— Ему или вам?

Я решила, что терять уже всё равно нечего — мне уже не хотелось сдерживаться. Сейчас мне уже не нужно было молчать, чтобы что-то не испортить — я всё равно уже потеряла всё, всё равно уже всё пошло наперекосяк.

— Что ты имеешь в виду? — Алла Дмитриевна чуть наклонила голову.

— Почему вы не сказали Глебу, что отправили меня домой? Почему он вообще решил, что я сбежала? Как я бы вообще могла это сделать самостоятельно? У меня не было денег на обратный билет.

— С чего ты это взяла? — она снова улыбнулась.

— Потому что он писал мне, и я поняла — он считает, что я просто сбежала.

Алла Аверина закатила глаза и покачала головой.

— А может быть ты себе это просто придумала? Выставляешь меня ведьмой, но вдруг он решил, что так будет правильно и наоборот был ме благодарен за то, что я избавилась от тебя? Об этом ты не думала?

Я молчала, опустив взгляд.

— Подумай, разве то, что он ничего не выяснил не говорит о том, что ему дороже спокойствие семьи, а не случайный роман с ветренной девицей?

И эти мысли меня посещали и не раз. Я думала об этом почти каждый день.

— В общем, теперь у тебя есть мой номер, Регина. Подумай, пока у тебя ещё есть время. Ты избавишь от проблем и себя и нашу семью. Если тебе и правда дорог Глеб, а может, даже Марк, уж не знаю, то будь добра, не порти им жизнь. Особенно, если это и правда ребёнок Глеба. Не нужно.

Я не могла ничего сказать в ответ. Колкости кончились, у меня уже совсем не осталось никакого запала, я сникла.

— Мне пора. Жду твоего звонка и, надеюсь, что ты примешь правильное решение, иначе ничего хорошего в твоей и без того жалкой жизни не будет.

— Вы угрожаете? — я решилась поднять на Аллу Аверину взгляд.

— Нисколько, — ответила она, уже надевая пальто, ты это и так прекрасно знаешь. Какие могут быть угрозы? Тебя и лишить-то нечего. И, напоследок, подумай, кто тебе дороже — мама, которую ты так пытаешься спасти и вылечить, или ребёнок от почти случайной связи, когда знаешь, что ни Марку, ни Глебу ты не нужна.

Последние слова Аллы Авериной меня буквально ударили под дых. Я смотрела ей вслед и почти забыла, как дышать.

Оставшись наедине с собой, я просто сидела и смотрела в одну точку, будто к стулу приросла. Попросила счёт — Алла Дмитриевна перед уходом бросила на стол пару купюр. Мне даже трогать их не хотелось.

Оплатив счёт сама, я сунула купюры официанту и вышла на улицу. Мороз кольнул лицо. Да, слова Аллы Авериной меня очень ранили, но нельзя было сказать, что она совершенно не права — мне и правда будет слишком тяжело. Разве я смогу это вынести?

В кармане зазвонил телефон — это была Алёна. Вот кого-кого, а её звонка я уж точно не ждала.

— Алло? — с подозрением ответила я.

— Привет! — в трубке раздался довольно бодрый голос Алёны.

— Привет, — всё ещё не понимая, зачем она мне звонит, поздоровалась я.

— Слу-у-у-ушай, ты занята сейчас? Я хотела поговорить с тобой.

— О чём это? — я отошла под козырёк кафе, чтобы на меня не падал снег.

— Ну это не по телефону.

— Я… Ну, не занята…

— Где ты? Я подъеду.

Назвав Алёне адрес, где я сейчас топтала у кафе, я положила трубку. Обратно заходить не хотелось. От морозного воздуха я немного пришла в себя и успокоилась.

Машина Алёны подлетела буквально через десять минут. Стекло опустилось, и она махнула мне рукой, приглашая сесть.

В машине было тепло и приятно пахло. Алёна смотрела на меня как-то странно.

— Так зачем ты звонила? — выдохнула я.

После разговора с Аллой Дмитриевной у меня не осталось сил даже чтобы волноваться.

— Мне тут Марк на хвосте принёс что ты беременна, — негромко сказала она.

— Я думала вы не обещаетесь, — я пожала плечами, проигнорировав слова про беременность.

