— Этот месяц будет очень долгим, — выдохнула я, всматриваясь в утреннюю тьму.

Будильник прозвонил уже час назад, а я всё никак не могла окончательно проснуться. Началась зимняя сессия, сегодня сразу два экзамена и первый из них в восемь утра. Я повернулась к часам над холодильником и с сожалением отметила, что выходить уже через полчаса.

Микрорайон спал, заснеженный и тихий. Тёплым светом горели окна таких же, как я, студентов, и работяг, которым к восьми на смену. В последнее время просыпаться стало как-то тяжело, но раз за разом я отгоняла от себя смурные мысли.

Телефон булькнул уведомлением. Я перехватила кружку с кофе левой рукой и полезла за ним. Это писала Катя: «Проснулась? Если быстро соберёшься, я тебя захвачу, балда».

— Чего это я балда? — буркнула я себе под нос и, оставив кофе недопитым, поспешила в ванную.

В зеркало на меня смотрела сонная муха — волосы не уложила (а не надо было в зиму стричься коротко!), глаза только торчат на бледном лице. Надо сказать, несмотря на недосып, я всё-таки хорошо выглядела.

— Ладно, всё не так уж и плохо.

Я быстро накинула на щёки румяна, подкрасила ресницы и воском уложила непослушные светлые пряди. Раз уж Катя на машине, можно не напяливать шапку.

Вернувшись в комнату, где из освещения сейчас была только гирлянда, я бросила на разложенный диван тёплые лосины и длинный свитер кораллового цвета. На экзамен можно не выряжаться, как по мне.

Мама ещё спала, я прикрыла дверь к ней в комнату, чтобы Тишка не разбудил. Нагломордый рыжий кот потёрся об мою ногу, требуя, чтобы перед уходом его накормили.

— Сейчас оденусь и покормлю, ваше величество, — полушёпотом ответила я на ласки Тишки.

Прокралась во вторую комнату, чтобы разбудить Артёма. Младшему брату, конечно, в школу только к девяти, но пока он встанет…

— Тёма-а-а, вставай, — я легонько покачала братишку за плечо. — Вставай, Тём.

— Отвя-я-янь, Регина-а-а-а, — протянул тот.

Вот ведь, всё-таки подростки самые безответственные люди.

— Ну, как знаешь, опоздаешь, мама тебе навешает.

— Угу, — буркнул Тёма из-под одеяла.

Я оставила братца дальше спать и вышла в коридор. После экзамена ещё и на работу надо. Пока натягивала свитер успела вздохнуть ещё раз тяжело и протяжно — в такие моменты, каждое холодное и тёмное зимнее утро в своём спальном районе я думала о том, как устала.

Тяжело работать и учиться одновременно, денег всё равно не хватает, мама болеет уже очень долго, а я вот… А я вот тяну всё на себе и даже не знаю, что дальше-то. Осталось учиться два года. Ещё целых два года.

«Если не выйдешь через три минуты, поедешь на троллейбусе» — от Кати пришло второе сообщение.

— Иду, иду, иду, — как мантру повторяла я, пока натягивала тёплые сапоги и длинное серое пальто. — Блин, кота забыла покормить… Тишка, кушать!

Я подозвала рыжего бандита громким шёпотом.

Вот он сейчас поест и спать ляжет, а мне ещё целый день крутиться, как белка в колесе.

Выбежав из подъезда в ещё тёмное утро, я нашла глазами Катькину серебристую «Кию» и бодрым шагом двинулась к ней.

Когда открыла дверь, в лицо ударил жаркий воздух из салона и аромат Катиных духов, а по ушам хлестанул какой-то матерный трек. Образ «белой и пушистой» Катеньки никак не вязался с тем, что она слушала.

— Привет, — она сделала музыку потише, — залетай быстрее.

Я плюхнулась на тёплое сидение и выдохнула. Хорошо, тепло. С Катей всегда так уютно.

— Глаза у тебя, как у бешеного таракана, — хохотнула подруга.

Она откинула за плечо копну кудрявых русых волос и уставилась на меня своими глубокими карими глазами.

— Почему это? — я повернулась к ней и зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Ну, — она пожала плечами, коротко взглянув на меня, — красные.

— Как у вампира? Кссшсшс, — я скривилась, изображая упыря.

— Ага, как у наркомана, — рассмеялась Катя.

