Чувство возмущения захлестнуло Артема. Дурачком его продолжает считать Зил? Убедился, что он «завязал» с прошлым, и все прикидывается честным? «Рассказал бы про командировочного в кожа́не. Как в Пензятку ездили и отпустили в одном белье».

— Гляди, Макса, не сбейся, — предупреждающе сказал Артем, делая вид, что принял серьезное участие в его судьбе. — Где спекуляция, там и другим пахнет… сам знаешь. Прихлопнет милиция, начнет копать, еще прежнее откроется. Тебя ж мой сосед-техник обещал к нам на завод устроить? А ты и носа не кажешь.

Видно, Зил ни в чем не заподозрил Артема, поверил ему.

— Во, во, во! — с хорошо разыгранной живостью подхватил он. — Ты, Казбек, как в воду глядел. По этому-то делу я и пришел к тебе. Похлопочите, пожалуйста, с техником. Начальник цеха ведь к вам хорошо относится? В долгу не останусь. Пора трудовую профессию заиметь. А не приходил сам знаешь почему: все выправлял паспорт. Теперь полный порядочек. И в домовую книгу оформился.

Он подмигнул, самодовольно похлопал себя по боковому карману.

— Где квартируешь?

— На Полежаевой. Ну да это старый адрес… короче, липа. Просто прописку мне там устроили. А вообще говоря, нашел бабу. Женюсь.

«Ох, до чего осторожен! — подумал Артем. — И паспорта не показал: на чье он у него имя? И адреса не открыл. Следов не оставляет. Считает, что поверил ему, будто насчет работы пришел. Если бы захотел «вкалывать», новые дружки давно бы устроили. Зачем же притопал?»

Вслух Артем сказал:

— Семью заводишь? Дело. Пустишь корни.

«А там как знать? — размышлял он дальше. — Может, и в самом деле насчет работы хлопочет?»

Артем знал, что воры часто так поступают. Когда-то ведь и Зилу надо замаскироваться. Человек он в городе новый, жить без работы опасно. Милиция может заподозрить: откуда берет средства? И вообще зачем сюда явился? Из каких мест? Поэтому Зилу обязательно надо втереться в какую-нибудь промартель, в ремонтную мастерскую, а еще лучше на завод. Сразу твердое положение. Потом можно уйти и всем объяснить: мол, ищу новое место. Этим же самым Зил сейчас делал Артема своим пособником: сперва, дескать, укрыл меня, беглого, а теперь и на завод устроил.

«Ишь, гад! Тянет за собой в кодло».

Вспомнилось, как осенью, в субботу, возвращаясь из городской бани, Зил, словно бы между прочим, завел разговор о «шашеле»: простецки стал расспрашивать, не тянет ли его, Артема, на воровскую дорожку. «Ведь тогда он пытал меня. А? Ей-богу, пытал! Стало быть, все время держал наготове у моего рта крючок с червяком и лишь ждал момента, чтобы дернуть удочку? Теперь подсекает». От злости Артем перестал ощущать сердце, сами сдвинулись брови, над переносицей выдавилась толстая складка.

— Что ты, Казбек? — подозрительно спросил Уразов.

— Думаю. — Артем еще круче свел брови. — Думаю, Макса. «Завязал» ты с прошлым прочно. Так чего тянуть? Понятно, поможем мы тебе с Данилычем… техником-соседом. Только его угостить нужно. Понял? Любит бутылочку высосать.

— Иль я интеллигент, не соображаю? — засмеялся Уразов. — На это финансов хватит. — Он вновь хлопнул себя по боковому карману: видно, там лежал кошелек.

— Тогда остановка за обслуживанием покупателей! — Артем весело разгладил морщины на лбу и кивнул на поселковый магазин, ярко блестевший освещенными витринами. — Зарядимся, и ко мне.

— Вот это дело! Постой, а твоя баба? Она меня… Да чего объяснять комиссару политграмоту!

Слабость у Артема началась от ног, поднялась к животу, вступила в руки. Все? Назад нету ходу? Окончательно решил? Вот почему, вернувшись из Управления милиции и лежа на диване, он остался недоволен ясным выводом: майор Федотов работает для него, поэтому он, Артем, обязан ему помочь; весь народ против воров, преступников, поэтому и он должен быть с ним. Но ведь майор Федотов и другие люди не хлебали с Зилом тюремную баланду, а он хлебал. В Артеме заговорил не разум и не страх, а какое-то слепое, властное чувство: так дым забивает глаза, уши, мозг, и человек теряет над собою власть. Может, бросить всю эту затею, пока не поздно? Откуда Федотов узнает о встрече с Зилом у заводских ворот? Он и так дал розыску нитку в руки, пускай сами ловят.

