— Так, давайте без споров, — прервал Аркадий Петрович этот милый диалог.

Я втихаря посмотрела на Аллу Дмитриевну, которая пила кофе и упорно делала вид, что вообще не замечает, что происходит за столом.

— Собирайтесь оба, вы мне сегодня нужны на деловой встрече. Дам придётся оставить дома.

Как же я не хотела оставаться с Аллой Дмитриевной вдвоём. Мне было совершенно нечем заняться кроме того, что плавать в бассейне и загорать. Город я совершенно не знала, а уж язык тем более, даже одной и не погуляешь.

— Хорошо, — неожиданно быстро с отцом согласился Марк. — Можно я тогда пойду, надо побриться.

Он провёл рукой по двухдневной щетине.

— Так иди, мы не на уроке же сидим, — усмехнулся Аркадий Петрович.

Марк вышел, ещё раз злобно покосился на брата.

— Поболтаем? — Глеб наклонился ко мне.

Я кивнула.

До окончания завтрака я чувствовала себя скованно — не хотелось смотреть на Аркадия Петровича и Аллу, но при этом я и Глебу в глаза смотреть смущалась.

Мы вышли на террасу. Утро было свежим и прохладным — а я надеялась, что эта «летняя» зима продлилась до самого моего отъезда.

— Извини, что сегодня придётся оставить тебя с мамой. Вообще я поговорил с ней, но она настроена очень негативно, — Глеб покачала головой.

— Ладно уж, — я усмехнулась. — Права она была кое в чём…

Мне сложно было говорить об этом, честно, в горле стоял горький комок, но сейчас мне казалось очень важным быть с Глебом честной.

— И в чём же она таком права? — он приподнял бровь.

— Изначально… я… — я непроизвольно заламывала кисти и оглядывалась, будто кто-то стоял прямо рядом с террасой и подслушивал.

— Давай-ка немного прогуляемся, — Глеб заметил мою нервозность.

Мы пошли по той самой древней дорожке, только не стали спускаться к пляжу, а сели на выгоревшую на солнце скамейку.

— Теперь не чувствуешь, что тебя подслушивают? — спросил Глеб без тени сомнения или сарказма.

— Да, так лучше.

Как же сложно признаваться во всём этом.

— Скажешь, или всё-таки не хочешь?

— Да, скажу, — я выдохнула. — Марк мне предложил поехать с ним и притвориться его невестой, он пообещал помочь мне с лечением мамы. Я просто работаю и учусь, а она не может… Денег не хватает… Только ты не подумай, я не только из-за денег!

Я вскинула голову. Боже, я же сейчас прямо говорю Глебу, с которым мы провели ночь, что я поехала не только потому, что Марк пообещал помощь, а ещё и из-за чувств!

— Успокойся, — Глеб положил мне руку на плечо, — я всё понимаю, не нужно сейчас делать вид, будто ты никаких чувств у Марку не испытываешь.

— Это так ужасно, — я упёрлась лицом в ладони, — Мы же с тобой… Но всё равно я сейчас тут что-то про Марка говорю.

— Я не подросток и всё понимаю, — сказал Глеб.

Я всё ещё не решалась поднять голову, продолжая закрываться ладонями, которые через пару секунд оказались в руках Глеба. Он взял меня за руки и посмотрел в глаза.

— Всё нормально. То, что вы не встречаетесь давно, как сказал Марк, было заметно сразу, и что это ложь — тоже. То, что у тебя есть к нему чувства — тоже очевидно. Я же сказал тебе, что я ещё поборюсь за тебя, поняла?

Я только кивнула. Мне сейчас сложно было что-то говорить — такие слова я слышала впервые в своей жизни.

— Мне пора ехать. Не принимай слова матери близко к сердцу, хорошо? Можешь мой ноутбук взять, позвони родным. И не переживай ни о чём.

— Хорошо, — согласилась я. — По маме ужасно соскучилась.

— Вот. Ты уже хотя бы улыбаешься, — Глеб обнял меня. — Пойдём.

***

Устроившись на террасе, я смогла дозвониться до мамы по видеосвязи. Она хорошо выглядела и у меня отлегло от сердца.

— Привет, мамуль, как ты, как Тёма?

— Нормально, доча, — она улыбнулась, — Тёмка на каникулы ушёл, целыми днями нету, я вот к врачу съездила. Сказал, надо операцию плановую уже назначать, — она вздохнула и покачала головой.