Я достала из наплечной сумки пудру с зеркалом и взглянула на себя. И правда, белки красные, на их фоне глаза кажутся более насыщенными, так они какого-то болотно-серого цвета, а тут прям зелень альпийских лугов.

— Блин, дома даже не заметила, — выдохнула я. — Ну, ладно, не страшно. Нам бы день простоять, да ночь продержаться.

Катя уже выехала на дорогу, где с каждой минутой машин становилось только больше.

— Тебе ещё и на работу потом? — подруга коротко посмотрела на меня.

— Да, — я поджала губы.

Катя ехала не очень быстро — снегоуборочная техника всё ещё не очистила дорогу, как положено, особенно учитывая, что до спальных районов добирались в последнюю очередь. Всю ночь валил снег. Рассвет только-только занимался, в тёплом салоне хотелось спать и я сама не заметила, как задремала.

— Вот с*ка! — взвизгнула Катя.

Машину дёрнуло в сторону, я открыла глаза шумно вдыхая и рефлекторно схватилась руками за кресло.

— Что случилось?! — испуганно спросила я, пытаясь хоть как-то сориентироваться.

— Какой-то дебил меня подрезал, ну, щас я его догоню!

Машина резко набрала скорость.

— Да пофиг, Кать! Кать, успокойся! Ну подрезал и ладно! Не гони!

Всё ещё оставаясь в шоке от резкого пробуждения, я вглядывалась в машины впереди и пыталась понять, кого из них подруга так яростно хочет нагнать.

— Вот он, — буркнула Катя и перестроилась в ряд правее.

Хорошо, что мы подъехали к светофору и машина затормозила. Сердце, вырывающееся из груди, немного успокоилось, я перестала судорожно цепляться за кресло и только вертела головой в поисках Катькиного обидчика.

Подруга смотрела вправо, злобно прищурив глаза. Она опустила окно и посигналила X5-ой «Бэхе», стоящей в следующем ряду. Знакомая машина, так-то.

Тонированное стекло опустилось и в окне показалось уже точно знакомое лицо. За рулём сидел наш одногруппник Марк Аверин. Он широко улыбался и чуть щурил синие глаза в обрамлении длинных ресниц. Ещё и загорелый такой, в одной рубашке. Ну не студент, а парень из рекламы…

— Ты чё, совсем уже?! — выкрикнула Катя и покрутила пальцем у виска.

— Синица, здорово! — это он мне.

Марк всегда меня так называл из-за фамилии Синицына. Я чуть сползла в кресле и покосилась на него. Блин, не могу смотреть на этого парня слишком долго, чтобы не начать смущаться и краснеть.

— Привет, — бросила я. — Ты нас чуть не угробил.

— Идиот! — возмутилась Катя.

— Не угробил же! — Марк хохотнул, взглянул на светофор и поднял стекло.

— Вот скотина, — проворчала Катя. — Я ему в универе ещё скажу пару ласковых.

Когда Марк резко стартанул со светофора, я выдохнула с облегчением.

— Чего ты вздыхаешь? — недовольно спросила Катя. — Вечно его защищаешь. Этот мажор об нас всех ноги вытирает, смотрит сверху вниз, а ты вздыхаешь по нему.

— Ничего я не вздыхаю! — возмутилась я. — И не об кого он ноги не вытирает. Ну, да, избалованный, конечно.

Подруга покосилась на меня самым неодобрительным взглядом. Да, Марк, был красавчиком — обаятельным и харизматичным, с этой вечной голливудской улыбкой и хитрым взглядом. Душа компании, можно сказать, хотя и вёл себя иногда вызывающе.

Нравится ли он мне? Ну, скорее да, чем нет. Только вот такие как он и такие, как я — совсем не одного поля ягоды.

До самого универа мы с Катей молчали. Когда, наконец, доползли до аудитории, где вот-вот должен начаться экзамен, я поняла, что Аверина до сих пор нет, хотя вся группа уже на месте.

— А Марк приходил? — я подошла к Миле.

Мила тоже из обеспеченной семьи, родители Милы и Марка старые друзья и партнёры по бизнесу. Она постоянно тусуется с Марком, но вроде как, они друзья и только.

— Не приходил, — не отвлекаясь от телефона бросила Мила.

Учитывая снегопад, гололёд и скорость, с которой парень стартанул на светофоре, случиться могло что угодно. Спина как-то похолодела. Я повертела в руке телефон, но всё-таки решила набрать — староста просто звонит одногруппнику, что тут такого?