Вернестра почувствовала укол вины, но подавила его, чтобы Имри не уловил разочарования наставницы в самой себе. Это она должна была подсказать Имри упражнения, помогающие успокоиться, когда его захлестывали чужие эмоции.

– Имри, я хочу кое о чем тебя спросить. Ты упоминал, что слышал какую-то женщину. Что ты имел в виду? – поинтересовалась девушка с наигранным спокойствием, которого на самом деле не испытывала.

– Женщину, одновременно живую и мертвую? – уточнил Имри и покачал головой. – Сам не знаю. Наверное, просто слишком настроился на тебя. Ты в последнее время чем-то сильно встревожена, хотя и пытаешься это скрыть.

Вернестра закусила губу и кивнула. Это было чересчур близко к правде.

– Всю дорогу до Корусанта я не могла заснуть, думала, как остановить нигилов и почему Орден не делает большего. Мы постоянно атакуем нигилов… ведем битву за битвой, но они все равно продолжают терроризировать всех вокруг, – ответила Вернестра. Ни к чему Имри знать о ее странном гиперпространственном видении. Она собиралась держать это при себе, сколько получится.

Спидер рывком остановился. Сильвестри первой вскочила на ноги и вышла из машины, зевая и протирая глаза кулаками. Платформа располагалась посреди здания, совсем как в Сенате. Кайри вежливо всем улыбнулась, но осталась в спидере.

– Кабинет профессора Уока на первом этаже. Спуститесь на лифте, и увидите, он справа. Удачи! – сказала она, и спидер умчался, прежде чем кто-нибудь успел вставить хоть слово.

– Вам не кажется, что она как-то сильно спешит? – спросил Имри.

– Наверное, просто не все сапоги еще вылизала, – предположила Вернестра, уперев руки в бока.

– Эй, падаван, новенький рыцарь. Что поделываете? – послышался голос сзади. Обернувшись, Вернестра увидела Джорданну Спаркбёрн и Реми, которые шли к ним, и сдержала вздох. Прекрасно, только этого не хватало. Еще одна особа, склонная раздражаться без причины.

– Джорданна! Рада снова тебя видеть. Как твоя экскурсия, удалась? – поприветствовала Вернестра, стараясь излучать позитив.

Джорданна пожала плечами. Она была одета в более опрятную версию одежды поселенца: простую черную куртку и облегающие серые брюки.

– Мы протопали добрую часть квартала, и все выглядело одинаково, так что я просто двинула в сторону нашего корпоративного офиса.

Вернестра заморгала. Она ожидала, что женщина будет настроена враждебно, но оказалось, что та пребывает в довольно хорошем расположении духа. Она открыла рот, дабы ответить, но обнаружила, что Джорданна не обращает на нее никакого внимания. Ее взгляд был прикован к Сильвестри, и девушка точно так же потрясенно застыла при виде Джорданны, позабыв о своем дурном настроении.

– Силь, – еле слышно выдохнула представительница Сан Текк.

Лицо Сильвестри стало мертвенно-бледным, глаза превратились в блюдца:

– Джорданна? Что ты здесь делаешь? Я думала, тебе нельзя отлучаться с Тиикея. Долг и все такое.

Имри поморщился, и даже Вернестра уловила волны грусти и тоски, исходившие от обеих. Здесь крылась какая-то история, к которой ни она, ни Имри не имели никакого отношения.

– Мы пойдем, – сказала Вернестра. Она лучезарно улыбнулась, схватила растерянного Имри за руку и потащила к лифту. – Сильвестри, ждем тебя внутри.

Джедаи сошли с платформы и направились к лифту, который должен был отвезти их на уровень улицы. Имри выглядел так, будто его стукнул спидер; он казался одновременно расстроенным и радостным, и любой, взглянув на него, мог бы подумать, что ему нехорошо. Лифт приехал быстро, и как только двери кабины закрылись, Имри набросился на Вернестру:

– Что это было? Такое чувство, будто… они пара? И влюблены друг в друга? Но произошло что-то плохое, и Силь расстроилась, а Джорданна пришла в ярость, но в основном на себя саму. – По его щекам невольно потекли слезы, как будто это у него разрывалось сердце.

Вернестра сделала глубокий вдох. Ее впечатления были не такими точными, как у Имри, но очень похожими.

