер.

Я бросила трубку и заблокировала её контакт. Пусть так. Пусть я сделала что-то неправильно, пусть наделала ошибок, но я устала бояться и оправдываться перед всеми. Я сделаю всё, чтобы у моего ребёнка всё было хорошо.

Сейчас в палате я была одна. Девочки выписались. Стояла тишина, которая давила со всех сторон и, конечно, я вся такая смелая и сильная, я разревелась. Просто от усталости и от того, что Глеб даже не ответил на моё сообщение. Было больно и сложно это всё осознавать…

— Синицына, к вам там посетитель, — в палату заглянула медсестра. — Ой, а чего вы плачете? Что-то случилось? — с беспокойством спросила она и подошла ближе.

Я вытерла слёзы и вымученно улыбнулась.

— Нет-нет, так мысли всякие.

— Смотрите, вам нервничать не надо, — девушка покачала головой. — Посетитель вас ждёт.

Я поднялась с кровати, посмотрела в зеркало — ну, чуть зарёванная, но даже загар не сошёл ещё. Выходя в коридор и топая в общий холл из отделения я даже не знала, кто ко мне приехал — Катя и мама не собирались, Тёму не дождёшься, а Марк… Ну, если это он, буду рада поболтать.

Как только я вышла в холл меня встретил букет роз, и я еле успела его схватить. Подняла взгляд и увидела Глеба.

Это было настолько неожиданно, что я пару минут стояла с открытым ртом и не могла проронить ни слова.

— Привет, Региша, — выдохнул он.

От него пахло всё также вкусно, как в первую нашу встречу, он смотрел грустно и мягко.

У меня задрожали губы.

— Прости меня. Я боялся… Поступил, как подросток, закрывшись ото всех. Я нее знал всего. Прочитал твоё сообщение и будто кипятком облили. Прости, что не ответил…

Он не решался меня обнять, только держал свободную от букета руку и смотрел мне в глаза.