На это я уже не могла искренне не улыбнуться.

Катя не стояла над моей душой, пока я занималась тестом и дала мне всё-таки нормально закрыть дверь в туалет. Я сидела над полоской теста и гипнотизировала его, стараясь, наверное, даже не моргать.

Когда появилась вторая бледная полоска, я не удивилась, но сердце ухнуло куда-то вниз, остановилось и тяжело забилось вновь. Всё-таки надежда на то, что это просто последствия стресса и перелётов, у меня всё-таки ещё оставалась. До этой минуты.

— Ну, что там? — раздался нетерпеливый голос подруги из-за двери.

— Погоди ты, — бросила я, хотя уже прекрасно видела, что годить незачем и всё уже понятно.

От негодования я с силой стиснула зубы. Как же так… С Марком мы предохранялись, уж кому-кому, а Аверину точно не были нужны случайные «наследнички», а вот та одна единственная ночь с Глебом…

— Бл**ть, — выругалась я.

— Так, я сейчас дверь начну ломать! — возмутилась Катя из-за двери. — Открывай.

Я всё-таки вышла из туалета и посмотрела на подругу так, что та аж сделала шаг назад, будто я сейчас выглядела, как призрак.

— Положительный?

Кивнула я, конечно, с трудом.

— Блин, и что делать будешь? — Катя покачала головой. — Марк точно сделает вид, что ничего не видел и не слышал…

— А это, похоже, и не от Марка… — выдохнула я.

Кате я ничего особо не рассказывала. Не до того было, да и вообще, одно дело — чувства, в которых я запуталась и их изменения, а другое, как это может выглядеть в глазах родных или подруги: поехала с одним, что-то было там с другим…

— Не поняла, — спустя минуту напряжённого молчания проговорила Катя.

— Понимаешь, было кое-что… С его братом.

Отмолчаться уже не получится, да и какой в этом смысл? Даже если отец ребёнка и правда Глеб, что мне это даст?

— Это с тем, который его тогда приволок в универ? — Катя всё больше и больше удивлялась.

Я кивнула.

— Ну ты даё-ё-ёшь, — протянула подруга. — Пойдём-ка за стол, расскажешь мне поподробнее.

Сначала я вообще не хотела ничего рассказывать, но после первых фраз меня будто прорвало. Я говорила, наверное, час без остановки, только немного переводила дыхание. Описала всё, что случилось в Лиссабоне, и с Марком, и с Глебом.

Мне, оказывается, так было нужно поделиться своими эмоциями, и всем, что накипело. Катя слушала меня внимательно и не перебивала, только иногда качала головой и вздыхала.

— Ну, что скажешь? — спросила я, когда закончила свой рассказ.

— Капец.

— Очень точно описала то, что я сейчас чувствую, — я горько усмехнулась.

— Так надо сказать же… И Марку… И Глебу, наверное, — задумчиво произнесла она.

— Зачем? — у меня по спине побежали мурашки.

— Как это зачем? Ну, как минимум, разобраться, кто и правда отец, а во-вторых, не одной же справляться с ребёнком.

Я рассмеялась. Надрывно и истерично.

— Ты чего? — Катя не могла понять, что со мной происходит, а у меня почти случилась истерика.

— Ты с ума сошла? Меня их мать угрохает, сделает всё, чтобы оградить сыновей от меня и этого ребёнка, да и вообще, я их жизнь мирную и красивую разрушила, понимаешь? Я, по мнению Аллы Дмитриевны вообще разрушила всё. Отец с сердцем слёг, у Марка крыша поехала, Глеб стал не таким хорошим сыном.

— Капец… — снова вздохнула Катя.

— Я, наверное… Не буду оставлять ребёнка, — коротко сказала я.

Подруга промолчала, за что я ей была очень благодарна. Никогда не понимала этих советов — роди, не роди, всё само образуется и прочее. Что вот у меня сейчас может образоваться? Работы нет, долги, операция мамы. Опять лезть к Авериным?

— Ты только не принимай поспешных решений, ладно? — подруга с грустью посмотрела на меня. — Пожалуйста.

— Ты только представь, — я посмотрела на неё, — прихожу я к Авериным и говорю: «я с кем-то из ваших сыновей ребёнка нагуляла, давайте мне алименты там, или какую-то помощь». Позорище.