– Мы много говорили о привязанностях и насколько они могут быть опасны. Но даже для тех, кому позволено искать любви, такие поиски могут принести одни невзгоды. Мне кажется, история любви между Джорданной и Сильвестри сложилась не так, как они надеялись. Но теперь они снова вместе, потому что пути Силы неисповедимы. Но со своими чувствами пусть они разбираются сами. Нам остается лишь надеяться, что все не закончится трагически.

– Я все это понимаю, Верн, – тихо сказал Имри. – Я смотрел голофильмы. Но ты так говоришь, будто боишься, что я сам в кого-то влюблюсь.

Девушка вздохнула. Она понимала, что это не ее конек. Ну почему они не могут просто поспарринговать или помедитировать? Разговор был для нее трудным, потому что сама она никогда таких чувств не испытывала, с кем бы ни доводилось завести знакомство. Она не была слепа к красоте, и некоторые из знакомых ей нравились больше других, но она никогда не испытывала притяжения к кому-нибудь, как это было свойственно другим падаванам во время взросления. Она полагала, что это облегчает ей жизнь, но Имри не обязательно ждал такой же гладкий путь.

– Я просто… я не говорю, что ты никогда не должен позволять себе испытывать чувства к кому-нибудь, – сказала Вернестра, осторожно подбирая слова. – Просто… будь осторожен. Когда к этому примешиваются другие чувства, все… усложняется.

Имри потер лицо и повернулся к ней с широкой ухмылкой:

– Я все понимаю, Верн. Не тревожься. Я действительно всего лишь думал о Джорданне и Сильвестри. Никогда не видел, чтобы кому-то было одновременно так радостно и… так страшно видеть друг друга. Страшно, как во время драки с дренгирами. Я не собираюсь срываться с места и бежать разбивать чьи-то сердца. Мне и без того тяжело отгородиться от чужих эмоций. А романтическое увлечение я и представить себе не могу.

Вернестра засмеялась. К счастью, именно в этот момент лифт остановился на нужном этаже. Они вышли из кабины, и Вернестра достала коробочку из кармашка, чтобы еще раз ее рассмотреть.

– Думаешь, профессор скажет, что это? – спросил Имри. По дороге в Сенат Вернестра пересказала ему беседу со Стелланом, чтобы он был в курсе всего. Правда, рассказывать-то особо и нечего. Девушка до сих пор плохо представляла, что ей предстоит делать в этой экспедиции, где ей как будто и не были рады; до деталей так и не дошло, поскольку Зайлен Грэф пришел в ужас от того, что ему навязали в спутники, как ему казалось, детей. Но Вернестра верила, что все всегда заканчивается к лучшему, и поэтому испытывала лишь легкую досаду. По крайней мере, еще оставалась шкатулка с секретом. Если эта загадка разрешится, день прошел не зря.

– Возможно. Меня больше интересует, что внутри.

– Ты правда считаешь, что нигилы ради этой штуки убили целую семью на Тиикее? – встревоженно спросил Имри, когда они зашагали по дорожке, которая вела от башни лифта до самого здания. – Как-то слишком дорогая цена.

– Да, – стиснув зубы, сказала Вернестра. – В том числе поэтому я и хочу узнать, что в шкатулке. Возможно, она сама открывает что-то другое, как ключ к головоломке. Я слышала, что в некоторых культурах такие вещи используются в качестве дополнительного уровня защиты.

– То есть что бы там ни было в шкатулке, оно довольно-таки ценное? – сказал падаван, разглядывая кубик. – Может, отнести его обратно в Храм и сдать Совету на хранение?

Сама не зная почему, Вернестра вдруг остро почувствовала, что это будет ошибкой. Она спрашивала у Имри насчет таинственной женщины, но о видении, которое и привело ее к шкатулке, не сказала.

– Нет, я лучше оставлю ее у себя. Мне кажется, я должна что-то с ней сделать. – Ощущение было странное, и Вернестра не могла сказать, чем оно порождается, но чем дольше она раздумывала, тем сильнее крепла уверенность, что шкатулка пока должна побыть у нее.

Двери разъехались, и джедаи увидели маленький вестибюль, а за ним – длинный пустой коридор, от которого налево и направо отходили еще два коридора. Здесь располагались несколько дверей, все они выглядели одинаково, и ни на одной не было таблички. Вернестра остановилась и уперла руки в бедра: