— Дура, — выдохнула я и пошла просто куда глаза глядят.

Если я сейчас не стану слушать Аллу Дмитриевну и всё-таки скажу Глебу?

Остановившись посреди улицы, я достала телефон и долго смотрела в экран, раздумывая, как поступить.

— Да пошло оно всё, — меня взяла злость, — что мне ещё терять?

Замерзающими пальцами я строчила Глебу сообщение о том, что никуда я не сбегала, что уехала по приказу его матери и думала, что так будет лучше. Написала о том, что чувства к нему не обман, не желание получить какую-то выгоду хоть с одного из семьи Авериных. О том, что ошиблась в Марке, но не могла признать этого, что в том числе хотела таким образом помочь матери. И в самом конце написала, что жду ребёнка.

Получилась огромная простынь. Я никогда и ни с кем не пыталась объясниться. Никогда. Считала, что или я не виновата и человек должен сам пойти навстречу, или считала, что лучше после ошибки устраниться, чтобы не делать кому-то только больнее.

Но я так больше не могла.

Отправила сообщение, чтобы не передумать и положила телефон в карман. Алла Дмитриевна может и хочет для сыновей лучшего, но она не может вот так решать за всех, а тем более решать за неродившегося ребёнка.

Телефон завибрировал. У меня перехватило дыхание — может, это Глеб отреагировал на сообщение?

Но это была Алла Аверина. Прошёл всего-то день!

— Алло? — я взяла трубку и пошла дальше по заснеженной дорожке.

Почему-то после сообщения Глебу мне стало легче, стало меньше страхов. Я ведь ещё и правда ничего е решила, и ничего непоправимого, во всех смыслах, не сделала.  К н и г о е д . н е т

— Здравствуй, Регина, — голос у Аллы Авериной был каким-то настороженным, она будто пыталась говорить тише.

— Добрый день, — я решила, что не буду сама спрашивать, что ей нужно.

— Скажи, ты уже подумала?

— Нет, — соврала я.

Я думала об этом постоянно, взвешивала всё. И сколько бы голос разума не говорил, что так, наверное, будет лучше, но голос сердца говорил — это то, что должно было случиться.

— Думаю, тебе стоит поторопиться с решением, ведь время идёт. Я не хочу, чтобы ты затягивала…

— Почему вы меня торопите? Какая срочность? — я попыталась говорить, насколько возможно, уверенней.

В ответ раздалась тишина. На заднем фоне кто-то беседовал. Достаточно далеко, но мне удалось различить тембр голоса, хоть и не слова.

— Глеб вернулся?! — не задумываясь, выпалила я.

Алла Дмитриевна бросила трубку. Несколько секунд, пока я слушала гудки, у меня была какая-то эйфория — будто он не просто в город вернулся, а прямо ко мне, будто сейчас свалится с неба, обнимет и скажет, что он всё решит, что всё будет хорошо.

Но потом я остыла.

Несколько раз, пока бродила по улицам, заглядывала в телефон, но сообщение сначала висело непрочитанным, а потом он его открыл, но так ничего и не ответил.

— Ты что тут делаешь?!

От неожиданности, я даже немного отшатнулась в сторону и не понимая, откуда услышала знакомый голос, покрутила головой.

Потом только нашла взглядом машину Марка.

Сам он высунулся из окна и смотрел на меня крайне удивлённо.

— Это ты что тут делаешь? — невпопад спросила я. — Район явно не для тебя.

— Центр-то? — усмехнулся он.

Теперь я огляделась ещё раз. И правда — пока гуляла, даже не заметила, что преодолела столько кварталов. Не центр, конечно, как Марк говорит, но уже и довольно далеко от моего района.

— Куда идёшь? Давай подвезу, — Марк кивнул на машину.

— Никуда, просто гуляю, — буркнула я.

Что бы он там не наговорил Алёне, его реакция на услышанное в универе была негативной.

— Да давай прокатимся, я же не маньяк.

Марк медленно катил по обочине вслед за мной. Напоминает то, как я сиганула из его машины ночью после клуба.

— Ладно, — я всё-таки решилась.

Мы долго ехали молча.

Мне очень хотелось спросить, какого лешего он делал в этой части города, но не решалась — то, что мы пересеклись, могло и правда быть случайным совпадением.