— Не переживай, мам, всё будет отлично, я тебе обещаю, — я тоже старалась улыбаться, хотя мысль о том, что если мама всё-таки не получит лечение, то будет становиться только хуже.

— Да бог с ней, с операцией, может и обойдусь, — она отмахнулась. — Ты то там как? Загорела, смотрю, похорошела прямо.

— Спасибо, — я прищурилась, — всё хорошо. Вернусь почти сразу после Нового Года.

Мне бы очень хотелось поделиться с ней тем, что творится у меня в голове, но только не сейчас. Пусть думает, что у меня всё отлично, а то ещё переживать будет. Сейчас ей это совсем не нужно.

— Соскучилась, доча, — улыбнулась мама.

— Я тоже. А Тёма, что? Совсем по дому не помогает?! — я решила немного сменить тему. — Ты ему скажи, что если так и будет себя вести, то приеду, уши надеру.

— Да помогает, — мама рассмеялась, — больше мешается, но помогает. Не переживай.

За спиной раздались какие-то звуки, кто-то прошёлся по первому этажу. У меня возникло какое-то странное ощущение.

— Мамуль, я если получится, ещё позвоню. Сейчас надо идти, целую, обнимаю.

— Давай, доча, целую тебя!

Я закрыла ноутбук и прислушалась. На всей территории стояла тишина, но почему-то мне казалось, что в доме происходит нечто странное. Решив проверить, я неспеша пошла ко входу.

В доме было тихо, и от этого те странные передвижения я заметила сразу. Прошлась по первому этажу, но никого не обнаружила.

Поднялась на второй. Ну, вряд ли сюда могли пробраться воры, но…

Я услышала негромкий разговор, подошла поближе к гостиной и аккуратно, чтобы меня не было видно, заглянула.

Спиной ко мне, на диване сидела Алла Дмитриевна и распорядитель Александр. Они о чём-то тихо переговаривались… Если не сказать… Ворковали? Нет, не целовались и не обнимались, но точно не говорили на повседневные темы.

Наверное, они почувствовали мой взгляд и одновременно обернулись.

— Что ты здесь делаешь? — Алла Дмитриевна даже немного отодвинулась от распорядителя.

— Простите, услышала, что кто-то ходит… Подумала… — я даже и не знала, как оправдаться, ведь специально за ними не следила.

— Так ты, наверное, помнишь, что я осталась дома. Тебя напрягает, что я хожу по собственному дому? — она перешла в нападение, чтобы отвлечь от щекотливой ситуации.

— Нет, что вы, — подняла ладони и почти отступила назад. — Просто показалось, может, кто-то в дом пробрался.

— Не суй свой нос, куда не следует, — нахмурилась Алла Дмитриевна.

Я решила быстро ретироваться, чтобы она не распалялась дальше. В конце концов, я не ничего такого не видела, мало ли, о чём они вообще разговаривали. Хотя, в таком случае, почему Алла Дмитриевна так отреагировала?

Быстро спустившись в кухню, я схватила бутылку воды из холодильника и уже хотела вернуться на террасу, но ко мне навстречу вышла Алла.

— Так, — она сложила руки на груди, — не знаю, что ты там увидела или услышала, но это совершенно не твоё дело.

— Конечно, — ответила я и сухо сглотнула. Даже воды выпить не успела.

— И только попробуй меня как-то шантажировать этим, вылетишь мгновенно. Знаешь, сколько таких девиц я перевидала?

— Я ничего никому не скажу, — выдохнула я.

Да уж, раз так оправдывается, есть за что, но я тут чужачка, не мне судить.

— И ещё. Если решишь, что самая умная, то я сделаю так, что мои сыновья очень сильно в тебе разочаруются, — она многозначительно приподняла бровь.

— Извините, — я отвела взгляд. — Можно я уже пойду?

Алла Дмитриевна хмыкнула и сделала шаг в сторону, пропуская меня.

Вот теперь мне всё больше хотелось уехать домой, уже не хотелось ни Нового Года, ни решать, что делать с Марком или Глебом. День был безнадёжно испорчен и я не знала, как дождаться, пока все вернутся домой.

С чего Алла Дмитриевна вообще решила, что я буду как-то использовать то, что увидела? Это меня не касается, тем более, что ничего крамольного замечено не было. Кроме самой реакции на это, конечно.