— Ну, — Алёна покачала головой. — У нас отношений нет, но он попросил прощения, сказал, что хочет просто иногда общаться.

— Молодец какой, — буркнула я.

— Так это правда? Ты беременна? — снова спросила Алёна.

Я только кивнула.

— У-у-у-у, — девушка покачала головой.

— Что? — я покосилась на неё.

— Марк в общем весь растерянный, говорит, что он, конечно, мудак, но если этого его, то тебе надо помочь, да и вообще, он сказал, что делал тебе предложение, ты отказалась.

— Я… Просто…

— Он сказал, что ты с его братом замутила.

Я зажмурилась и выдохнула — вот что ей от меня надо?

— Что ты хотела, Алён? — я открыла глаза. — Пусть всё так, как он сказал. Хорошо. Дальше-то что?

— Он думает, что ты должна сделать тест ДНК, ну, когда ребёнок родится, сказал, если его, он поможет.

У меня же в голове звучали слова Аллы Дмитриевны о том, что никому кроме меня этот ребёнок нужен не будет. Сердце заколотилось быстрее. Нет, не потому что странные чувства к Марку воспылали с новой силой, а потому что у меня появилась надежда. Но всё тут же угасло — сейчас я была почти уверена, что ребёнок от Глеба, потому что с Марком мы предохранялись, а та ночь с Глебом была единственной и была больше похожа на омут страсти, из которого я не смогла вовремя вынырнуть.

— Ребёнка может и не быть, — выдавила я из себя.

Алёна округлила глаза и молча уставилась на меня.

Зачем я делюсь с ней этим? Кто она мне? Впрочем, уже не важно — мне сейчас было настолько плохо, что строить из себя что-то я не могла и не хотела.

— Почему? — Алёна в недоумении приподняла бровь.

— Потому что этого решения зависит слишком много судеб… — выдохнула я.

Алёна меня больше не донимала и подвезла до дома.

Я явилась настолько измученной и уставшей, что мама только сочувствующе покачала головой, когда я ввалилась в дверь.

— Доча, всё в порядке? — мама не отводила от меня взгляд.

— Да. Устала просто.

— Слушай, — мама толклась рядом, пока я разувалась и снимала верхнюю одежду. — Ты только не ругайся.

Я с удивлением взглянула на неё — говорит, прямо как я, когда была маленькая. У мамы и правда было слегка виноватое лицо.

— Что случилось? — у меня внутри шевельнулся неприятный холодок.

— Я заложила золото, чтобы ты могла внести следующий платёж, — выдохнула она.

У меня даже защемило сердце, она так неудобно себя от всего этого чувствовала, что толком не могла поднять на меня взгляд.

— Ма-а-ам, — протянула я и подошла, чтобы обнять. — Ну и зачем? Ну, я бы нашла, честное слово.

Ещё пару минут назад, пока поднималась домой, я хотела поделиться с ней тем, что беременна, попросить совет, подумать вместе, как поступить, а теперь у меня эта новость будто в горле застряла — мама будет только больше переживать.

— Ну что мне это золото? — грустно улыбнулась мама. — Если сможем, выкупим, а нет, так нет. Главное, что ты сейчас будешь думать об учёбе, а не о том, где взять деньги.

— Хорошо, мам, — улыбнулась я и обняла её.

На следующий день не было пар, и я целый день мониторила вакансии. Пока что ничего подходящего не было. Чаще всего мне не подходил график, а предложений по удалёнке почти не было.

— Что же такое-то, а, — буркнула я себе под нос.

Меня никто не беспокоил, но находясь в одиночестве я, кажется, чувствовала себя ещё хуже — мысли так и одолевали. У меня в голове снова и снова проносился разговор с Аллой Дмитриевной, перед глазами рисовались картины не самого радужного будущего, но в то же время, я уже не могла просто так, без оглядки сделать то, что от меня хотела Алла Аверина.

Это ведь и было первой мыслью, когда я узнала, а теперь — нет. Неважно. Я наломала много дров, но я уже слышала его сердцебиение.

— Невозможно так, — проворчала я и закрыла ноутбук.

Наскоро оделась и сказала маме, что нужно проветриться.

Выйдя на улицу, я просто несколько минут стояла у подъезда, не зная, куда податься и вообще, что делать дальше.