— Слушай, — начал Марк спустя, наверное, полчаса. — Я на самом деле тут кружился по соседним районам, потому что думал, заезжать к тебе или нет…

— Вот как, — у меня больше не нашлось, что сказать.

— Ты прости, что я тебе чуши наговорил, ну, про беременность… Я тут думал. Мы вместе вряд ли будем, но, если он от меня.

— Он от Глеба, — выпалила я, сама не зная, почему. Просто больше не могла молчать. Да, я всё ещё сомневалась, но с каждым днём уверенность становилась всё больше и больше.

Марк от удивления аж притормозил, но потом скорость выровнялась. Он молча смотрел на дорогу.

— Прости, — выдохнула я. — Тупая была затея. Ты мне нравился, но потом я встретила Глеба, и… Короче я тоже поступила плохо.

— Оба хороши, — проронил Марк.

Он снова замолчал, но на его лице не было гнева, только какая-то досада.

— А я ведь реально влюбился в тебя, чёрт возьми…

Мне было нечего ответить на это. Столько раз Аверин вёл себя, как мудак, что мне уже сложно было в это поверить, но он всё-таки не врал.

— Может, — спустя несколько долгих минут начал он, — может… Что ты будешь делать с беременностью?

Он покосился на меня.

Я пожала плечами, потому что с одной стороны знала — аборта не будет. Я просто знала и всё решила где-то глубоко в душе, но с другой — скажи я ему это сейчас и Алла Дмитриевна узнает, а потом обрушит на меня свой гнев. И, что самое важное, может рассказать моей маме, преподнеся всё это так, будто я аферистка, решившая выжать из их семьи побольше денег.

— Я обещал тебе заплатить за поездку, скину деньги на карту, они тебе явно пригодятся, — хмыкнул Марк.

— Не нужно, — выдавила я из себя.

Нужно. Очень нужно, но я просто не могла сказать: «да, конечно, давай».

— Нужно. Ты выполнила то, что я просил, не важно, что там между нами было и чем закончилось, — Аверин как-то грустно улыбнулся. — Просто не хочу больше быть мудаком. Ну, по крайней мере, постараюсь.

Он сказал это с серьёзным лицом, а потом рассмеялся. Мне тоже стало смешно. Мы гоготали на всю машину, заглушая музыку. Это был какой-то странный, надрывный смех от накопившегося напряжения.

— Ну, заявление громкое, — всё ещё со смешком добавил Марк, но и Алёна со мной многим поделилась… Не сказать, что у меня был момент озарения, но подумать есть над чем.

— Я ведь изменила тебе, — невпопад сказала я.

— У нас всё было странно, — Марк пожал плечами, — не сказать, что это была прям измена…

— И всё же, — я отвела взгляд и уставилась на дорогу. — Прости за это.

— Всё в порядке, — спокойно ответил он. — Я прям всеми фибрами чувствую, что ты хочешь спросить, как Глеб.

Я нерешительно повернулась к Марку и кивнула.

Тот протяжно вздохнул, повернул с главной улицы и припарковался в переулке.

Меня почему-то это насторожило, хотя я вот только что слышала его голос и, как минимум, он жив и здоров.

— Не томи, — поторопила я.

— Когда ты уехала, а папа был в больнице, Глеб стал сам не свой, — сказал Марк.

— Ты сам знаешь, что я не уехала сама, меня отправила ваша мама, — перебила я. — Неужели он думает или думал, что я сбежала сама?

— Слушай, не знаю, — Марк повернулся ко мне. — Но он закрылся в себе, снова впал в депрессию, он стал выглядеть так, как тогда… Ну, после аварии. Я уже даже отвык, что он таким бывает. Короче… Не вини его, ладно? Я ему завидую всю жизнь, я злюсь на него… Когда он за тобой приударил я как чувствовал себя, как ребёнок, у которого конфету отняли…

Марк выдохнул и замолчал.

— Ну и вёл себя похоже, — я слегка улыбнулась.

— В общем… Я не знаю, что ему там мама пролечила, что он сам там думал, но у него тут не на месте всё, — Аверин постучал пальцем по виску.

Я нахмурилась.

— Не в смысле, что он псих, но у него такое состояние… Не знаю. Поэтому вряд ли он сможет тебе помочь и… Короче мама…