Скажи сейчас Уразов ему живое человеческое слово, и Артем отказался бы от задуманного и отпустил его. Уразов наблюдал за ним пытливо, со скрытой насмешкой. Он опять взял тон превосходства, усвоенный еще в колонии. Заговорил с издевкой, подковыривая каждым словом:

— Скис, Казбек?

— Чего… ты? О чем?

— Скис. Точный я осенью определил анализ: сделала из тебя баба подстилку для туфлей. Под каблуком-сидишь.

— Ах, ты вот опять что…

«Набиваешься? Старую линию гнешь? Ну, так будь что будет».

— Я под каблуком? — воскликнул он, разыгрывая затронутое самолюбие. — Вот увидишь, кто в доме хозяин! Что хочу, то и делаю. А чтобы Муська не порола горячку, отправлю ее ночевать к двоюродному брату на Посоп. С дочкой вместе. Айда закупать горючее. Да побольше. Сказать по правде, Зил, я тоже в охотку хлебну стаканчик-другой.

Уразов подхватил его под руку:

— Узнаю старого Казбека. Вот это по-нашему. Всякая баба ведьма: норовит сесть верхом да еще веником погонять. Барахло ей покупай, а сам барахлом не будь. К слову, о барахле — мой дружок Моргун спрашивал: ты не возьмешь на хранение кое-какой сапожный товаришко? Понимаешь, достал он заготовки по блату… по государственной цене и боится дома держать. Чударь! А за это он всю вашу семью обует.

Артему вспомнилось испытанное в детстве чувство, когда в лесу, за городом мимо его босой ноги прошмыгнула гадюка, обдав скользким холодом.

«Вот зачем Зил ко мне пришел. Вот лишь когда раскрыл свои карты. Краденое предлагает. Знает, что я противник воровским делам, и все-таки пришел. Значит, ему с дружком крайне нужна чужая помощь… даже помощь людей ненадежных. Вовремя я заявил в уголовный розыск. Очень вовремя. Затянул бы меня, паразит, не пожалел» Снова бы тюрьма, этапы. Коли так, не жди от меня пощады».

Они с Зилом закупили в магазине водки, колбасы, салаки, банку кабачковой икры. Сверток Артем взял с собой.

— Так не прощаемся. К девяти жду.

…Выпивка затянулась, и сосед-техник ушел из комнаты Люпаевых в первом часу ночи. Однокашники стали ложиться спать. На залитой клеенке стола валялись кожура от колбасы, рыбьи головки, зеленым пятном выделялась этикетка банки с икрой. До дюжины опорожненных бутылок из-под водки, пива было составлено на пол под кровать.

Казалось, на Уразова не действовало спиртное, он лишь побледнел да, больше оттопыривал губы. Стоило ему, однако, раздеться и лечь на диван, как он тут же крепко и тяжело заснул.

Выждав минут двадцать, Артем поднялся с кровати, нетвердо ступая босыми ногами, вышел в уборную. Заложил два пальца в рот, тщательно облегчил желудок. В комнату вернулся протрезвевшим. Стараясь не скрипнуть половицей, не зацепить стул, остановился возле дивана, прислушиваясь к сонному дыханию Уразова. Уразов легонько всхрапывал, лицо его вспотело, могучая правая рука с наколкой тушью «Любовь — дым» по привычке лежала на груди.

Сегодня после обеда, проводив жену и маленькую дочку к тетке, Артем позвонил в уголовный розыск и поставил в известность майора Федотова о том, что Максим Уразов должен у него ночевать. Теперь ему оставалось ожидать опергруппу.

Звонки с лестничной площадки не разбудили Зила, даже не встревожили. «Крепко набрался», — подумал Артем, лежа на своей кровати. У него самого уши заболели от напряженного ожидания этих звонков. Ему уже казалось, что с того времени, как они легли, прошло часов пять и вот-вот наступит утро. Подниматься и отпирать квартиру Артем, конечно, не стал, наоборот, плотнее смежил глаза, начал подсвистывать носом. Против воли вспомнились зловещие звонки той ненастной октябрьской ночи, когда Зил поднял его с постели.

Скрипнула дверь дальней комнаты, где жил техник, зашаркали шлепанцы.