— Ребёнка, вообще-то, не одна ты делала, — нахмурилась Катя. — Если что, Глеб тогда тоже мог о защите подумать. Раз ты считаешь, что это не от Марка… Хотя, хоть и предохранялись, но и на старуху проруха бывает.

От всех этих мыслей мне снова стало не очень хорошо.

— Давай ты ложись отдыхать, завтра ещё тест сделаешь, я тебя заберу на учёбу, потом подумаем ещё.

— Хорошо, — я встала, чтобы проводить подругу.

— Балда, — буркнула Катя, уже натягивая сапоги. — До завтра.

— До завтра.

Я проводила подругу и осталась стоять в коридоре. Сообщить. Как же… Кому оно вообще надо? Я достала телефон и ещё раз перечитала сообщение Глеба, нажала на ответ, и написала какое-то глупое сообщение с пожеланиями его отцу быстрее поправиться. Потом написала про операцию мамы… И стёрла.

На следующий день я не смогла дозвониться до Кати и в универ пришлось ехать самостоятельно. Странно, обычно она всегда хватает трубку, что бы ни случилось. Оставалось надеяться, что у подруги всё в порядке.

Я решила, что позвоню ей позже. Перед тем, как выйти из дома я всё-таки сделала ещё один тест и, конечно же, увидела тот же результат.

— Что мне делать-то теперь… — выдохнула я, выбрасывая тест в урну под раковиной.

Дело было даже не в том, что Аверину этот ребёнок будет не нужен, а Глеб… Ему тоже вряд ли то понравится… Я привыкла разруливать проблемы самостоятельно, а как только понадеялась на чью-то помощь и повелась на предложенные деньги, так всё и пошло кувырком. То есть, сейчас от моего решения зависело всё — как я дальше буду жить и с чем столкнусь…

В универе Кати тоже не оказалось, и я решила позвонить ей снова после первой пары.

— Прости-и-и-и, — протянула подруга, когда взяла трубку, — я тут совсем запарилась. Потом всё расскажу, обещаю.

— Ладно, главное, что у тебя всё нормально, а то мало ли, что на дороге могло случиться, — проворчала я.

— Ты тест второй сделала?

— Да.

— И-и-и-и??? — нетерпеливо спросила Катя.

— И он положительный, Кать… Я похоже и правда беременна, — выдохнула я.

— В смысле беременна?! — раздалось за моей спиной.

Я на автомате отключила звонок. У меня аж спина похолодела от голоса Аверина. Он точно стоял за мной и слышал всё, что я сказала. Кое-как справившись с волнением, я повернулась к слегка ошарашенному Марку. А вчера делал вид, будто и вовсе меня не знает.

— А-а-а-а, — протянула я, понимая, что выкрутиться не получится.

Смотреть Марку в глаза было сложновато.

— Ты это заранее что ли придумала? — он встал так, чтобы мне некуда было двинуться, только отступать к окну, но оттуда потом некуда было уйти.

— Что придумала? — не поняла я. — Ты что несёшь?

— Не, ну знаешь, деньги нужны, поняла, наверное, что я влюбился в тебя по уши и решила вот так мной покрутить?

От такого предположения у меня внутри всё вскипело — будто я вообще планировала эту дурацкую беременность, будто сейчас у меня других забот мало.

Раздалась хлёсткая пощёчина и Марк отступил, давая пройти.

— Это мой ребёнок? — раздалось за спиной.

От неожиданного вопроса я замерла, но не решалась обернуться.

— Мой или нет? — Аверин повторил вопрос. — Или ты не знаешь?

По спине в который раз пробежал холодок.

— Я думал, что это я думал, что это я мерзавец, но, похоже, что ты придумала очень хитро — не выйдет со мной, так с братом замутишь. Он ведь несчастная душа, лишённый семьи, стоит только немного пригреть и всё готово.

Марк говорил не громко, не истерил, а просто давил своим тоном так, что у меня начали подкашиваться ноги — я не хотела, чтобы всё так вышло, я вообще не думала, что между нами что-то завяжется, а уж про Глеба, так тем более не было мыслей. Я даже не знала толком о его существовании.

— Зачем ты так со мной? — я всё-таки решила повернуться. — Я же…

— Да ты будто околдовала меня, а потом обвела вокруг пальца, — сквозь зубы прошипел Марк, — прыгнула на братца, а я был в роли трамплина. Даже если это мой ребёнок, я никогда его не признаю…